- Веньяр и Скотти, останьтесь, остальные свободны.
- Дан… - делает предупреждающий жест Кейтер, но я лишь киваю ему на дверь.
Наконец, мы остаемся втроем. Веньяр по привычке хозяйничает в моем кабинете: наливает в стакан воды из графина, выпивает, ставит на место и усаживается на край стола. Все это, наверное, отвлекает его от осознания произошедшей катастрофы.
Забияка стоит и таращится на него испуганными и полными сочувствия глазами. Мнет руки. Его яркий южный загар словно выцветает, вытесняемый бледностью.
- Райан, сядь, - прошу я, - Жан, налей и ему водички тоже.
Веньяр быстро оглядывается на Забияку, послушно выполняет мою просьбу. Скотти хватает стакан и жадно пьет, не отрывая глаз от любимого командира.
- Дан, я жду твоих объяснений, - поворачивается ко мне Жано, и я включаю запись.
Веньяр слушает внимательно, сосредоточенно глядя на мой коммуникатор.
- И что? Ты думаешь, этот тип подсадил свою блядскую программу мне?! - все еще не веря до конца в серьезность происходящего, переспрашивает он.
- Я не думаю. Я знаю. Сканер среагировал, Жано, мне жаль…
Веньяр смотрит так, будто я ни за что дал ему по морде.
- Тебе жаль? В смысле? Ты хочешь сказать, что… все?! Ты поставил на мне крест?
- Нет, Жан, слушай…
- Подожди! – перебивает меня друг. – Я чего-то не вникаю. Профессор Ольсен разве не научился убирать это дерьмо?
- Мы обязательно попробуем, - обещаю я. Но знаю, Карраско говорил правду, он не блефовал по поводу «того, кому я верю», значит, и насчет профессора не солгал. – Но пока ты отстранен от службы, Жан.
- Вы выяснили, кто послал это сообщение? – спрашивает Скотти звенящим от ледяной злости голосом. И глаза у него стали такие же, как тогда, когда раненного Жана привезли из Лока – прозрачно-голубые, стеклянные.
Скотти всей душой предан своему полковнику, поэтому я на это качаю головой:
- Пока нет, Райан. Голос на записи изменен, ни я, ни Лина, ни Зэйро не сумели идентифицировать его.
- Хреново, - бросает Веньяр, - ну, поехали что ли к профессору. Пусть поскорее вытащит эту хрень из моих мозгов!
Профессор Ольсен сдается не сразу. Несколько недель он мучает моего несчастного товарища, пытаясь избавить его от чужеродной программы в голове, но, как и говорил аноним, все бесполезно. Жан страшно подавлен. Я никогда не видел неунывающего Веньяра в таком депрессивном состоянии.
- Все, - говорит он однажды, когда после очередного сеанса психотерапии, измученный и посеревший, выходит из лаборатории, - больше не могу.
- Идем, - я придерживаю товарища под руку, отвожу к машине. «Зеты» деликатно отходят, но при этом держат ситуацию под контролем, не спуская глаз с потенциальной угрозы.
- Жан, - я устраиваюсь с ним рядом на заднем сидении, - не сдавайся, старик, мы еще повоюем…
- Дай закурить, - перебивает меня Веньяр. Приходится выйти и стрельнуть сигарету и зажигалку у одного из бойцов. Он бросает быстрый взгляд в сторону полковника и отдает всю пачку недешевых сигарет.
- Спасибо, - Жан смотрит в одну точку, машинально затягивается и курит, широко раздувая ноздри, - спасибо, друг.
Мы молчим. Я кладу руку ему на шею и обнимаю за плечи. Больше всего на свете я хотел бы отыграть все назад. Как же я жалею, что придумал этот чертов отпуск! Где-то там его и подловила эта сволочь. Мне бы подумать. Предупредить Жано, попросить Скотти не выпускать полковника из виду…
- Все бесполезно, - роняет Жан обреченно, - мы зря тянем время. Этот тип сказал, что профессор Ольсен не справится, и не соврал, собака.
- Жано!
- Не надо, Дан, давай не будем сейчас… Мне хана. Сам виноват, подставился, как дурак, тебя подставил, - он сокрушенно мотает головой. – Пора что-то решать.
- Что решать?
Жан выкидывает окурок и поворачивается ко мне. Его глаза блестят в полутьме кабины броневика. Я никогда не видел его слез.
- Тебе придется меня изолировать. Я опасен для тебя… для всех. Даже для себя самого и то опасен. Как напичканные пластидом суморфы. Их он же гипнотизировал, да? Кто бы мог подумать, что все так получится…
Жан облизывает губы. Я смотрю на него и вспоминаю Нарланд. Жан – единственный, кто не бросил тебя. Вы даже не были приятелями, да и я не считал Веньяра другом, но только он остался с тобой, когда против тебя был весь мир.
- Мне мозги выносит от всего этого дерьма, - признается он, - что я сейчас могу протянуть руку, отобрать у тебя пистолет и выстрелить тебе в голову… потому что какая-то сука мне это прикажет! Я сам себя боюсь, Дан! Запри меня где-нибудь…
- Ну чего ты! – я притискиваю его к себе. Жан прижимается лбом к моему плечу. – Не сдавайся, старина!
- Я не могу больше, - признается Веньяр, - такое ощущение, что этот козел просчитывает каждый наш шаг! Дан, слушай, - он хватает и сжимает мою руку, - удиви его. Он думает, что ты сдашься? А ты раааааз – и в дамки! Давай, друг…
- Жан, это исключено, - прижимая его голову к своему плечу, отвечаю я. Он рвется, но я держу, не даю ему дергаться.
- За тобой вся Орима, Райт! Ты должен…
- Жан, прекрати.
Он тяжело дышит, пытается вырваться, но я только крепче обнимаю его.
- Поезжай домой, дружище, ты устал. Выпей чаю и ложись спать. И брось эти пораженческие настроения!
- Вот и Скотти так же говорит, - бормочет Веньяр.
- Если мы будем предавать друг друга, от силы и мощи оримской армии ничего не останется.
Я отпускаю его, Жан больше не сопротивляется. Выбираюсь из машины и сталкиваюсь с Забиякой. Тот ждет меня с таким видом, будто в руках у него граната с выдернутой чекой.
- Что сказал профессор? – глухо спрашивает Скотти.
- Он говорит, что… бессилен.
- Черт! – сжимает кулаки снайпер. – Тогда остается одно – найти и ликвидировать долбанного гипнотизера. Ты же знаешь, кто это, Дан? Прости… сэр.
- Скотти!
- Генерал, сэр, я готов. Мне нужно только имя, - у Скотти жесткий, полный решимости взгляд.
- Райан, притормози. У меня нет доказательств. К тому же, чтобы устранить фигуру такого ранга требуются месяцы подготовки.
- Это Карраско, да? – Скотти приподнимает верхнюю губу, как скалящийся пес.
- С чего ты взял?
- Я видел его, тогда, в Штормзвейге, когда были взрывы. Он мне сразу не понравился! – отвечает Райан. Надо же, выходит, Скотти заподозрил его уже тогда, а я догадался только сейчас.
И все равно без доказательств это ничего не значит!
- А если это не он?
- Значит, одним морфоидом будет меньше, - пожимает плечами Забияка.
- Если мы ошибемся, Жана убьют.
- И что ты предлагаешь? Сидеть, сложив руки?
- Нет. Вернее, да, - я понимаю, что проиграл этот бой, - мы сложим руки и не будем ничего делать, Скотти.
- Как это? - удивленно хлопает он глазами.
- Враг поставил мне ультиматум. Мне ничего другого не остается, только выполнить его условия.
- А если он нарушит договор? - недоверчиво уточняет Забияка.
- Не нарушит. Он хорошо меня знает, и понимает - я отвечу так, что мало не покажется.
Мы с Райаном оба оглядываемся на внедорожник - Жан откинул голову на подголовник и закрыл глаза.
- Он мой лучший друг, Скотти, я не могу им пожертвовать, - я говорю это так, словно оправдываюсь. Хорош генерал, оправдывающийся перед сержантом, но мы оба понимаем, к чему приведет перемирие с морфоидами.
- Ты пожертвуешь преимуществом, Дан, - пожимает плечами Райан, - не подумай, что я недоволен твоим решением. Но если потребуется пришить эту суку, знай, что я первый в очереди.
- Будешь вторым, сержант, первый в ней - я!
- Оу, конечно! Как я могу поперек генерала? Второй, так второй. Надеюсь, сэр, вы помните, что такое винтовка и с какой стороны за нее держатся?
Он смеется и кажется в этот момент сущим мальчишкой. И меня тоже разбирает смех. Веньяр изумленно смотрит на нас, крутит пальцем у виска, а мы не можем остановиться, и я не помню, когда смеялся вот так, до слез.
