Дима не стал вытаскивать иголку из-под штапика. Он воткнулся лбом в стекло и заглянул внутрь дома. Теперь, без отражения света, он разглядел противоположную стену и кое-какую мебель, стоявшую вдоль стены. Он видел подпёртую к столу кровать. Плоские спинки выделяли её на пустом фоне. Видел нечто похожее на стул, на котором стоял непонятный предмет. Дима решил, что это горшок.
Слева от кровати было черно, и комната словно заканчивалась. Справа находился шкаф. Во всяком случае, Дима решил, что это шкаф, судя по его высоким габаритам. Рядом с окном стоял телевизор.
Дима отлип от стекла и чуть не подпрыгнул, увидев рядом с собой подругу.
— Ты… как ты перелезла через забор?! — выпалил он.
— Я не перелезала через забор. Я зашла через калитку.
— Калитка была открыта?
— Да. Я сама удивилась. Старуха, похоже, никого не боится.
Кристина заглянула в окно.
— Ты что-то увидел?
— Я… — Дима ещё находился в ударе после своей глупости. Ведь он тоже мог спокойно зайти через калитку. Зачем же он карабкался на забор? — Ничего. Просто пустая комната. Стул, стол, кровать. Что ещё можно там увидеть?
— А бабка? — прошептала Кристина. — Где бабка? Она там?
— Откуда мне знать! Я её не видел.
Кристина отошла от окна.
— Здесь ничего не видно из-за занавески. Белый тюль всё отражает. Нам надо заглянуть в другое окно — там тюля нет. Оно залеплено газетами, но почти все они уже отвалились.
Дима снова упрекнул себя в идее. Он мог подумать об этом раньше, но почему-то не подумал.
— Пойдём. — Кристина взяла его за руку. — Потом вытащишь свой ко-ло-тун.
Дима не ожидал от подруги такого шага. Его возмутила не столько её идейность, сколько смелость, какой Кристина никогда не обладала. Он знал её всю жизнь, потому что они были соседями. Ему казалось, что каждый её шаг он видел наперёд. И вдруг она заходит в чужой двор, берёт его за руку и ведёт к окну, на котором (они оба это знали) нет занавесок. К самому опасному окну дома. Через то окно старуха столько раз высовывала свою голову, чтобы поорать на них! На нём даже огранка была, как в старых русских сказках.
Поведение девочки ударило по Диминому самолюбию и в то же время встряхнуло его. Мальчик последовал за ней к углу дома.
— А ты боишься, да? — спросила она.
У девочек вроде Кристины есть удивительное свойство — совать в улей палку, — но Дима не подал виду, что чем-то обижен.
— Нет, — хмыкнул он.
Кристина усмехнулась:
— А мне кажется, боишься.
— Нет!
— У тебя руки трясутся.
— Это ты боишься.
— Если бы я боялась, я бы стояла за кирпичами… Или вообще не пошла бы с тобой.
— Тогда зачем пошла? Сидела бы за кирпичами.
— Скучно. А с тобой всегда какое-нибудь приключение.
Они обогнули дом и встали возле намеченного окна. Кристина прижалась к стене, оставив Диме только два варианта: глянуть в окно или вернуться к калитке.
— Давай, — шепнула девочка и улыбнулась: — Ты же не боишься.
— Я… — Дима надвинул на лоб шапку.
С каждым годом их дружеские отношения заходили в тупик. И Диме казалось, что происходило это по вине Кристины. Девочка менялась не в лучшую сторону, пока он оставался стоять на месте.
Дунул ветер. Ветви каштана угрожающе зашумели. Диме почудилось, что внутри него завыли волки. Он приблизился к стеклу, ощущая в своём теле нечто большее, нежели просто неуверенность. Стекло словно отталкивало его от себя, из-за чего на мальчика нахлынуло волнение. А вдруг что-то случится? И несмотря на то что видимых причин этому Дима не находил, что-то в его голове давало отпор: «Отойди от окна! Ничего хорошего ты там не увидишь». Да и что, вообще, он хотел там увидеть?
— Ты в порядке? — окликнула его Кристина. — Если боишься, тогда нам лучше пойти домой. Ничего страшного, что ты немного…
— Замолчи! — шикнул на неё Дима.
— Просто у тебя такой сосредоточенный вид, будто ты отгадываешь слово на «Поле Чудес».
— Замолчи! — повторил он.
Кристина отошла к калитке:
— Грубый ты!
Но Дима её уже не слышал. Он собрался с мыслями и прильнул к стеклу. В глазах у него потемнело. Он не ожидал, что так быстро и чётко увидит очертания комнаты, но весь скудный скарб, что находился под крышей дома, словно бросился на него. Дима зажмурился.
Пустая кровать, шкаф на дальнем плане, телевизор и письменный стол Диму больше не интересовали. Его взгляд привлекла единственная вещь, точно памятник, возведённая посреди комнаты. Сначала Дима принял её за столб, подпирающий потолок старого дома. Но вещь выглядела слишком неровно даже для подпоры, подобранной из не самой лучшей древесины. Когда Дима присмотрелся к основанию, он понял, что «столб» даже не опирается на пол, а едва заметно покачивается, словно выискивая, куда свалиться.
Луна вышла из-за облаков, и часть света волнами проникла в дом. Глаза Димы открылись шире. Внезапно он различил тело старухи и люстру над ней. Их соединяла тонкая линия. Вскоре Дима понял, что именно эта линия и не даёт ногам старухи дотянуться до пола, из-за чего её тело покачивалось и беспрепятственно вращалось вокруг своей оси.
Челюсть Димы отвисла. Он отлип от стекла и некоторое время простоял в таком положении, будто смотрел вдаль. Ладонь козырьком над бровями, осанка выпрямлена, и взгляд… только не туда, куда он хотел смотреть. Пребывая в шоке, Дима пытался найти ориентир своим действиям.
«Мне просто нужно незаметно уйти!» — сказал он себе.
Следующие пару минут он нёсся быстрее ветра. Он даже не понял, вышел ли через калитку или прошел сквозь забор. Его скорость превысила все человеческие барьеры. Воздух свистел в ушах. Щёки раздувались, словно он падал со скалы. Дима не видел дорожки под ногами. Он ориентировался по забору, расположенному по левую сторону, и надеялся, что не встретит на своём пути никого, даже соседских кошек, которые шныряли по улицам в поисках друг друга и были такими неповоротливыми, как будто это и не кошки, а медведи. Он летел вперёд, домой, а далеко позади него бежала Кристина. Вряд ли она понимала, что произошло, раз её рот не кричал Диме вслед. Девочка бежала гораздо медленнее. Её школьные сапоги шлёпали по тонкой корке льда. Ветер дул Кристине в лицо. Она кряхтела, едва удерживаясь на ногах. Где-то на распутье девочка налетела на куст — сапоги потеряли связь с землёй, и Кристина полетела во тьму своих нелюбимых фантазий.
Луна вновь зашла за облака, и улица погрузилась во мрак. Дима остановился возле своего двора и посмотрел назад. Перед его глазами до сих пор висел труп старухи, болтающийся на люстре. Она поворачивалась к нему лицом, чтобы показать выпученные глаза и ссохшиеся скулы. Руки Димы затряслись. Он скорчился, переминаясь с ноги на ногу. К горлу подкатывала тошнота. Чтобы хоть как-то успокоить своё состояние, Дима отошёл к кусту и справил малую нужду. Но он почувствовал себя лучше всего на пару минут. Когда услышал приближающиеся шаги, на него вновь накинулся страх.
«Она спросит, — понимал Дима. — Всё спросит и потребует объяснений. А потом потребует действий. Начнутся ненужные вопросы: как вы оказались в чужом дворе, что вы там делали, что…»
Тут Дима вспомнил, что его вообще не отпускали сегодня гулять и он ушёл из дома без спросу. Мама будет рвать и метать, а папа может и ремнём помахать.
Кристина перешла дорогу.
Дима пытался разыскать нужные слова, но в его голове было пусто. Ему так и не удалось успокоить дрожь, и он трясся, как шаман перед вызовом духов. Мысли путались. Кристина перешла дорогу и, к его удивлению, прошла мимо. Дима проводил её взглядом. Около своей калитки девочка оглянулась и сказала:
— Смельчак!
Она скрылась в своём дворе, хлопнув калиткой так, словно уходила от мужа.
— Больше я никуда с тобой не пойду! — услышал он далёкий отголосок. Ему показалось, что Кристина всплакнула.
«Конечно, она обиделась! — подумал Дима, закрывая свою калитку на цепь (обычно они обходились только крючком). — Но хотя бы без вопросов».
