Ознакомительная версия.
Тут она внимательно посмотрела на Сашку.
— Брат-то твой ненароком заболеть может, — предположила игуменья Христина. — Елена! Степанида! Чего стоите, словно соляные столбы?! Живо на стол накрывайте и знахарку будите с провожатым!
Как только вошли в теплую келью, Сашка свалился на лавку и, дико кашляя, испугал не на шутку своего товарища.
— Ты, Сашка, меня здесь дожидайся, а я к своим пойду и приведу сюда. Матушка, — обратился Никита к Христине, — сколько народу сможете принять?
— Скоко есть, сынок, стоко и примем, — она уже вместе со знахаркой растирала Сашку анисовкой.
— Садитесь, откушайте, чем Бог послал!
Никита обернулся и только сейчас заметил девушку, которая тоже выходила к воротам. Эта молодая и красивая женщина показалась ему богиней. Он стоял как вкопанный и не мог ни сказать ничего, ни пальцем пошевелить.
«Что это со мной?» — думал он, глядя на красивое и печальное лицо Елены.
— Кушайте, — снова пригласила монахиня его к столу. Он перекрестился и, сев за стол, прочел молитву.
Голод заставил на миг забыть обо всем. Он торопливо ел, а сестры смотрели на него с нескрываемым восхищением. Никита за годы службы, перенеся все тяготы войны, стал настоящим красавцем. Высокий, крепкий телом. Лицо его озарял теплый свет зеленых глаз, обрамленных черными густыми ресницами.
Елене больше всего запомнились его руки. Длинные пальцы, казалось, умело могли и жестоко убивать, и нежно ласкать. У Степана были руки совсем другие. При воспоминании о Степане Елена почувствовала сильный толчок внизу живота.
Она тихо застонала и, схватившись за живот присела на лавку. Христина с тревогой посмотрела на нее:
— Никак уже? Ох, дите ты мое, и зачем надо было тебе выходить! Надо Панкрата наказать, — волновалась Христина.
— Не Панкратова вина, что я рожать сейчас удумала, а пошла я с ним, так как не спала в то время, — и Елена, поддерживаемая Христиной и знахаркой, удалилась.
— Это и понятно, — послышался недовольный голос знахарки.
Никита сидел ошеломленный, даже есть перестал. К нему подошел мальчик лет двенадцати-четырнадцати.
— Дяденька, я Гриша, меня провожатым к вам приставили, чтобы вы людей своих привели, — мальчик говорил серьезно и казался не по годам взрослым. — Я живу неподалеку от монастыря.
— Хорошо, Гриша, пошли, — Никита почувствовал себя намного лучше. Ответственность за людей, оставшихся в лесу, заставила его поторопиться.
По дороге Никита незаметно выспросил у мальчика все о Елене. Сначала Гриша молчал, потом обещанный Никитой подарок заставил его рассказать все не только об Елене, но и о том, что считается она в округе колдуньей и заворожить может, и порчу навести. Оттого, наверное, она жила в лесу — от бед мирских подальше. И в монастырь обратно перебралась, чтобы грехи свои замаливать. Никита подумал, что за то короткое время, пока он будет здесь, ему нужно постараться получше узнать Елену. А там — четыре-пять дней езды, и Петербург.
«Дом, — думал он со смутными чувствами, — одна Ольга и осталась у меня там, а что дальше? Опять война, император хочет взять Каспий с его богатыми странами, туда и подамся опосля, как отдохну. Если Кропотов сдержит свое обещание забрать меня, без раздумий уйду к нему в кавалерию».
Первый раз сегодня он не думал о Ольге как о верной суженой своей.
С тех пор как Сашка с Никитой ушли, прошло более двух часов. И Кузнецов послал трех человек на разведку. Когда командир вернулся, на сборы им понадобился всего час, в течение которого вернулись трое разведчиков, посланные на поиски командира и Сашки. Никита рассказал им о монастыре.
— Молодец, командир! Мы можем тобой гордиться, — сказал Кузнецов Никите, когда они двигались в сторону монастыря. Кузнецов, как никто другой, понимал, что надо иногда поддержать молодого Преонского, чтобы не угасло у него стремление к его предназначению.
Никита, измотанный окончательно, лишь слабо улыбнулся, выражая благодарность.
Начало светать. Лес уже не казался таким мрачным и грозным. Обитатели его стали понемногу просыпаться, и лес постепенно наполнялся голосами птиц. Проводник Гришка с Еремеем Парфеновым ехали на парфеновской лошади впереди колонны. Никита проехал вдоль обозов, узнал, как обстоят дела с ранеными. Всех он готов был поддержать, всем посочувствовать.
Прибыли они ко двору монастыря, когда бордовым пламенем набирала силу утренняя зорька.
Их встретил Панкрат. Он расселил их в пустовавших кельях, а тех, кто здоров, — в зимних овинах. Никита все это время выглядывал Христину, дабы узнать о здоровье полюбившейся ему Елены.
Он решил навестить настоятельницу в молельне. Войдя в храм, он три раза перекрестился и, увидав нескольких монахинь, служивших заутреню, решил подождать. Вслед за ним вошла и Христина.
— Да, Никита Антонович, никогда не поздно воздать хвалу Господу, — сказала она тихим голосом.
Он лишь почтительно поклонился и отошел.
— Как роженица ваша? Жив-здорова? — спросил он.
— Ох, батюшки! Да, слава Богу, жива и мальчик хорош. Брат-то твой крестным вызвался. Радуется Елена, — ответила она повеселевшим голосом.
Никита, прослышав о том, приревновал и решил все выяснить у Сашки. Спросив разрешения, он направился в часовню, куда разместили раненых.
Войдя в часовню, он увидел, как несколько монахинь ухаживали за ранеными. В этой кутерьме он не сразу отыскал Сашку.
— Никита Антонович, — услышал он бойкий голос Сашки, — я тут!
Никита обернулся и подошел к своему другу. Немного поговорив, Преонский понял, что у Сашки нет никаких тайных помыслов относительно Елены. Она сама попросила стать Сашку крестным.
— Она о тебе справлялась, имя твое спрашивала, говорит, нравится ей имя твое. Сына своего хочет так назвать, — как бы между прочим сказал Сашка. У Никиты чуть ли сердце не выскочило из груди от радости. Конечно, обманываться он не хотел, но так тепло стало у него на душе.
Пока монахини выхаживали больных и раненых, Никита вдоль и поперек изъездил лес. Больше всего ему запомнилось Черное болото.
Узкая заросшая тропинка будто тайно звала путника в капкан Черного болота. Густой белый туман окутал все вокруг. Не сразу можно было понять, что хлюпающая под ногами вода таит в себе погибель. И малое число птиц, и немая тишина, и тусклый свет солнца не могли остановить человека. И находились несчастные, которых завлекала сюда неведомая сила. И пропадали люди честные, никем не услышанные и не увиданные.
«Когда ближе подходишь к болоту, оно как будто дразнится и проверяет тебя на смелость, ты слышишь хохот впереди, и ты хочешь развернуться и идти прочь от этого места. И тут уже не разум движет тобой, а сила незнакомая, и если б не Сашка, остаться мне бы там навеки», — закончил свой рассказ Никита. Рассказывая об этом своим друзьям и сослуживцам, он обратил внимание, как нахмурилась Елена. Она как раз накрывала на стол. Никита понял, что оплошал. Не надо было говорить об этом при Елене. Весь следующий день не мог он найти себе места. Ведь Гриша говорил ему, что муж Елены погиб на этом болоте. И теперь Никита искал случай извиниться перед ней. Но если честно, то он просто искал предлог, чтобы заговорить с Еленой.
— Елена, — он схватил ее за руку, когда они остались одни в трапезной, — ты меня извини и не суди строго. Нравишься ты мне больше жизни, — он понимал, что хотел сказать совсем другое, но сказанного слова не воротишь.
— Нельзя здесь об этом, — она торопливо и испуганно отдернула свою руку и отвернулась.
Вошла младшая послушница, у которой завтра должен состояться постриг. Никита вышел.
На следующий день отряд Никиты Преонского стал собираться в дорогу. Улучив минутку, Никита тайком забежал в келью Елены. Какой неизгладимый след оставил в его памяти этот визит! Елена склонившись над малышом, что-то пела ему. Ее волосы волнистым водопадом искрились от солнечного света и нежно касались плеч и спины. Он стоял, прислонившись к косяку, смотрел на нее.
— Не назвала еще малыша? — тихо спросил он.
Она резко подняла голову, и ее волосы коснулись маленького личика малыша.
— Нет, подумать надобно. А ты как считаешь? — она положила малыша в люльку и стала собирать волосы. Этого выдержать уже Никита не мог. Он пересек комнату и, подойдя вплотную к Елене, коснулся руками ее волос. Она на миг замерла.
— Елена, жизнь моя, не могу уехать, пока не услышу голоса твоего, — он смотрел на нее горящим страстью взором.
— Послушай, Никита, зачем я тебе, не тревожь меня понапрасну. Ты молод, найдешь себе жену по положению и по возрасту. А я с дитем еще, зачем тебе жизнь свою портить? — она обняла его за шею и, ласково прикоснувшись к его груди, тихо всхлипнула.
— Ну что ты, о чем ты говоришь? Глупости все это! — он страстно сжимал в руках молодое и красивое тело. С улицы раздался голос Сашки, звавшего его.
Ознакомительная версия.
