- Сержант Ривз, - с недовольством цедит человек с рацией, - следите за порядком на вверенных вам уровнях. У этого оказалась платиновая карта, выясните, откуда он ее добыл.
- Разрешите идти? – раздается голос Ривза, и тяжелая рука давит мне на плечо.
- Иди.
Сержант подталкивает меня в спину. Все? Неужели пронесло? Или я не увидел ничего запрещенного, или меня во что бы то ни стало приказано сохранить живым. Возле лифта Ривз заламывает мне руку за спину, да так мастерски, что я не могу сдержать воя. Сустав трещит, я сгибаюсь, пытаясь ослабить давление, сержант ухмыляется и впечатывает меня физиономией в дверь лифта.
- Мудак ты, Райт! – с чувством выводит он, пихая в раскрытую кабину. – Тебя, как человека, просили не искать приключений на пятую точку. Просили?
- Про…сили, - соглашаюсь я, кусая губу, плечо, кажется, уже вывихнуто. Больно просто адски.
Лифт звякает, останавливаясь. Тычок в спину такой сильный, что я падаю, Ривз добавляет мне ботинком под ребра, потом в челюсть.
- Нафига ты туда поперся?
- Веру искал, - отвечаю, слизывая кровь с рассеченной губы.
- Какую Веру? Тебе где сказано было находиться? Я тебя два раза предупреждал, третьего не будет!
А Ривз сегодня разговорчив, видать, достал я его. Он протягивает руку, помочь подняться или же вздернуть меня за шиворот, и получает снизу в подбородок, сразу за ним по морде и коленом под дых.
- Сука оримская! Ты у меня кровью захлебнешься, погоди. Мы вас всех…
- Давай-давай, только гляди, не попадись, - ухмыляюсь я, - Оримский суд всех террористов приговаривает к смертной казни.
- Вонючий ори! У нас ваших на столбах без суда вешают! – Ривза уже просто несет. Мы сцепляемся и катимся по полу, он пытается схватить меня за волосы, но рука соскальзывает с короткого ежика, я пользуюсь этим – перекатываюсь и со всех силы долбаю Ривзовским затылком о металлическую плиту пола. Резкая боль бьет под лопатку, стягивая назад, выгибая шею. Тело мгновенно немеет, в глазах сверкает и тут же темнеет, сердце замирает в бессильной попытке трепыхнуться. Только спустя несколько секунд мотор снова заводится, и в кисельном мозгу появляется понимание, что чертов сукин сын приложил меня электрошокером.
Сержант тащит меня за руку по полу, не очень-то бережно, вся щека уже ободрана о ребристую поверхность пола. Постепенно я прихожу в себя, мозги прочищаются, но вот тело ватное, не могу шевельнуть даже пальцем. Ривз, как куклу, втаскивает меня на мою же постель, прямо в ботинках, бросает, не заботясь об удобстве.
Украшенная кровоподтеками физиономия нависает надо мной, я судорожно пытаюсь хотя бы дернуть веком. Отвратительное ощущение беспомощности усиливают слезящиеся глаза, очень хочется почесать, но нет никакой возможности. Рот наполняется слюной – и это тоже проблема. Ривз ухмыляется.
- Полежи тут, подумай о своем будущем. А чтобы не было скучно, посмотри кино.
Сержант щелкает пультом, большой плазменный экран загорается. Звук и свет наполняет мое жилище, я смотрю сквозь муть слез и не могу отвернуться. Документальные съемки, неизвестный мне мир, тонкие блестящие небоскребы, мосты и маленькие улочки. Все похоже и одновременно не похоже на Ориму. Стеклянная дверца магазина, строгая вывеска «Чай, кофе», кадки с пальмами. Вдруг стрельба, вооруженный отряд в форме оримского спецназа (опознавательных знаков не видно, но судя по обмундированию – отряд подавления). Солдаты в шлемах вытаскивают пожилого мужчину, охаживая резиновыми дубинками, тащат по улице, он кричит. Кадры меняются: толпа прет на все тех же карателей со щитами, на беспорядочную стрельбу митингующих оримляне отвечают слаженным залпом. Я не могу отвернуться, и вижу, как падают люди, а по ним шествует, стуча по щитам оримская армия. Внизу кадра мелькает дата.
Я не заметил, как ушел Ривз, и пропустил момент, когда смог моргнуть и повернуть голову. Я думал о тебе, ты ведь был тогда на Заккаре. Одним из миротворцев, командиром элитной «Ви». В истории Оримы много позорных страниц, но ты, мой брат, не имел, не должен был иметь отношения к ним.
Когда начинают шевелиться пальцы, я пытаюсь запустить чем-нибудь в монитор. Но ничего не выходит, даже когда я полностью могу контролировать тело. В моем номере нет пульта, встроенный в стену телевизор не имеет кнопки выключения, и мне некуда деваться от криков и стрельбы, от надрывного плача женщин и визга детей. И дверь в номер заперта, я остался один на один со своим кошмаром.
Глава 16
- Мы с тобой никогда не говорили об этом.
Ты появляешься тогда, когда я перестаю ждать хоть чего-то и чувствую себя бесконечно одиноким и пустым. Ты изменился, сейчас тебе было бы тридцать шесть, и у глаз лежат морщины, носогубные складки стали глубже, а подбородок еще тяжелей. У меня сжимает в груди, спазм стискивает горло, я думал, что галлюцинации прекратились. Господи, я жалел, что они прекратились.
- Корд, ты пришел?
- Конечно, ты же мой младший брат, - чуть улыбаешься ты, скрещивая руки на груди.
- А ты моя шизофрения, - горько отзываюсь я.
- Если и так, ты же хотел меня видеть, - философски замечаешь ты, - ты снова влип, Дан.
Я смотрю в твое лицо и не понимаю, о чем ты. Влип – не влип, с тобой я переверну «колосс» вверх дном, с тобой я уничтожу всех, кто встанет на моем пути, с тобой… Просто останься со мной. Пожалуйста, просто останься!
Ты смеешься, потирая лоб ладонью. Я сто лет не слышал твоего смеха.
- Дан, я всегда был с тобой. Всегда.
- И?
- И буду.
Я выдыхаю с облегчением. Да, да, пусть я сумасшедший, который говорит с умершим, но даже в качестве иллюзии ты мне нужен.
- Дан, - твой голос становится строгим, - ты понимаешь, что тебя не выпустят живым? После того, что ты видел…
- Понимаю, не дурак.
- И что собираешься делать?
- Пока ничего. Нужно узнать, чего от меня хотят.
- А догадки есть?
- Не очень много. Скорее всего, меня просто вывели из игры. Я же единственный и неповторимый, кто может обезвредить суморфа.
- Смотри, не возгордись, - усмехаешься ты. – Допустим… просто допустим, что это так. Тогда почему тебя до сих пор не убили?
- Понятия не имею. Может, я дорог Эльви, как старый друг.
Ты снова смеешься моей сомнительной шутке.
- Дан, ты должен знать правду о Заккаре. И о многих других мирах, где оримские войска занимались ликвидацией конфликтов.
- Мне кажется, теперь я ее знаю.
- Ты шокирован?
Вопрос стоит того, чтобы задуматься.
- Пожалуй, некоторые мои иллюзии сегодня разбились. Корд, ты был там? Когда ЭТО творилось на Заккаре. Ты там был?
Ты опускаешь глаза. Не оттого, что тебе стыдно говорить, а просто это трудно. Любому, каждому.
- Я был в другом месте. «Ви» захватывали дворец правительства с остатками оппозиции.
Я гляжу тебе в лицо. Я больше не шокирован, я прощаю тебе Заккар, я тебе заранее все прощаю.
- Главный инструмент политического влияния Империи – её армия. Самая профессиональная и боеспособная на оба перекрестка миров. Чтобы содержать ее, Орима должна воевать. Постоянно. Просто чтобы отрабатывать дотации и держать в страхе подконтрольные миры. Заккар был лакомым куском, за подавление восстания Империя потребовала приоритет в покупке нефти и газа и полный контроль над фондовым рынком.
- Это же неплохо? – измученно спрашиваю я. Такие умствования всегда давались мне трудно.
Ты с тревогой касаешься моего лба, легонько, совсем как в детстве.
- Дан, ты неважно выглядишь. Не заболел?
Теплая ладонь ложится мне на макушку, прижимает к постели.
- Поспи, я покараулю.
- Не могу, телевизор…
Ты улыбаешься и подходишь к стене. Удар кулаком, брызги разорванного пластика, и, наконец, черный безмолвный квадрат. Ты в любой ситуации знаешь, что делать.
- Спи, Дан. Я буду рядом…
- Спасибо тебе, брат.
