— Я вас понимаю, сударь… Э — э … могу я взглянуть на комнату убитого?
— Конечно, только труп еще не убрали, зрелище не для слабых…
Максимильен вошел в комнату. Тело убитого лежало на полу, на груди у него было кровавое пятно. Лицо мертвеца накрыли платком.
— Нашли его с ножичком в сердце, — пояснил полицейский тоном человека, который сталкивался с подобным на каждом шагу. — Часов в пять утра хозяйка проходила мимо его двери, которая была раскрыта, и увидела эту красоту… бед–ная женщина, чуть сознание не потеряла.
Робеспьер огляделся. Все было перевернуто вверх дном, на полу валялись пустые бутылки и кружки — типичная картина после попойки. Робеспьер про–шелся по комнате и подошел к окну, которое было чуть приоткрыто.
— Вы открывали окно? — спросил он полицейского.
— Нет, скорее всего, они сами его открыли… сегодня ночью было довольно жарко…
— Понятно… можно мне взглянуть на орудие убийства? — спросил Макс.
— Извольте, — безразлично ответил страж порядка.
Он достал нож, на лезвии которого была кровь, и повертел им возле носа сту–дента, которому стало нехорошо.
— Что скажите, юноша?
— Обычный нож, который можно купить где угодно… довольно старый… Можно вас спросить? Когда вы осматривали номер, вы не находили кожаный портфель с бумагами?
— Нет. Мы все тщательно осмотрели, но ничего подобного не нашли. А если честно, зачем вы этим интересуетесь?
— Любопытство.
— Хм… любопытство до добра не доводит… — задумчиво произнес страж по–рядка. — А теперь извините, но у меня кое–какие дела.
Максимильен понимающе закивал и, извинившись, удалился.
Робеспьер решил прогуляться у озера, чтобы собраться с мыслями. Убийство не давало ему покоя. Во время прогулки Максимильен заметил моло–дую девушку, которая сидела на скамейке около озера и рисовала. Ее стройная фигурка в легком белом платье гармонично дополняла утренний пейзаж, красиво вырисовываясь на фоне озера. Девушка была так поглощена своим занятием, что даже не заметила молодого человека, который остановился и какой–то время молча наблюдал за ее красивой хрупкой фигуркой. В голубых глазах Робеспьера вспыхнул зеленый огонек, а бледное лицо озарила улыбка. Все мысли об убий–ствах вылетели из головы моментально. Студент осторожно подошел ближе, чтобы получше рассмотреть девушку, которая не заметила его. Макс поскольз–нулся и, потеряв равновесие, плюхнулся на траву не далеко от скамейки, на ко–торой сидела художница.
— Ну и день сегодня! — услышал он звонкий голос, в котором слышалось раз–очарование. — Ничего не получается! Выходит какой–то ужас! Краска вся растек–лась!
Девушка отложила испорченный лист и взяла новый.
— Может, наброски хоть получаться.
Она потянулась за карандашом, который предательски выскользнул из тонких белых пальцев. Девушка уже готова была встать, чтобы поднять его, как вдруг молодой человек, сидящий на земле после падения, поднял тот вредный каран–даш и протянул его девушке.
— Спасибо. — Смеясь, поблагодарила она. — Если бы не вы, мне бы пришлось сейчас ползать на четвереньках в поисках карандаша.
Студент улыбнулся. Шутливая наивная благодарность просто поразила его. Девушка была очень молода лет пятнадцати, совсем еще ребенок. У нее были большие серые глаза и вьющиеся светлые волосы, прибранные под белую шляп–ку с ленточкой. Девушка глядела на незнакомца с любопытством, широко раскрыв свои большие глаза и мило ему улыбаясь.
— Простите. Я вас и не заметила. — Виновато, но не без кокетства, произнесла она.
Робеспьер, взяв себя в руки и вспомнив надоедливый этикет, встал на ноги и поклонился.
— Такой красивой девушке как вы это простительно, вы имеете полное право не обращать внимания на людей моего типа. — Произнес он почти шепотом, так как заставить язык произнести хоть какие–то более или менее подходящие фразы давалось ему с трудом.
Молодая красавица приложила палец к его губам и кокетливо прошептала.
— Достаточно! Лучше скажите, как ваше имя, мой незнакомец.
От этого несколько фамильярного жеста и просьбы голубые глаза студента расширились.
— Максимильен де Робеспьер, — представился он.
— Очень приятно… Ваша фамилия такая длинная, что я вряд ли ее когда–нибудь произнесу правильно. Можно, я вас буду звать просто Максом?
— Конечно! — радостно воскликнул студент.
— Вот и познакомились! — засмеялась она. — Теперь я могу с вами побеседо–вать! Просто мне не разрешают разговаривать с незнакомыми людьми, но мы уже познакомились, значит, можем болтать сколько угодно!
Она рассмеялась. Робеспьер почувствовал, что краснеет.
— А могу ли я узнать, как вас зовут? — спросил он.
— Меня не зовут, я сама прихожу! — рассмеялась девушка. — И тут же добави–ла. — Это шутка… вы не обиделись? К тому же я так некрасиво поступила, надо было сразу представиться… вы, наверное, сердитесь?
В ее слова звучали с небольшой долей кокетства.
— Что вы! Нет, конечно! — поспешил заверить девушку студент, очарованный детской непосредственностью и простотой.
— Как хорошо, зовут меня по–разному: для одних я мадмуазель Таверне, а для друзей и родных Мадлен!
— Как бы вы хотели, чтобы я звал вас?
— Конечно, Мадлен. Будем знакомы!
Мадлен протянула Робеспьеру руку, которую он нерешительно поцеловал.
— А вы к нам в гости заходите, — пригласила она, — я живу во–он в том замке у друга нашей семьи маркиза Жирардена. Я приехала погостить и еще порисовать, тут так здорово! Еще я невеста сына этого господина.
— У вас есть жених? — как–то расстроено и удивленно спросил Макс.
— Да, только он не всегда меня понимает и… — тут она замолчала и добавила. — После свадьбы все изменится… Фернан очень умный юноша, иногда мне ка–жется, что я недостойна его! Он друг самого Жан — Жака. Фернан частенько при–ходит к нему в гости в Летний домик.
Максимильен почувствовал, что его одолевает зависть. Какой–то сынок мар–киза заполучил такую прекрасную невесту и завел дружбу с великим филосо–фом.
— А мне примерно месяц назад удалось побеседовать с Руссо, — похвастался он.
— Да? — удивилась Мадлен. — Поразительно, что он согласился поговорить с вами. Последнее время Руссо стал каким–то нелюдимым и чего–то боится. Я час–то вижу его, прогуливающегося по парку, но заговорить с ним не решаюсь.
— Как вы думаете, чем вызваны его страхи? — спросил Робеспьер.
— Не знаю… говорят, он боится, что его убьют… Давайте, не будем об этом… Я не люблю мрачных мыслей… Поговорим о моем женихе…
Эта фраза вернули студента на землю. Выслушивать слова восхищения о че–ловеке, которого он уже почти возненавидел, Максимильен не хотел.
— Извините, мадмуазель, но мне надо идти, — пробормотал он.
Мадлен протянула ему руку.
— Вы мне очень понравились, — сказала она весело. — Будем друзьями!
Робеспьер сдержанно поблагодарил ее и удалился. Его смятение не ускольз–нуло от мадмуазель. Уже в столь юном возрасте научилась с легкостью распо–знавать влюбленных в нее молодых людей.
— Ох, он тоже в меня влюбился! — сказала Мадлен себе. — Но я люблю Ферна–на, который гораздо лучше этого невзрачного юноши. Эх, Макс, Макс, зачем вы меня полюбили? Бедолага, вас ждет безответная любовь!
С этими словами Мадлен собрала свои художественные принадлежности и направилась к дому маркиза, где ее ждал любимый жених и утренний кофе.
Жених мадмуазель де Таверне
Мадмуазель легко взбежала по ступенькам замка. Свой инвентарь Мадлен ве–лела лакею отнести в ее комнату. Потом она подошла к большому зеркалу в при–хожей замка, сняла шляпку, покрутилась немного перед своим отражением. Ча–сы пробили девять.
— Ох! Кажется, я опаздываю на завтрак! — воскликнула она, поправляя смятые шляпкой локоны. — Фернан опять обидится…
Бросив шляпку на кресло в прихожей, она поспешила на террасу, где в летнее время жители замка обычно трапезничали.
— Мадлен, где вы были? — услышала она вопрос жениха, как только появилась на пороге.
— Рисовала. — Ответила она. — Вы же мне разрешили, не так ли?
— Я не о том, просто я не могу понять, почему сегодня вы так рано поднялись, ведь обычно вы спите до обеда, а разбудить вас к завтраку труд нелегкий!
— Сегодня так получилась, — улыбнулась Мадлен. — Я сама удивилась, так ра–но я еще никогда не просыпалась!
— Ну и как успехи? — спросил маркиз.
— Так себе, ничего красивого не нарисовала, но познакомилась с приятным человеком.
— Что!? — возмутился Фернан. — Вы беседовали с незнакомцем.
— С незнакомцем я не беседовала, — оправдалась Мадлен. — Сначала я узнала его имя.
