Дар. Проявляется он очень просто и очень страшно — все, кто злоумышляет против него, умирают. И смерти эти идут волной. То есть, носитель Дара, с одной стороны — ни в чем неповинный настрадавшийся человек, а с другой — истинное Зло…
Сцена 1
Пост № 1 у Горелого Дуба [1]
Баба бьет задом, передом, а дело идет чередом.
(А. В. Суворов)
14 ноября 1777 года. Кубань
На должность командира Кубанского корпуса назначается генерал-поручик Александр Васильевич Суворов, будущий российский генералиссимус. Прибыв на место, он собирает совещание командиров корпуса. Над подробной картой местности вместе с Суворовым склоняется весь его штаб:
Рис. 1/1. Черкесы
— Господа офицеры! В Евангелие писано: «Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом». Черкесским инвазиям на Русь боле не бывать! Учиняем сотворение кордонной линии. Откель оне прут завсегда? Значит, на броду через Кубань и зиждем «Пост № 1» — сторожевой казацкий секрет с редутом. Где, именно? А вот, здеся — у дуба, сжегшегося от молоньи в старые годы!
Через два года «Пост № 1 у Горелого Дуба» становится казацким хутором Романовский. Рейдам черкесских банд на российские земли конец! И проклинают черкесы Пост № 1… Сколько храбрых джигитов на нём полегло, рассечённых пополам казацкими шашками… по самой середине, начиная от головы и до самого седла.
Всем хорош казацкий хутор Романовский — богатый, быстро растет, но с конца XIX века, от строительства железной дороги, хутор этот неожиданно облюбован преступниками разных мастей — местными и кочующими. Воры и душегубы из Владикавказа, Ставрополя, Кавказских Минеральных Вод и других городов юга России прибывают сюда ненадолго по железной дороге. Совершают злодейство и скрываются от полиции на подножках проходящих поездов. Ищи-свищи их. Забиваются упыри в укромный уголок и отсиживаются, пока не пропьют и не проиграют в карты награбленное. А потом, вновь выходят на «охоту». Кражи, разбои, грабежи и убийства, в том числе и самосуды, здесь — обыденное явление. Бывают дни, когда находят по три и более трупа — на кладбище, у полотна железной дороги, в канавах, а то так и прямо посреди улицы.
Такое, вот, проклятое черкесами место!
И только в 1921 году, уже при Советской Власти, как известно, ни в Бога, ни в чёрта не верившей, казацкий хутор Романовский получает статус города с наименованием Кропоткинский в честь анархиста Петра Алексеевича Кропоткина. Кстати, именно Горисполкому города Кропоткинский мы сегодня обязаны «Днем семьи, любви и верности», утвердившим сей международный праздник своим решением ещё 8 июля 1975 года.
19 августа 1991 года (понедельник), город Кропоткинский Краснодарского края РСФСР
Квартира семьи Волошиных. Утро.
Квартира находится на втором этаже добротного четырёхэтажного трёхподъездного дома, построенного для своих рабочих локомотивным Депо, в котором трудится старшим сменным механиком глава семейства. Семья не так давно переехала на жительство в Кропоткинский из Ташлинска Ольденбургской (бывш. Новоизотовской) области:
«Потеплее здесь, — говорят они, — и люди поспокойнее».
По телевизору… что за фигня… по всем программам показывают балет «Лебединное озеро».
— Пойдём, Ким… чувствую, пора…
Людмила Семёновна Волошина, худенькая молодая женщина, одетая уже по-уличному, левой рукой поддерживает огромный живот и встает с жёсткой кровати, на которой сидит всё последнее время. Берет в правую руку давно приготовленный пакет с больничным — ситцевый халатик, тапочки, мыло, зубную щётку…
— Ку-куд-ку-да?! — начинает, буквально, метаться по комнате её супруг Ким, лысый как биллиардный шар и с чёрной бархатной повязкой через один глаз, — Такси же… Люся, сейчас, вызовем! Поедем… Дождик же на улице…
Рис.½. Людмила и Ким Волошины
Он хватается за трубку домашнего телефона, но, жена, слабо улыбаясь, останавливает его:
— Дольше прождём, Ким… а он… или она… ждать не станет. Пойдём потихонечку, ничего… рядом же, успеем, поди, не размокнем… плащики наденем.
Действительно, от дома до городской больницы, в которой находится роддом, спокойного пешего хода не более 10 минут.
— Тася, Тасечка! — взволнованный супруг подзывает высунувшуюся из дверей второй комнаты девочку, — Пойдём-ка, проводим маму в магазин, за братиком… или за сестричкой. Ты кого хочешь?!
— Бга-ти-кя, — тянет Тася, сама надевает сандалики, дождевичок и идёт в коридор открывать и придерживать родителям двери.
. — Ну, с Богом, с местечка… — выдыхает Ким и осторожно, поддерживая жену под локоть, начинает медленное движение в коридор.
Вечер того же дня, там же
— Тасечка, милая, братик у тебя родился! — радостным шёпотом сообщает дочке уже слегка выпивший Ким, только что пришедший домой из роддома. Все нянечки и врачи им там расцелованы и одарены. Кто конфетами, кто букетами, а главврач — бутылочкой армянского коньяка 5 звёзд.
— Как назовём?! — спрашивает дочку отец.
— Васе-е-ечка, — тянет девочка.
— А что?! Мне нравится! Вася-Василёк! И маме, думаю, понравится… На-ка, конфеток! — Ким протягивает дочке большой кулёк с дорогими шоколадными конфетами, — Угости ребят во дворе, скажи, у тебя братик Вася родился… радость!
А из включенного телевизора несётся: —… президент Горбачев болен и не может исполнять свои обязанности.
И по всей стране идёт такой выброс человеческих проклятий… даже вороны на ветках не каркают, придавило ворон. И все младенцы, рождённые в Кропоткинском в этот день, энергию этих проклятий впитывают… А ещё ту, от черкесских проклятий, и ту, что от упырей дореволюционных… Совершенно жуткая смесь!
19 февраля 1992 года (среда). Кубань
Снега нынче уже нет, комаров ещё нет и Ким рыбачит в истоке речки Бейсуг, в 7 км. от Кропоткинского. Это в некотором отдалении от города, зато народ не пугается. Летом, например, когда массы речных кровососов к Киму даже не приближаются… Каково это видеть людям? А рыба, наоборот, садится на его практически пустой крючок как заведённая… А то, итак, выскакивает, прямо, в руки. Окунь, щучка, судачок, подлещик, пескарики. И на уху, и на жарёху, с избытком. Угостить семью свежей рыбкой… это правильное дело!
Рис.⅓. Ким Волошин на Бейсуге
Ким сидит, ловит рыбу и рассуждает:
«Да, Боги нынче повывелись… И я при всей своей мощи никакой не Бог! Бедный разум мой человеческий, не поспевает он за этой мощью. С другой стороны, можно было бы и гордиться. В моём лице создался невиданный юридический прецедент. Во всём мире (и у Богов тоже) принцип какой? Устанавливается преступление и за него следует наказание. Сто тысяч лет этот принцип действовал… И тут возник я и его перевернул. Я не устанавливаю преступление. Доказательством преступления является моя
