– Эй, вы что творите?
– Что надо.
Табличка с именем-фамилией Кази и датами рождения и смерти поддалась с трудом. Но и ее Федору Иванычу удалось извлечь из глины.
– Для верности даже вот так сделаем…
Здорож наступил ногой на длинный металлический прут – довольно толстый – и изогнул его, помогая всем весом своего тела.
– Вы что???
«Хоть это и шоу, но кощунство же – могилу портить!» – подумала Казя.
– Запомнила картину маслом? – Фёдр подошел к Кассимире и приобнял ее за плечи. – Теперь отводим глаза, секунды-другой будет достаточно…
Он легко развернул девушку и сам повернулся, отвел глаза.
– Смотри!
Казя нахмурилась, кинула взгляд на могилу и ахнула. Все было в полном порядке, включая злополучный кусок бородинского на пластиковом стакане. Не может такого быть, но вот же…
– Нет, – твердо сказала Казя. – Нет. Это голограмма. Это виртуальная реальность. Это сон. Шоу.
– Шоу?
– Шоу! Причем самое дурацкое и бесчеловечное! И я точно подам на вас всех в суд! Миллион за моральный ущерб! Минимум! А сейчас я… Ухожу! Домой. Вот!
И она решительно направилась прочь, в сторону центрального выхода.
– Ну-ну… – вздохнул ей вслед сторож. – Иди, иди, попробуй. Не ты первая…
Он махнул рукой и протянул руку к стакану. Пока не пошел дождь, можно пользоваться. Жаль только, не напиться по-настоящему – чтобы свалиться труп трупом, как когда-то при жизни.
Казя беспрепятственно добралась до ворот. Вот и забетонированная площадка со столбиками, на которые ставят гроб, прежде чем понести его дальше. Если могила далеко, гроб тут не вытаскивают, а везут на машине до нужной точки. Городу Пущино примерно лет пятьдесят, хотя кладбище старше, тут и раньше хоронили. Но все равно оно небольшое, с московскими не сравнить.
Сейчас на площадке перед входом стояло всего три машины. Возле одной курил молодой человек лет тридцати. Больше людей не было. Слева, ближе к дороге, располагалось небольшое здание – то ли контора, то ли помещение для рабочих. Дверь закрыта, света в окнах не видно. «Но сейчас день, и тем, кто внутри, естественного освещения достаточно…» – подумала Казя. У нее было три варианта. Первый: подойти к молодому человеку, попросить отвезти ее домой. Второй: зайти в контору и далее действовать по ситуации. Третий: дойти пешком до трассы и там поймать попутку или дождаться автобуса «Серпухов – Пущино». Внезапно Казю осенило:
– Вызову такси!
Капитан Очевидность.
Ха. Такси. А смартфон любимый где? Который в розовом чехольчике и с брелоком-поросенком? Карманы Кази были абсолютно пусты. Если не считать леденца, апельсинового, в прозрачной обертке. Ни платка, ни банковской карточки, ни проездного, ни даже маски – уж маску-то она постоянно носила в правом кармане куртки, одну, а то и две, с самого начала всей этой коронавирусной канители.
Прикидывая, сколько времени придется потратить, топая до города пешкодралом, Казя решительно направилась к выходу и…
БУМ!
С размаху, лбом, о невидимую стену.
– Мать твою на байдарку!!!
Казя не сразу поняла, что ей не больно. Вообще, совсем. А ведь приложилась так, что и сотрясение мозга можно было получить. Она вытянула руки и потрогала воздух. Да, ровно на уровне выхода прощупывалась гладкая, невидимая стена, от самой земли до… Ну, метра на два вверх как минимум.
Скользя ладонью по стене, Казя прошла вправо… Влево…
– Один карантин… – пробормотала Казя. – Везде засада. Ну надо же.
Парень со стоянки докурил и теперь направлялся в ее сторону, точнее, к коробу для мусора.
– Эй, молодой человек! – закричала Казя. – Эй!
Между ними сейчас было метров пять, не больше. Он по ту сторону стены, она – по эту.
– Эй, вы меня слышите? – Она запрыгала и замахала руками.
Молодой человек равнодушно бросил окурок в ящик и побрел обратно к машине. Казя выругалась. И стала припоминать кинофильмы на тему загробной жизни. Первым пришел в голову фильм «Привидение» с Патриком Суэйзи в главной роли. Вторым – мульт «Труп невесты». Казя припомнила и третий, но не была уверена в названии. «Сладкие кости»? «Любимые кости»? В общем, какие-то там кости.
Пока припоминала, чуть не пропустила тройку людей, направляющихся к выходу. «Проскочу с ними!» – решила Казя и рванула.
Двое, мужчина и женщина, шли впереди. Третья, грузная и пожилая тетушка, немного от них отставала. Казя удачно пристроилась между ними, как ветчина в бутерброде.
Идем, идем, идем потихонечку…
БУМ!
Они прошли, она нет.
Причем грузная тетка продефилировала прямиком сквозь Казю, как нефиг делать.
– Угу, – пробормотала Казя. – Точно, как в «Привидении». По ходу, снимаем вторую часть.
Хотелось заплакать, но не плакалось.
Хотелось завыть, но не вылось.
Фёдр появился внезапно, из ниоткуда, как и в прошлый раз.
– «Привидение» – лажа для живых, – заявил он. – Тут, скорее, Нил Гейман. Читала?
Казя не читала.
– У меня в библиотеке есть, я тебе одолжу, – пообещал Фёдр.
– Эм-м… У вас есть библиотека?
– Ну да. Небольшая, но я не так уж давно начал собирать. Лет сто спустя после смерти. Пошли покажу.
Казя вздрогнула. Куда «пошли»? В могилу, что ли? «Ты приходи в могилу, приходи в мой дом. Мы потолкуем вместе, погнием вдвоем!» Песенка-пугалка из детства.
– Пойдемте…
Глава 2
Давайте устроим вечеринку
Шли они молча и недолго. Минуту-другую по центральной дороге, на развилке направо и еще минуту, и стоп.
– Теперь вниз, и там еще полстолька, – сказал Фёдр.
– Вниз в м-мо… могилу? – убитым голосом уточнила Казя.
– Можно через могилу, – кивнул Фёдр, – но зачем, если есть лестница?
Ничего похожего на лестницу рядом с ними не наблюдалось. Ограда слева, ограда справа, лужа, дуб.
– Чо смотришь, как живая? – с укором сказал Фёдр. – По-мертвяцки смотри.
– Как-как?
– По-трупьи. Ну… Не знаю, как объяснить. Лестница тут, прямо перед твоими кроссами. Видишь?
Казя вперилась в землю. Кроссовки она видела. Лужу перед ними тоже. Лестницу – нет.
– Шаг сделай.
Казя осторожно шагнула.
– Да не в лужу! А на ступеньку.
– Ы-ым?
– Ну, не по горизонтали шагай, а вниз, вниз. Дай-ка дорогу.
Казя подвинулась, прижалась к ограде. Прижалась по-человечьи, хотя могла бы провалиться сквозь прутья, уступить путь старику. Фёдр на ее глазах стал уходить под землю, сквозь лужу и опавшие листья. Вот уже по пояс исчез, вот по грудь.
– Мать твою на каяк… – пробормотала Казя.
– Что? Давай за мной.
– Я так не смогу, Фёдор Иваныч. Да и… И не хочу, если честно. Умерла так умерла, я все понимаю, но… Под землю все равно не хочется.
– Ну, как знаешь. Стой тут.
И здорож окончательно исчез.
Стоять столбом между оград Казя не собиралась. Она выбралась на дорожку, запомнила на всякий случай место и решила для начала просто пройтись. Надо найти других, попавших в аналогичную ситуацию. Попробовать выйти не через центральный вход, а иным способом. Вряд ли все кладбище огорожено, наверняка есть лазейки. Или, на крайняк, вернуться к своей могиле и сидеть там.
Который час, Казя не знала, но понимала, что скоро начнет темнеть. К этому моменту надо хотя бы сообразить, где провести ночь, если не удастся выбраться. Некоторое время она бродила бесцельно. На одной могилке нашла игрушки. Потопталась в нерешительности, затем взяла зайку. Отвела глаза, глянула: зайки задвоились. Один остался у нее в руках, второй, точно такой же, понуро сидел на мраморе, у фотографии девочки, имени которой Казя так и не разобрала.
– Отлично, – сказала она вслух. – Подушками и матрасом я обеспечена. Можно будет набрать побольше плюша и мягко устроиться. Лишь бы дождь не пошел. Еще бы плед найти и еду.
Есть пока не хотелось.
Казя прицепила зайца к поясу – он повис, как охотничий трофей, – и пошла дальше. В конце концов добрела до сетки, огораживающей территорию. Потрогала: сетка есть, пальцы сквозь нее проходят. Ну и отлично. Казя отыскала подходящее дерево, взобралась на ветку и спрыгнула на ту сторону. Вот она и на свободе! Теперь бегом в сторону трассы.
