Либба Брэй - Прекрасное далеко

Она прячется за Сесили и Мартой, качая головой.

— Ох, я не могу! Это так нескромно! Это просто неприлично!

Фелисити хватает ее за руку.

— Но это абсолютно необходимо, если ты хочешь ездить на велосипеде! И мне это кажется гораздо лучше, чем наша форма, если хочешь знать.

Элизабет взвизгивает и снова ищет какое-нибудь укрытие. Боже мой! Интересно, а может ли она, например, искупаться в ванне и при этом не упасть в обморок из-за нескромности собственного вида?

Фелисити, разумеется, ничуть не смущена.

— Ну и ладно, — говорит она. — Делай что хочешь. Просто выразить не могу, как свободно себя чувствуешь без всех этих юбок и кучи белья! Хочу, чтобы все стали свидетелями моей торжественной клятвы: когда я избавлюсь наконец от всех оков и буду жить на свое наследство в Париже, я никогда больше не надену платье или юбку!

— Ох, Фелисити, — восклицает потрясенная Марта. — Да как такое может быть, чтобы тебе не хотелось носить те чудесные платья, которые твоя матушка присылает из Франции? А я говорила, что мое новое платье сшито в ателье леди Марбл?

— Нет, не говорила! — откликается Сесили.

Они начинают болтать о платьях и перчатках, чулках и пуговицах и обсуждают все так жарко и в таких подробностях, что я боюсь сойти с ума. Стук молотков и визжание пил несутся со стороны восточного крыла. Рабочие смотрят на нас, подталкивая друг друга, пока мистер Миллер не грозит им вычетом из жалованья.

— Энн, ты чудесно выглядишь сегодня! — говорит Фелисити.

Энн расцветает от комплимента. Фелисити понижает голос:

— Правда, ночь прошла потрясающе? Снова повидать Пиппу… ох, с моей души такой груз свалился!

— Да, — говорю я, проглатывая застрявший в горле ком. — Приятно было снова ее увидеть.

— И магия… — шепчет Энн.

— Ох, магия! — Фелисити радостно вспыхивает. — Надо было побольше всякого сотворить, придумать разное, потому что сегодня у меня ее совсем не осталось.

— Совсем ничуть?

Энн с трудом сдерживает улыбку.

Фелисити качает головой.

— Ни капельки. А у тебя?

Энн смотрит на меня.

— Похоже, во мне она снова ожила. Я подарила немножко Энн этим утром и сделаю то же для тебя, — говорю я, беру Фелисити за руки и не отпускаю до тех пор, пока не чувствую, как между нами проскочила магическая искра.

— О чем это вы тут втроем шепчетесь? — интересуется Марта, подозрительно оглядывая нас.

— Пользуемся магией, чтобы улучшить нашу жизнь, — отвечаю я.

Фелисити отворачивается, сдавленно хихикая.

— Ты груба и примитивна, Джемма Дойл! — фыркает Марта. — А ты ее вечно поощряешь, Фелисити Уортингтон! Что же касается тебя, Энн Брэдшоу… ох, да мне-то какое дело?

К счастью, из школы выкатывают три велосипеда. Мы должны по очереди забираться на них. Я прежде никогда не видела велосипеда так близко. Он похож на железную букву «S» с его двумя колесами и поперечной конструкцией для управления. А сиденье! Оно кажется слишком высоким, чтобы удержаться на нем.

Нас приветствует инспектор Кент, в коричневом хлопчатобумажном плаще и шляпе. Он — нареченный мадемуазель Лефарж, детектив из Скотленд-Ярда, а заодно очень добрый человек. Мы искренне радуемся, что они поженятся в мае. Мадемуазель Лефарж наблюдает за нами, сидя на расстеленном на траве одеяле. На ней пышный чепчик, обрамляющий пухлое лицо, добрые глаза светятся. Не так давно она была сосредоточена на утраченной любви. Но благодаря нежной заботе инспектора Кента она расцвела вновь.

— Будущая миссис Кент сегодня — просто воплощенное очарование, не правда ли? — говорит инспектор, и наша француженка краснеет.

— Вы уж постарайтесь, чтобы никто не пострадал, мистер Кент, — говорит она, делая вид, что ничего не слышит.

— Я буду предельно внимателен к вашим воспитанницам, мадемуазель Лефарж, — отвечает он, и лицо учительницы смягчается.

— Я знаю, что так оно и будет, мистер Кент, — говорит она, возвращая комплимент.

Инспектор Кент прячет улыбку за пышными усами, но мы видим, как поблескивают его глаза.

— Итак, леди, — говорит он, подкатывая к нам велосипед, — кто желает прокатиться?

Несколько девочек помладше пищат от волнения и умоляют начать с них, но, конечно же, вперед выступает Фелисити.

— Первой буду я, — заявляет она.

— Очень хорошо. Вы когда-нибудь ездили на велосипеде? — спрашивает инспектор.

— Да, в Фэлмор-холле, — отвечает Фелисити, называя загородное поместье родителей.

Она взбирается на шаткий велосипед, и я с испугом жду, что она вот-вот рухнет на землю. Но Фелисити уверенно нажимает на педали — и срывается с места, без видимых усилий катит по траве. Мы аплодируем и восторженно кричим. Следующей подходит к велосипеду Сесили. Инспектор Кент подбегает к ней, чтобы помочь сесть. Но когда он собирается отступить, Сесили обхватывает его руками за шею и визжит. С Мартой выходит не намного лучше. Она падает с седла, и хотя почти не ушиблась, ее гордость настолько уязвлена, что она отказывается повторить попытку. Рабочие тихо хихикают, их забавляет, что столь милые и образованные леди не в состоянии справиться с простенькой машиной, которая для них самих не представляет никакой загадки.

Фелисити возвращается, проехав два больших круга. Инспектор Кент помогает сесть в седло Энн, дождавшейся своей очереди.

— Ох, Джемма! — восклицает Фелисити; она слегка задыхается, щеки у нее разрумянились. — Ты должна немедленно прокатиться! Это просто чудесно! Давай, я тебе помогу.

Она кладет мои руки на рукоятки. Пальцы у меня дрожат. Нет, это самая неуклюжая штука, какую только мне приходилось видеть…

— Ну же, садись! — подбадривает Фелисити.

Я пытаюсь подняться на высокое седло, но теряю равновесие и наваливаюсь на руль весьма не по-дамски.

— Ох, Джемма! — смеется Фелисити, и девушки поддерживают ее.

Я с новой решимостью хватаюсь за руль.

— Ладно. Все, что мне нужно, так это как следует оттолкнуться, и я поеду, — говорю я, фыркнув. — Усмирим эту тварь, если не возражаете.

— Ты с велосипедом говоришь или сама с собой?

— Фелисити! — шиплю я.

Она таращит глаза.

— Действуй!

Я нервно сглатываю и одним махом оказываюсь на невероятно неудобном сиденье. Я сжимаю рукоятки так, что болят суставы. Я поднимаю ногу. Железная тварь пошатывается, и я снова ставлю ногу на землю, сердце готово выпрыгнуть из груди.

— Так ты далеко не уедешь, — бранит меня Фелисити. — Нужно все-таки тронуться с места.

— Но как… — встревоженно бормочу я.

— Просто. Поезжай. И все.

И Фелисити сильным толчком отправляет мой велосипед по траве, вниз по склону, в сторону грязной дорожки. Кажется, время остановилось. Я одновременно и испугана, и радостно взволнована.

— Педали, Джемма! — кричит Фелисити. — Жми на педали!

Ноги толкают педали, и я несусь вперед, а у руля, похоже, есть какие-то свои соображения насчет направления движения. Я не могу справиться с рукоятками.

«Веди себя прилично, чертов велосипед!»

По моим венам вдруг проносится волна энергии. И велосипед становится невероятно легким. И не составляет никакого труда заставлять его двигаться.

— Ха! — кричу я.

Магия! Я спасена! Я объезжаю небольшой холмик, как какая-нибудь молодая американка из модного журнала. Девушки, столпившиеся на лужайке, приветствуют меня восторженными криками. Сесили вытаращила глаза и разинула рот.

— Вот так молодец эта девушка! — громко говорит инспектор Кент. — Она как будто всю жизнь на велосипеде ездила!

Рот Фелисити тоже приоткрылся.

— Джемма! — укоризненно произносит она, сообразив, в чем дело.

Но мне наплевать. Я без ума от велосипеда! Это невероятный, волшебный спорт! Ветер срывает с головы шляпу. Она катится вниз по холму, трое рабочих бросаются вдогонку. И со смехом сражаются между собой за то, кто именно вернет мне потерянное. Это — свобода. Я как-то странно, глубиной живота ощущаю вращение колес, как будто стала единым целым с машиной, и я уже просто не могу упасть. От этого во мне пробуждается дерзость. Прибавив скорости, я несусь вверх по холму и дальше, вниз по другому склону, к дороге, все быстрее и сильнее нажимая на педали. Колеса отрываются от земли, и одно краткое волшебное мгновение я лечу в воздухе. Хохоча, я отрываю руки от руля, бросая вызов судьбе и силе притяжения.

— Джемма! Вернись! — кричат девушки, но они зря стараются.

Я оборачиваюсь, чтобы весело помахать им рукой, а они становятся все меньше и меньше, удаляясь от меня.

Когда же я снова смотрю вперед, я вижу, что на дороге кто-то есть. Не знаю, откуда взялся этот человек, однако я несусь прямо на него.

— Берегись! — кричу я.

Человек отпрыгивает. Я теряю сосредоточение. Железная тварь больше не подчиняется мне. Она отчаянно мечется из стороны в сторону и наконец сбрасывает меня в траву.