собой запах сырости и прелых листьев.
- Видела? – она кивнула на окно, намекая на странную троицу. – А вот и она.
- Кто? – я наблюдала, как она вешает мокрый плащ на вешалку, а потом вытаскивает из его кармана какой-то узелок.
- Жена для Светоча, - ответила бабка, шаркая старыми тапками к печке. – Привезли ее для нашего отца Сергия, наконец.
- Вот это, жена??? – я снова посмотрела в окно, но за ним уже никого не было. – В беретике? А разве она такая должна быть?
- А какая, по-твоему? – Тина оглянулась и окинула меня насмешливым взглядом. – Чем тебе эта не угодила?
- Нет, мне все равно, конечно… просто она такая… такая… - я не могла подобрать правильное слово. – Серая что ли…
- Так она не в семье артиста или певицы воспитывалась, а в верующем семействе, - бабку казалось, даже возмутили мои слова. – Не туда смотришь, Нина. Разве красота это главное? Что толку от нашей привлекательности? Одни проблемы да одиночество.
- А ей-то, конечно, повезло, - съязвила я. – Вот прям счастья полные карманы!
- И в кого ты такая ехидна? – Тина одарила меня недовольным взглядом. – Смолчать не могла?
- Так в вас, бабушка, - улыбнулась я ей. – В кого же еще?
- Тьфу, зараза! – она отвернулась от меня и принялась что-то размешивать в старом черпаке. Через несколько минут Тина подняла голову и крикнула: - Эй! Спускайся! Будем красоту сводить!
Я догадалась, что она зовет домового, но он не спешил показываться.
- Давай-ка, не зли меня! Слышишь?! – снова крикнула бабка. – Иди, иди… я тебе наливки плесну грамм пятьдесят для настроения!
На чердаке что-то гупнуло, покатилось, раздался быстрый топоток и на печке появился домовой.
- Вы мне тут не подумайте, что я за наливку продался! – обиженно протянул он, шаря глазами по столу. – Просто спустился, чтобы на вас посмотреть. «Величие императора в умении прощать»!
- Подойди ко мне, император, - поманила его пальцем Тина. – Погляжу на твой фонарь.
Тот со вздохом спустился, а она повернулась ко мне.
- В магазин сходи. Купи гречи да масла.
Я нехотя поднялась и пошла одеваться.
Этот монотонный, серый дождь словно смазал яркие краски осени, бушевавшие еще вчера. Безразличное низкое небо, безразличные деревья с тяжелыми, мокрыми ветвями, безразличные дома с окнами-глазами... Все замерло под холодными струями.
Я с минуту постояла на крыльце, не решаясь сделать первый шаг в негостеприимный мир, а потом быстро сбежала вниз по ступенькам, и пошлепала по лужам. Хорошо, что у бабки оказались резиновые сапоги потому, что в своей обуви я бы не прошла и несколько шагов.
Тина объяснила мне, как пройти к магазину и, свернув у церкви, я сразу увидела его красную крышу.
- Нина! - услышала свое имя и обернулась. Это была Екатерина Алексеевна. Она помахала мне рукой, подзывая ближе. – Подойди на минутку!
Я подошла к забору, и женщина ласково попросила меня, сунув в руки поднос с пирогом, накрытый чистым полотенцем:
- Ниночка, как хорошо, что я тебя встретила! Прошу, отнеси вот это отцу Сергию домой. Я на гвоздь наступила, калошу насквозь проткнула и ногу поранила… Старая тетеха… Видишь, где строится? Вот туда.
- Хорошо… - я увидела, как Екатерина Алексеевна поджимает ногу, и мне стало жаль ее. – Идите, я все сделаю. Вам нужно ногу обработать.
Старушка поковыляла по дорожке в сторону церкви, а я пошла к воротам, за которым виднелся недостроенный дом. Калитка была не заперта, и мне стало немного не по себе из-за того, что приходилось заходить в чужой двор. Но меня ведь попросили…
- Хозяин! – крикнула я, решив не идти дальше. – Хозяин!
В этот момент боковым зрением я заметила какое-то движение и, посмотрев в сторону, увидела невесту Светоча. Она сидела на лавке под навесом, ссутулив плечи и понурив голову.
- Здравствуйте, - я подошла к ней. – Вы не могли бы мне помочь?
Девушка подняла на меня безразличные глаза и таким же безразличным голосом спросила:
- Вряд ли… Я здесь чужой человек.
- Но вы ведь знаете отца Сергия? – я поставила пирог на стол. – Просто передайте ему это. Екатерина Алексеевна повредила ногу и попросила меня принести пирог.
- Хорошо, - она кивнула и отвернулась.
- С вами все в порядке? – мне почему-то казалось, что она очень несчастна. Хотя разве можно было быть счастливой в такой ситуации. – Может, я могу помочь вам?
- Ага… если только уведете меня подальше отсюда… - ответила она не оборачиваясь.
- Если вы хотите уйти вам ничего не мешает это сделать, - неожиданно даже для самой себя сказала я. – Пойдемте со мной.
- Что? – она удивленно уставилась на меня. – Вы предлагаете мне пойти с вами?
- Почему бы и нет? Если у вас какие-то проблемы, то самое время решить их, - я протянула девушке руку. – Так, что?
Внутренний голос просто визжал от страха, но я уперто делала это, словно меня подталкивала неведомая сила.
- А куда мы пойдем? – девушка поднялась и взяла мою ладонь. – Меня ведь найдут.
- Главное уйти, а по пути что-нибудь придумаем, - я потащила ее прочь со двора священника. – Быстрее, пока нас никто не увидел.
Мы вышли за ворота, и я повела ее в другую сторону, позабыв и о магазине и о гречке с маслом. Обойдя бабкин дом, я оставила девушку в сарае с сельскохозяйственным инвентарем, а сама отправилась на разговор со старой Тиной. Может она что-нибудь посоветует? Или наоборот… получу как домовой или еще хлеще.
Бабки не было. Я прошлась по комнатам в поисках своей родственницы, но ее будто корова языком слизала.
- Уехала старая, - раздался голос рыжего соседа. – Умотала.
- В каком смысле? – я подняла голову на печь. – Куда уехала?
- А черт ее знает, - пожал он плечами. – Собрала свои вещички, сказала, что сестре ее в Старомихайловке поплохело и гайданула.
Я слушала его и не понимала, что происходит. Уехала?!
- И когда она обратно вернется? – я не знала радоваться мне или переживать. С одной стороны – можно было спрятать у нас девушку, а с
