ответил Остап. — Лучше, покажи на карте.
Глава 4,3
***
Место, указанное секретаршей, оказалось не слишком далеко от Красноармейского, но Остапу пришлось знатно покрутиться, чтобы найти одиноко припаркованную за кустами акации машину.
Ефим Карпович, как и было заявлено, проверял, есть ли в реке рыба. В руках его была удочка, а нос и щеки раскраснелись от принятого на грудь холодного пива.
— Клюет? — Раздался насмешливый голос прямо над его ухом, заставив главу сельского поселения вздрогнуть.
Сначала он преисполнился возмущением, что кто-то осмелился нарушить его заслуженный отдых, и уже собирался послать наглеца куда подальше, но, обернувшись, наткнулся на холодный взгляд чекиста. Слова застряли у него в горле.
— А что же вы, Ефим Карпович, не на работе? Решили себе в пятницу устроить выходной день?
— Отгул взял за свой счет. — Он заерзал на низком складном стульчике. — Сами понимаете…
— Понимаю. — Согласился Остап. — А работу вашу кто делать будет?
— Дык, сделано все! Посевная - кончилась, уборка еще не началась.
— Да вот слышал я, что у вас тут телефонную линию сняли, и, скорее всего, пропили.
— Ну, так то когда было…
— Вот именно. Что было сделано, чтобы провести новую, а виновных наказать, чтоб больше не повадно было?
— Так вы что же, работу мою проверять приехали?
— Нет. — Остап встал с корточек. — К сожалению. Но будьте уверены, что теперь после меня сюда приедет такой проверяющий, с которым не получится договориться.
— Зачем же так сразу… — То, что существуют проверяющие, с которыми нельзя договориться, у него не укладывалось в голове.
— Вы вообще знаете, что творится на вверенной вам земле? Я тут всего сутки, но уже от информации голова пухнет. Сегодня утром выяснил, что у вас тут то ли сатанисты, то ли идолопоклонники обосновались.
— Да откуда у нас такой нечисти взяться? Никогда же не было.
— А знаешь, почему не было? — Остап имел дурную привычку переходить на “ты” с людьми, потерявшими его уважение. — Потому что участковый твой даром хлеб ест. В этом году ему только не повезло - нарвался на сознательную гражданочку.
— Что такое говоришь, начальник? Владимир Петрович всегда исправно службу нес, по всем хуторам у него порядок…
— В общем, так. — Остап хлопнул главу по плечу, прерывая его монолог. — Помощи от твоего участкового я не жду, мне нужно, чтобы он не путался у меня под ногами. Если где-то замечу, что торчат его уши в сокрытии - подведу под высшую меру наказания обоих.
— Да почто так строго-то? У других-вон и похуже бывает.
— У других не находят трупы пачками.
— Я слышал только про Ивана, и того, говорят, зверь задрал.
— Откуда тогда свежие останки в кургане?
— За них мне Володька уже отчитался, можешь рапорт почитать. То с войны скорее всего осталось - дети как мухи от голода мерли, кого собственные родители… того. А городская фифа понапридумывала себе невесть чего.
— Разберемся. — Кивнул Остап и пошел к своей волге.
Он сел за руль, и с раздражением хлопнул дверцей сильнее, чем хотел бы.
С самого начала разговор пошел не по тому руслу, на которое он рассчитывал. Было у чекиста стойкое ощущение, что глава юлит, не договаривает. Но ощущения к делу не пришьешь.
Он посидел еще с минуту, и тронулся с места. Возможно, Зина что-то нашла.
Женщина сидела на том же месте, где Остап ее и оставил. Только коробок и папок вокруг нее стало больше.
— Как успехи? — Он плюхнулся на стул рядом с ней. — Нашли что-нибудь?
— И да, и нет. — Она отодвинула от себя архивную папку, и, сняв очки, устало потерла переносицу. — Как мы и предполагали, каждые пол года в начале зимы и начале лета, стабильно при невыясненных обстоятельствах гиб ребенок или пропадал без вести подросток. Косвенно это подтверждает теорию о ритуалах, но по факту - это ничто.
— Согласен, но другой версии у нас все равно нет. Когда был первый случай?
— Зафиксированный - в сорок девятом году, но, я думаю, что жертвы были и раньше.
— Из-за войны? — Горько усмехнулся Остап.
— Именно. — Зина не стала обострять внимание на его реакцию. — Погибших от голода и болезней в принципе не считали, особенно детей.
— Насколько раньше?
— Думаю, с сорок первого по сорок четвертый, в то время Крым был оккупирован немецкой армией, кто-то вполне мог повредиться рассудком, и решить, что если начнет приносить жертвы, то наступит мир. Потому что до того момента здесь все было нормально.
— То есть, мы ищем пожилого человека? Того, кому в этот период времени было от пятнадцати лет.
