— Ты же хорошо рисуешь? — Машин голос сочился сахарным сиропом.
— И?
— Нарисуй себе аттестат. Потому что ты его в этой школе не получишь! — она переливчато рассмеялась и, оставив меня в недоумении, присоединилась к своим подружкам.
А я, внезапно вспомнив, что не сдала самостоятельную работу по алгебре, вытащила телефон и набрала Кирюхин номер. Ответил он звонков через десять — двенадцать. И по его сонному голосу я поняла, что в школе его искать не стоит.
— Кир, — взмолилась я, — спасай!
— Что случилось, Софико? — Из трубки послышался кашель.
— Срочно алгебру надо решить! Я забыла сдать! Мне капец!
— Расслабься, — посоветовал Кирюха. — Каким уроком алгебра?
— Следующим.
— Ок. Жди меня в «чайнике». Через пятнадцать минут буду.
И я, жертвуя первым уроком, поплелась в кафе-пекарню «Чайникoff». Там приятно пахло булочками и кофе. Чтобы согреться, я взяла пару пирожков с капустой, чашку чая и уселась за столик. Вытащила из сумки тетрадь, ручку и блокнот. Когда выпадают минуты вынужденного безделья, я предпочитаю рисовать. Это могут быть наброски людей, пейзажа за окном, граффити-скетчи — в зависимости от настроения. Сейчас я рисовала лицо. Прямые брови, рваная челка, четко очерченные скулы и глаза с искристыми льдинками.
— Привет, Софи! — Кирюха бросил свой рюкзак на стол, и я поспешно перевернула рисунок. — Подняла ни свет ни заря! Даже пожрать не успел!
Он схватил последний пирожок и разом откусил половину. Жестами потребовал подать ему задание и склонился над листком. Спутанная темная челка свешивалась на глаза, и, не убирая ее, Кирюха быстро писал, чертил и выводил формулы.
— Еще возьми, — бросил он, не отрываясь от своего занятия.
— Чего?
— Пирожки купи мне. — Он кинул на меня ореховый взгляд. — Давай живо!
Я послушно отправилась к кассе. Поставила на поднос чашку, тарелку с пирожками и не скупясь, полной горстью, зачерпнула из мисочки бесплатные кубики сахара. Плюхнула поднос перед Кирюхой.
— На, повышай сахар в крови, может, подобреешь!
— Ты меня еще злым не видела! — заявил он и с неуступающей щедростью сыпанул пяток кубиков сахара в чашку. — Представь, ты вытащила человека из кровати, сонного, теплого, на холодную улицу. Заставила считать, решать… и все это без завтрака!
— Ты бы еще дольше дрых! — возмутилась я.
— А чего суетиться? Че, школа куда-нибудь убежит?
— От меня — может!
— На, держи! — Он протянул мне исписанный ровным почерком листок. — Пользуйся, пока я жив!
В школу мы подоспели как раз к перемене. Заявив охраннику, что нам ко второму уроку, смешались с толпой вырвавшихся на свободу монстров в форменных пиджаках. Настроение у меня улучшилось, и, стоя в гардеробе, я поймала Кирюху за пуговицу на рубашке.
— Слушай, Кир, я сегодня у Юльки ночевала…
— Чего?! — Он вытаращил глаза. — Тебя дома не было?! — Его неподдельное изумление выглядело очень забавно: только что челюсть не отпала, как в мультиках про Тома и Джерри.
— Ты же мне не мамочка, чтобы следить за мной? — Я крутила его пуговицу. — Так вот…
— Не мешало бы за тобой присмотреть, Софико. — Он оттолкнул мою руку.
— Кир, не начинай! Я по поводу Юльки…
— Сонька, не слишком ли ты настойчиво лезешь в чужую жизнь, а? — Кирюха нахмурился, засунул руки в карманы джинсов и отступил на шаг.
— Не вредничай, Кир, — я состроила умильное лицо. — Давай устроим двойное свидание?
— Чего-о-о? — Презрительность в его голосе зашкаливала.
— Ну, ты и Юляшка. — Я снова уцепилась за его пуговицу. — Я и…
— Ага, разбежался. — Он снова со злостью отбросил мою руку.
— Боишься, что ли?
— Кого?! Юльку твою?
— Дурак, — фыркнула я, — Савельева!
— Кто это? — оторопел Кирюха.
Это уже было смешно.
— Совсем плохой, что ли? — захихикала я. — В параллельном с тобой учится, «Венома» вместе смотрели!
— А-а… Этот… — Кирюха скорчил презрительную гримасу, словно мы о собачьих какашках разговаривали.
— Чё ты? Мне он нравится, значит, и тебе тоже!
— Глупая ты, Сонька! — тряхнул челкой Кирюха. — Никуда я с вами не пойду!
Он развернулся и решительно покинул гардероб. Я проследила за ним и в дверях наткнулась взглядом на Кантарию. В ответ на ее милую улыбку у меня похолодели пальцы. Так, наверное, себя чувствует зверь, увидевший черные провалы двустволки, нацеленные на него из кустов. Но я выдохнула и направилась ей навстречу, мысленно моля высшие силы, чтобы она пришла сюда за своим забытым алмазным колье, бриллиантовым перстнем, или что там она еще таскает в карманах?
— Сейлор Му-у-у! — пропела Машка и преградила мне дорогу.
Я огляделась. В гардеробе мы были одни.
— Скажи, Сейлор Му, не переутомишься?
— О чем ты?
— Сразу двое парней у столь юной девочки, это перебор даже для тебя, — промурлыкала она и вдруг театрально схватилась за щеки. — Ой, как же я забыла?! Ты ведь опытная: давно и продуктивно живешь с Ивановым!
— Зависть — плохое чувство, Маша!
— Вот и живи! — ее голос стал жестким. — И оставь Савельева в покое!
— А если нет?
— Тогда пеняй на себя, пощады не будет!
Она тряхнула идеальной укладкой и, развернувшись, вышла из гардероба.
В конце первого урока вибрацией в кармане подал признаки жизни телефон.
«Что насчет двойного свидания?» — эсэмэска от Юльки. Я написала ей в ответ, что все будет, и получила смайлик-поцелуйчик. Мне и самой ужасно хотелось устроить эту встречу, поэтому я твердо решила убедить Кирюху согласиться. В согласии остальных участников я даже не сомневалась. А угрозы Кантарии лишь раззадорили меня.
На большой перемене я приступила к осуществлению своего плана. Прозвенел звонок, и я поспешила к кабинету, в котором проходил урок у одиннадцатого математического. Как только Кирюха показался в дверях, я тут же схватила его под руку.
Нас обогнала Кантария в сопровождении двух своих соратниц. Она оглянулась и на ходу умильно склонила голову к плечу.
— Сейлор Му, вот умница! Забирай себе Иванова. Даже фамилию менять не надо! Только поторопись, а то даже он побрезгует!
— Машка, а тебя Танкер искала, — не моргнув глазом соврал Кирюха.
— Правда?
— Да, просила зайти.
Кантария отвернулась и поспешила на мнимое приглашение Танкера — игнорировать завуча даже она не рискнула бы. И только она исчезла за поворотом, как показалась завуч собственной персоной.
— Накаркал, Кир, — прошипела я.
Танкер таранила воздух обширной грудью, не замечая почтительно рассыпающихся учеников.
— Ивановы! — прогудела она, и мы замерли.
Потребовав, чтобы Кирюха немедленно явился к ней в кабинет, Танкер развернулась. Изобразив за ее спиной висельника, он обреченно поплелся за завучем, ну и я следом.
Когда они оба скрылись за дверьми, я со скучающим видом прислонилась возле кабинета и сделала вид, что увлечена мобильником. Но мною никто не интересовался, редкие ученики проскальзывали мимо: явно никому неохота было тут задерживаться. В щелку доносился громовой голос Танкера. Я прижалась к деревянной, пахнущей свежим лаком панели и обратилась в слух.
— …тебя не было на уроках целый месяц, ты не удосужился хоть как-то оправдать свое отсутствие и теперь… — по нарастающей интонации ясно, что завуч завелась, и Кирюха вырвется на свободу нескоро.
Но все же я дождалась его, хоть это и стоило мне большой перемены. Дверь распахнулась, и я отскочила, едва не получив по носу.
— Кир, — бросилась я, но он даже не глянул в мою сторону.
Осторожно прикрыв дверь, чтобы зло не проникло в наш мир, я бросилась догонять Кирюху, который уже оказался в конце коридора. А потом он исчез на лестнице. Когда я подбежала и одолела лестничный пролет, меня вдруг откуда-то сверху окликнул Алиев:
— Иванова! Сонь!
Я зависла на полушаге и задрала голову. Дамир перевесился через перила и нетерпеливо махал мне, требуя вернуться.
