В горле что-то нервно пульсировало. Что же делать, думала она, — может быть, резко, как можно быстрее, снять трубку, положить её и сразу же ударить по рычагу, чтобы отключить это… Да, так и сделаю!
Она напряглась и осторожно вытянула руку, так, что аппарат оказался точно под ней. Задержав дыхание, рванула трубку — всё по плану! — потянулась к рычагу…
И замерла, когда во тьме раздался мужской голос.
— Где — вы? — спросил он. — Я хочу — говорить — с вами…
Из старческого горла вырвался тонкий писк.
А голос сказал:
— Где вы? Я хочу говорить с вами…
— Нет, нет! — всхлипывала мисс Кин.
— Где вы? Я хочу…
Она ударила по рычагу — белыми, сведёнными пальцами. Целых пятнадцать минут она не могла отпустить рычаг.
— Нет уж, этого я не потерплю!
Голос мисс Кин напоминал потёртую тесьму. Она неподвижно сидела на кровати, изливая свой испуганный гнев в мёртвое ситечко микрофона.
+ + +
— Так вы говорите, вы вешаете трубку, а он все равно звонит? — переспросила мисс Финч.
— Да я же всё объяснила! — взорвалась Эльва Кин. — Пришлось на всю ночь снять трубку — чтобы он не мог больше позвонить. Я ни на миг глаз не сомкнула! Так вот, я требую, чтобы эту линию проверили — и немедленно, слышите? Я требую, чтобы вы прекратили это издевательство!
Её глаза-бусинки сверкали; но трубка едва не выскользнула из дрожащих пальцев.
— Ну хорошо, мисс Эльва, — вздохнула операторша. — Сегодня во второй половине дня я пришлю человека…
— Спасибо, милочка, спасибо, — сказала старуха. — Вы уж, пожалуйста, позвоните мне, когда…
Её голос оборвался: в трубке послышались какие-то щелчки.
— Линия перегружена, — пробормотала она.
Щёлканье прекратилось, и мисс Кин продолжила:
— Так я хотела попросить вас, милочка, позвоните, как только вы выясните, кто этот тип…
— Конечно, мисс Кин, разумеется. А монтёра я пошлю на вашу линию немедленно. Ваш адрес — Милл-Лэйн, 127, верно?
— Правильно, милочка. Проследите за этим, прошу вас.
— Обещаю, мисс Эльва. Безотлагательно.
— Спасибо, милочка, — сказала мисс Кин со вздохом облегчения.
+ + +
Всё утро тот человек не звонил. И днём не звонил. Напряжение стало понемногу спадать. Она даже сыграла с сестрой Филипс в крибидж, и даже смеялась, выиграв. Карты доставили ей давно уже забытое удовольствие. Как-то успокаивало, что телефонная компания занялась её проблемой. Скоро они поймают этого негодяя и всё будет хорошо.
Но пробило два часа, потом три — а монтёр всё не приходил. Мисс Кин снова начала волноваться.
— О чём думает эта девчонка? — раздражённо проворчала старуха. — Ведь обещала же, что монтёр придёт после обеда…
— Придёт он, придёт, — успокоила сиделка. — Потерпите немного…
Четыре часа. Монтёра не было. Карты, книга, радио — ничто не шло в голову, всё валилось из рук. Утихшее было волнение снова нарастало, минута за минутой, и когда в пять часов телефон зазвонил, ее рука дернулась вперед — взлетел рукав халата — и, как птичья лапа, сжалась на трубке.
"Если это снова он, — промелькнула у неё мысль, — я закричу и буду кричать, пока сердце не остановится…
Она прижала трубку к уху.
— Алло?
— Мисс Эльва, это мисс Финч.
Старуха прикрыла глаза и тихо вздохнула.
— Да?
— Это относительно ваших звонков.
— Да?
В голосе телефонистки ясно слышалось: "относительно ваших выдумок".
— Мы послали на линию монтёра, чтобы он отследил абонента. Я получила его отчёт.
Мисс Кин едва дышала.
— Да?
— Он ничего не нашёл.
Эльва Кин ничего не сказала. Её седая голова неподвижно лежала на подушке, трубка прижата к уху.
— Он сообщает, что отследил… гм… неисправность, до оборванного провода на окраине.
— Оборванного… провода?
— Да, мисс Эльва. — Голос мисс Финч звучал как-то… странно,
— Так, по-вашему, я ничего не слышала? Так?
Голос мисс Финч обрёл уверенность.
— Во всяком случае, по этой линии вам позвонить не могли.
— А я говорю, что мне звонил какой-то человек!
Мисс Финч молчала, и пальцы мисс Кин конвульсивно сжались на трубке.
— Там должен быть абонент… какой-то аппарат, — настаивала она. — Он же позвонил как-то!
— Мисс Эльва, провод лежал… на земле. — Телефонистка помедлила. — Завтра аварийная бригада поставит столбы, восстановит линию и всё будет…
— А я говорю, что он как-то сумел мне позвонить!
— Мисс Эльва, там никого нет.
— Да где — там? Где?!
Телефонистка, помолчав, ответила:
— Мисс Эльва, это… кладбище.
+ + +
Прикованная к постели старая дева без сил смотрела в чёрную тишину спальни. Сиделка не осталась с ней на ночь; сиделка потрепала её по руке, немного поворчала на неё и забыла про неё, оставив без внимания мольбы переночевать с ней…
Она ждала звонка.
Можно было бы отключить телефон. Но она не могла собраться с духом. Она лежала — ждала… ждала… и думала.
О тишине — об ушах, которые так давно ничего не слышали — о мечте снова слышать. О звуках, бормочущих и клокочущих звуках — первых мучительных попытках снова заговорить того, кто молчал… как долго? О первом приветствии — "Алло. Алло." — первых словах за очень-очень долгий срок. И вопросе — "Где вы?" О, — о том, отчего она так неподвижно лежала на кровати — о щелчках в трубке и о том, как телефонистка назвала её адрес. О…
Зазвонил телефон.
Пауза. Звонок. Шорох ночной рубашки в темноте.
Звонок замолк — трубка снята.
Тишина.
Трубка, выскользнувшая из белых пальцев. Глядящие в темноту глаза. Замедлившийся стук сердца. И треск сверчков в ночи за окном.
И слова, снова и снова звучащие в её ушах, слова, от которых новый ужасный смысл приобретала удушливая темнота в спальне.
— Алло, мисс Эльва?.. Я буду у вас с минуты на минуту.
+ + +
(с) Павел Вязников, перевод.
