Однако, всему приходит конец. Проснувшись солнечным июльским утром у себя в отеле, Генрих почувствовал, что именно сегодня все должно измениться.
— Что с тобой, милый? — Анна только что вышла из душа и, распустив волосы, стояла перед специальным зеркалом, позволявшим ей видеть свое отражение.
Генрих улыбнулся:
— Скажи, ты еще не соскучилась здесь?
— Нет, а что?
— Кажется, сегодня у нас будут гости!
— Да? — она с удивлением повернулась к нему. — Оттуда?
Холлисток кивнул.
— А ты этого не хочешь?
— Здесь дело не в моем желании, а в необходимости. Ты же знаешь — некоторые дела без меня не решить невозможно. Право убивать есть у многих, а вот правом наказывать, в истинном смысле этого слова, обладают только единицы. Значит, кто-то удостоился чести, чтобы получить от меня наказание.
— А люди обожают говорить, что всему судья бог… особенно, когда они делают гадости, — Анна усмехнулась.
— Правильно! Убивать и осуждать себе подобных люди могут сами, но разве это наказание? Вот где наказание! — Холлисток ткнул себя пальцем. — Вероятно, сегодня нам предстоит провести здесь последнюю ночь. Вернее, это даже не вероятность, а именно так и будет. Я всегда знаю, когда о моей нескромной персоне начинают вспоминать Высшие.
Анна задумалась.
— А вообще…, - сказала она после минутной паузы, — мне хотелось бы поучаствовать с тобой в каком-нибудь деле. Ты ведь возьмешь меня с собой?
— Можешь не сомневаться, милая. Иначе, зачем нам надо было все начинать? Твои таланты не должны пропадать.
— Они сюда придут? А кто придет — Эверт? Мне — то что делать? — Анна вдруг начала суетиться, собирая по комнате разбросанную накануне одежду. До шести утра они просидели в местном баре и по возвращении одежда оставалась единственным, что им мешало, а потому с ней особо не церемонились.
— А вот этого я не могу знать, — Холлисток с улыбкой следил за ее перемещениями. — Эверт мне друг, но от Высших может прийти кто угодно. Да ты не волнуйся — встречаться мы будем не в этом мире. Посылать сюда кого-то для такой ерунды совершенно не рационально.
— Высшие всегда знают, где ты находишься?
— Высшие знают всё. На эту тему мы с тобой довольно много разговаривали, не так ли?
— А как ты чувствуешь, что тебя кто-то ищет? Прости, но я имею представление только о тонком мире, потому что могу переходить туда сама, а про другие миры ты мне не рассказывал. Помнишь, я однажды спросила, как они выглядят, а ты сказал, что информация об этом будет излишней и достаточно того, что я знаю о их существовании. Про тех, кто их населяет, да, рассказывал, но только и всего.
— Анна моя! — засмеялся он. — Нельзя рассказать о том, для чего не придумано определений. В тех мирах нет ничего и, одновременно, есть всё! Каждый видит там только то, что должен, и только некоторые — то, что хотят. Эта тема слишком сложна для обсуждения, потому что ты родилась человеком и заложенная в тебя программа видения мира никуда не делась. Она расширилась, но не стала безграничной, понимаешь?
— Честно говоря, с трудом.
— Вот именно про это я и говорю тебе! Нет слов, чтобы описать вещи, для которых слова не существуют. Мы с тобой сейчас живем в этом мире, вот давай продолжать делать это и дальше. На земле у нас есть конкретная задача, а люди творят такое, что без работы мы точно не останемся.
— А знаешь, я поняла! — Анна подошла к нему и села рядом на кровать. — Не стоит говорить о том, что для другого не существует, так?
— Так!
— Ну вот. Видишь, я не такая уж и дурочка?!
— Ты у меня чудо!
— Слушай! — помолчав несколько секунд, она пододвинулась к нему еще ближе.
— Что?
— Так как ты чувствуешь, что тебя ищут? — Анна хитро посмотрела ему в глаза.
— Да не знаю я! — Генрих захохотал и привстав на кровати, на которой лежал, резким движением привлек ее к себе. — Чувствуется какое-то напряжение!
Глава 3. Откровения тертона — теория и практика
Весь день Холлисток находился в ожидании. После завтрака они пошли в виноградную долину, но по дороге он часто останавливался и замирал, словно рассчитывая услышать в окружающей их звенящей тишине неведомые голоса, идущие из-под земли или с гор. Анна не больше не отвлекала его вопросами, но с интересом следила за происходящим. Почти два часа они они кружили по многочисленным тропинкам, проложенным для туристов, и только когда вышли к одному из минеральных источников, коими так богата была здешняя природа, Генрих прервал молчание.
— Сегодня ночью я должен быть один, — сказал он, наполнив стакан прозрачной влагой и теперь рассматривая его на просвет. — Меня призывают в потусторонний мир, а значит, дело серьезное.
Анна понимающе кивнула:
— Мне уйти из номера?
— Нет, я сам уйду.
— Надолго?
Холлисток усмехнулся:
— Время нужно только чтобы найти подходящее место, а потом вернуться назад. Там, куда я уйду, времени нет.
— Хорошо, как скажешь. Можно только один вопрос?
— Конечно!
— Почему мне нельзя видеть тебя в этот момент?
— Потому что никому нельзя видеть мое тело мертвым.
Ответ Генриха ее поразил. В нескольких словах заключалось столь много смысла, что внезапный шквал мыслей, поднявшийся у нее внутри, заставил Анну пошатнуться и она, приложив руку ко лбу, села на одну из скамеечек, стоявших вокруг.
— Для подобного путешествия надо выходить из тела полностью, — Холлисток сел рядом. Понимая состояние Анны, положил руку ей на плечо. — Переход и возвращение почти мгновенны, занимают не больше пяти секунд, но это тело, лишенное моей поддержки… оно…как бы тебе сказать…оно меняется, милая, и становится ужасным. Ни вампирам, а уж тем более, людям, нельзя видеть подобное. Для них я выгляжу так, как выгляжу всегда. У меня нет от тебя секретов, но если ты увидишь, что произойдет, то никогда больше не сможешь воспринимать меня так, как сейчас.
— А как же тонкий мир? — она подняла на него глаза.
— В тонком мире нет мертвых. Мы говорили об этом, но я понимаю, что разговор это одно, а когда доходит до дела, то совсем другое, и потому я не поленюсь повторить. Вот это, — Холлисток показал на себя, проведя рукой сверху вниз, — проносится в него без внешних изменений. Сама знаешь, что он лишь зеркальное отражение нашего. Туда, кроме околофизических существ, переходят люди — спящие, сумасшедшие, наркозависимые или маги. В потустороннем мире нет тел, а есть лишь их обозначение, и никто, имея живое тело в физическом мире, туда никогда не попадет. Там меня зовут Армор, и когда-нибудь мне предстоит туда возвратиться навсегда, чтобы принять вечное командование над четырьмя из всех тридцати вампирских легионов. Там много моих друзей, туда переходят все вампиры, отжившие своё время на земле. Другое дело, что я не такой как они: я был рожден в потустороннем мире, но на земле буду жить во много раз дольше, чем они, рожденные здесь. Тем не менее, чтобы перейти в потусторонний мир мне надо оставить свое тело здесь, не имея к нему привязки, а попросту — на время умереть.
— Но к чему такие сложности? Разве нельзя встретиться в тонком мире? Ведь мы с тобой часто там бываем, и друзья твои тоже. Послали бы того же Эверта, например. Вы же много раз с ним встречались там, ты сам рассказывал
Холлисток пожал плечами:
— Значит, есть для этого веские основания. Последний раз я переходил в потусторонний мир в 1962 году, и тогда поводом для этого была ликвидация последствий смерти одной мировой знаменитости. Если бы мировое сообщество узнало, кто истинный виновник, то итог становился весьма плачевным для хода истории. Те, кто попытался провернуть эту историю, обладали немалой силой, и тонкий мир, с его звенящим эфиром, никак не годился для соблюдения тайны моего вовлечения в дело. Вероятно, и сейчас происходит нечто подобное. Когда дело касается соблюдения определенных устоев и обеспечения их неукоснительного соблюдения, тут уж принимаются все меры.
Видя, что Анна хочет еще что-то спросить, Холлисток мягко улыбнулся и предостерегающе поднял палец:
— Давай, оставим все на потом, и не будем придаваться догадкам. Я ведь сам еще не знаю, что происходит, но обещаю, что от тебя ничего не утаю. А сейчас мне надо подготовиться к переходу — признаюсь, подобная процедура не дается легко и требует максимума энергетических затрат.
— Я всё понимаю. Тебе нужна будет кровь?
Холлисток улыбнулся:
— Вечером я схожу в поселок, там что-нибудь придумаю… ага… нам кто-то идет!
Анна обернулась и, проследив за его взглядом, увидела, что по дорожке, ведущей от небольшой речушки, к ним приближаются две фигуры.
— А, это же наши соседи! — воскликнул Генрих, внимательно всматривающийся вдаль. Он узнал в них пожилую чету из Бразилии, которая с неделю назад приехала на курорт, чтобы подлечиться, и теперь ежедневно посещала минеральные источники.
