Широко раскрыв глаза, Люси с интересом наблюдала за происходящим. Она хотела разузнать всё об этом загадочном процессе, изучить всевозможные способы, какими можно резать, плавить, красить и формовать стекло. Ни одно другое знание никогда не представлялось ей столь необходимым или важным.
Перед тем, как они покинули мастерскую, отец купил ей выдутое из стекла украшение в виде воздушного шара, расписанного мерцающим радужными полосками. Шар подвешивался на специальной маленькой подставке из медной проволоки. Этот день навсегда запомнился Люси как самый лучший за всё её детство.
* * *
Спустя неделю, когда Люси вернулась домой с футбольной тренировки, наступающие сумерки уже окрасили небо в тёмно-багряный цвет с облачной дымкой, напоминавшей серебристый восковый налёт на сливах. На негнущихся – из-за облачения в виде заключенных в гольфы пластиковых щитков на голенях – ногах, Люси прошествовала к себе в комнату и обнаружила лампу на ночном столике включённой. Тут же рядом стояла Элис, держа что-то в руках.
Люси нахмурилась. Элис не единожды было говорено, что входить в комнату без разрешения нельзя. Но, казалось, то обстоятельство, что вход в комнату Люси был настрого запрещён, лишь делало её для Элис самым желанным местом. Люси подозревала, что сестра прокрадывалась туда и прежде, когда не обнаруживала своих кукол и мягких игрушек на привычных местах.
Услышав бессловесное восклицание Люси, Элис, вздрогнула, обернулась, и что-то выпало из её рук прямо на пол. Это «что-то» разбилось вдребезги, заставив обеих девочек подпрыгнуть. Краска вины залила маленькое личико Элис.
Люси оцепенело уставилась на осколки, блестевшие на деревянном полу. Это был стеклянный воздушный шар, подаренный ей отцом.
– Почему ты вошла сюда? – не в силах поверить в произошедшее, яростно закричала она. – Это моя комната! Это мои вещи! Убирайся отсюда!
Элис разразилась слезами, стоя посреди стеклянных осколков.
Встревоженная шумом, в комнату ворвалась мама.
– Элис! – она кинулась вперёд и подхватила дочку с пола, подальше от разбитого стекла. – Детка, ты поранилась? Что случилось?
– Люси напугала меня, – всхлипнула Элис.
– Она разбила моё стеклянное украшение, – неистово защищалась Люси. – Она зашла без спроса в мою комнату и разбила его.
Мама держала Элис, гладя её по волосам.
– Главное, что никто не пострадал.
– Главное, что она разбила вещь, принадлежавшую мне!
Мать бросила на старшую дочь сердитый и расстроенный взгляд.
– Ей просто было любопытно, Люси. Это произошло случайно.
Люси сверлила взглядом младшую сестру:
– Ненавижу тебя. Никогда больше не заходи сюда, или я проломлю тебе голову.
Угроза вызвала у Элис очередной поток слёз, отчего лицо матери потемнело.
– Довольно, Люси. Я ожидала, что ты будешь добра к сестре, особенно после того, как она так тяжело болела.
– Но теперь-то она здорова, – возразила Люси, но её слова потонули в шуме бурных рыданий Элис.
– Сейчас мне нужно позаботиться о твоей сестре, а после я вернусь и соберу стекло. Не вздумай прикасаться к нему, эти осколки острее бритвы. Ради всего святого, Люси, я куплю тебе другой сувенир.
– Это будет не то же самое, – угрюмо проговорила Люси, но мать уже унесла Элис из комнаты.
Люси опустилась на колени перед разбитым стеклом, мерцавшим и едва различимо, подобно мыльным пузырям, переливавшимся на деревянном полу. Сжавшись в комочек, она всхлипывала, глядя на разбитый сувенир до тех пор, пока в глазах всё не расплылось. Эмоции, захлестнувшие её, казалось, вот-вот перельются через край и заполнят пространство вокруг … ярость, горе и страстная, мучительная, отчаянная жажда любви.
В тусклом пятне света лампы стали загораться крошечные огоньки. Сглотнув слёзы, Люси обхватила себя руками и, дрожа всем телом, сделала глубокий вдох. Она моргнула, и огоньки, поднявшись с пола, закружились вокруг неё. Изумлённая, она вытерла руками глаза и, не отрываясь, принялась смотреть на кружившиеся в танце огоньки. Наконец, она поняла, что перед ней.
Светлячки.
Волшебство, предназначенное только ей.
Каждый осколок стекла превратился в живую искорку. Танцующая процессия светлячков неспешно добралась до окна и выскользнула из него, скрывшись в ночи.
Когда через несколько минут вернулась мама, Люси уже сидела на краешке кровати и неотрывно глядела в окно.
– Что случилось со стеклом? – спросила мама.
– Оно исчезло, – рассеяно отозвалась Люси.
Это волшебство было её тайной. Люси не знала, откуда оно взялось. Она лишь понимала, что оно отыщет нужные ему лазейки и пронесёт сквозь них жизнь, подобно цветам, растущим в трещинах разбитого тротуара.
– Я же сказала тебе, не прикасаться к нему. Ты могла порезать себе пальцы.
– Прости, мамочка, – Люси потянулась за лежавшей на ночном столике книжкой и, раскрыв том на первой попавшейся странице, уставилась в неё невидящим взглядом.
Она услышала мамин вздох:
– Люси, ты должна быть терпимее к младшей сестре.
– Я знаю.
– Она до сих пор не окрепла после всего пережитого.
Взгляд Люси оставался прикован к раскрытой книге, и она продолжала упрямо молчать до тех пор, пока мать не покинула комнату.
После напряжённого ужина, за которым тишину прерывала лишь болтовня Элис, Люси помогала убирать со стола. В голове у неё роилось множество мыслей. Наверное, её чувства оказались столь сильны, что из-за них стекло обрело новую форму. Она предположила, что стекло, должно быть, пыталось ей о чем-то сообщить.
Она отправилась в кабинет отца и обнаружила, что он говорит по телефону. Папа не любил, когда его отвлекали от работы, но ей очень нужно было его кое о чём спросить.
– Папочка, – нерешительно окликнула Люси отца.
Судя по тому, как напряглись его плечи, девочка догадалась, что он недоволен её вторжением. Но голос оставался спокойным, когда он, положив трубку, спросил:
– Да, Люси?
– Что значит, если ты видишь светлячка?
– Боюсь, в штате Вашингтон светлячков не увидеть. Они не живут так далеко на севере.
– Но что они означают?
– Ты имеешь в виду, символически? – На мгновение он задумался. – В дневные часы светлячок – насекомое неприметное. Если не знать, что это, наверняка решишь, будто в нём нет ничего особенного. Зато ночью этот жучок светится, благодаря собственному источнику света. В темноте проявляется его самая прекрасная черта. – Он улыбнулся при виде сосредоточенного выражения на личике Люси. – Не правда ли, необычайный талант для такого заурядного на вид создания?
Глава 2
– Мне сложно доверять людям, – как-то раз, спустя недолгое время после знакомства, призналась Люси Кевину.
Заключив её в объятия, он прошептал:
– Но ко мне ведь это не относится, правда?
Прожив с Кевином Пирсоном два года, Люси до сих пор не могла поверить в свою удачу. Он был всем, о чём она только могла мечтать, мужчиной, понимавшим ценность маленьких жестов, таких как выращивание любимых цветов Люси на переднем дворике их съёмного дома, или звонок посреди дня, просто так, без повода. Он был общительным человеком, и частенько вытаскивал Люси из мастерской, чтобы сходить на вечеринку или поужинать с друзьями.
Непреходящая одержимость работой порядком подпортила её предыдущие отношения. И хотя она создавала множество произведений искусства: мозаику, светильники, и даже небольшие предметы мебели, больше всего ей нравилось делать витражи. Прежде Люси никогда не встречала мужчину, который увлекал её хотя бы вполовину так же сильно, как работа. В результате художник из неё вышел куда лучший, нежели подруга. Но Кевин разрушил сложившиеся устои. Он научил Люси чувственности, доверию, вместе они разделили мгновения, когда ей казалось, что в жизни у неё не было человека ближе. Правда, даже тогда между ними сохранялось маленькое, но непреодолимое расстояние, удерживавшее их от попыток вызнать друг у друга самые сокровенные тайны.
