Утром Тони вёл себя также отстранённо и отправился на работу ни свет ни заря. Что с ним происходит? С чего бы это такие перемены в поведении?
После завтрака мне вдруг стало плохо. К горлу подступил ком, пришлось срочно бежать в уборную.
– Госпожа! – слышу за спиной голос служанки и торопливые шаги.
Тина помогает мне, аккуратно придерживая волосы, затем приносит стакан холодной воды.
– Как давно с вами такое? – обеспокоенно спрашивает она.
– Вот уже несколько дней, – отвечаю задумчиво.
На что намекает служанка? Я же не могу быть беременна? Нет, пожалуйста, только не это!
С ужасом понимаю: Тони не может быть отцом, ведь в брачную ночь нас прервали. Но что произойдёт, если муж узнает о моей беременности? Ведь он сразу догадается, чей это на самом деле ребёнок. Что же мне теперь делать?
– Тина, пожалуйста, давай сохраним это в тайне, – прошу я, – Хочу сделать мужу сюрприз.
Нагло вру. Ну и пусть! Когда-нибудь правда откроется, но сейчас я морально не готова признаться.
– Как прикажете, госпожа, – причитает Тина, – Как прикажете.
Служанка тут же погрустнела. Нет, это слишком личное, я не могу рассказать, но она же не слепая. Тина догадывалась о наших отношениях с Хосе и искренне радовалась за меня ещё пять минут назад.
Как же быть? Признаться Хосе? Ведь он имеет право знать о ребёнке. Но с чего начать?
«Привет, как дела? Знаешь, я, кажется, беременна», – звучит нелепо и несуразно.
Как он отреагирует? После нашей последней встречи Хосе старается не попадаться мне на глаза. Не думаю, что эта новость его обрадует.
Хосе
Выхожу из здания мэрии, поправляю порванный воротник рубашки. Вдыхаю полной грудью прохладный вечерний воздух. Ловлю такси. Нужно как можно скорее добраться до гостиницы, забрать свой джи-мобиль и отправляться домой.
Гостиничный номер встречает меня пустотой. Заказываю поздний ужин, ведь я не ел уже более суток. Перекусив на скорую руку, покидаю гостиницу. По моим расчётам, до Читта-ди-Маннари я должен добраться уже утром.
На прямых участках дороги выжимаю педаль газа в пол. Бортовой компьютер сначала моргает жёлтым, а затем красным. Выдаёт предупреждение:
«Температура двигателя превышает допустимую норму! Необходимо снизить скорость или включить режим автоматического управления».
Вот чёрт! Придётся сбавить скорость, иначе есть риск испортить двигатель. Перевожу управление в режим автопилота.
Понимаю, что я опоздал везде, где только можно. Свадьба Тони и Катрин состоялась без меня. Я не смог заявить на неё свои права, и теперь она стала женой моего брата. Однако, находясь в этой чёртовой клетке без возможности призвать своего волка, я многое переосмыслил и не собираюсь сдаваться.
Провожу рукой по своей шее. В тех местах, где в кожу впивался ошейник, ещё вчера были глубокие раны. Сегодня от них остались лишь царапины. Думаю, к вечеру всё заживёт окончательно. Регенерация возвращается ко мне – это хороший знак.
Вдали показались утренние огни Читта-ди-Маннари. Не доезжая до города, сворачиваю в лес к нашему особняку. Каково же было моё удивление, когда охрана сообщила, что дом пуст. Значит, после свадьбы они отправились в городскую квартиру Тони.
Открываю капот джи-мобиля. Нужно посмотреть пару деталей, прежде чем ехать. Они могли прийти в негодность из-за перегрева двигателя. Но сделать я толком ничего не успеваю. Ворота открываются, и во двор въезжает другая машина.
Поворачиваюсь и вижу Катрин, в коротком чёрном платье. Чёрт, оно почти ничего не прикрывает! Зачем Катрин его надела? Несколько секунд мы смотрим друг на друга, молча. Она первая отворачивается и спешит в дом.
Столько раз я обдумывал наш разговор, а сейчас волнуюсь, как мальчишка. Всё бросаю и бегу за ней. Догоняю и крепко обнимаю, прижимая её спиной к своей груди.
– Я опоздал. Прости, я могу всё объяснить, – говорю ей, – Катрин, как же я скучал!
Чувствую, как громко бьётся её сердце. Она волнуется? Боится меня?
– Не прикасайся ко мне! – кричит Катрин и вырывается из моих объятий, – Отпусти!
Перед глазами сразу встаёт наша первая ночь, как я успокаивал её после ссоры с братом. Катрин ненавидит оборотней, но ко мне она всегда относилась иначе. Тонкая грань доверия между нами сейчас разрушена. Будет очень сложно её восстановить. Но я не сдамся!
– Что ты хочешь мне объяснить, Хосе? – она замечает царапины на моей шее, – Как ты развлекался в столице? Я вчера ждала тебя весь день, а ты променял меня на столичных шлюх!
Слова Катрин словно бьют меня наотмашь. Неужели она действительно думает, что я мог так поступить? Вероятнее всего, эту чушь ей наплёл Тони. Убью, гада! И не посмотрю, что он мой брат!
– Мне не о чём с тобой говорить! Ты предал меня, Хосе! Ты такой же, как и твой брат! Нет, даже ещё коварнее. Ты не пытался взять меня силой, а заставил полюбить тебя, а потом предал!
Она не даёт мне сказать даже слова в своё оправдание. Разворачивается и уходит вся в слезах. На мои просьбы поговорить не реагирует.
Понимаю, что Катрин нужно время. Сейчас она обижена и видит всё совершенно в другом свете, ведь у меня даже в мыслях не было предавать её. А ещё эти царапины на шее и порванный воротник. Она права, всё выглядит так, словно у меня была бурная ночь.
Переодеваюсь и выхожу на улицу. Звонить брату не буду, иначе он найдёт причину, чтобы избежать встречи со мной.
Беру джи-мобиль, на котором приехала Катрин. Ключи от своего кидаю водителю, чтобы отогнал в автосервис. Пятнадцать минут пути и я уже во дворе элитного жилого комплекса. Паркую машину и поднимаюсь наверх.
Звоню в квартиру Тони. Дверь долго не открывают, пинаю её ногой.
– Выходи! Я знаю, что ты дома! – еле сдерживаюсь, чтобы не выломать всё к чертям собачьим.
Изнутри раздаётся шорох, а чуть позже звук отпирающегося замка. На пороге стоит полусонный Тони.
– Что стряслось, Хосе? Как дела в столице? – зевая спрашивает он.
– Столица на месте, – отвечаю ему, – Скажи-ка мне лучше, что за чушь ты наплёл Катрин?
Меня распирает от злости. Какого чёрта он наврал ей, что я развлекаюсь в столице? Знал ведь, что еду по важному делу.
– Чушь? – недоумённо переспрашивает Тони, – Просто констатировал факты. Почему ты всё время вмешиваешься? Катрин моя жена, ты знал об этом и всё равно переспал с ней!
Жена? Как же меня бесит, что он называет её своей женой! Одежда трещит по швам. Зверь рвётся на свободу, я не могу сдерживать его, да и незачем. Голос всё больше и больше становится похож на рычание.
– Какие, к чёрту, факты? Слушай сюда, брратец, – хватаю его за грудки и прижимаю к стене, – Обидишь Катрин, я тебе глотку перегррызу! Ты меня понял?
Раздаётся треск ломающейся древесины. Тони смотрит на меня испуганным взглядом. Действительно, есть чего бояться: в полуобороте мои руки превратились в когтистые лапы, а голова больше напоминает звериную морду.
– Понял я, не кипятись, – он пытается освободиться из моего захвата, – Ты сломал мне комод, брат!
Отшвыриваю Тони в сторону. Делаю рваный вдох и пытаюсь вернуть контроль. Комод уже не спасти. Надо успокоиться, чтобы не разнести всю квартиру.
– Пока ты гулял на свадьбе, я сидел в клетке без еды и воды и чуть не потерял своего зверя! – рассказываю ему, вернувшись в человеческий облик.
– Хосе, я ничего не знал, – оправдывается Тони, – Рад, что ты цел!
Братец хлопает меня по плечу и предлагает сменить одежду. В тех лохмотьях, что сейчас на мне, я вряд ли смогу выйти на улицу, поэтому соглашаюсь.
***
После разговора с Тони прошло уже два дня. Всё это время я старался как можно реже попадаться Катрин на глаза. При первой же возможности уезжал из дома. В груди полыхала невыносимая тоска. Я знал, что Катрин рядом, что с ней всё в порядке. Через какое-то время она успокоится, и мы сможем поговорить.
Отец был очень рад моему возвращению к работе, ведь за время отсутствия в мэрии накопилась куча дел. Маркус с интересом расспрашивал о действии ошейника, который сдерживает зверя. Не пожелал бы я кому-нибудь из своих близких оказаться в нём.
