Одеяло, лежавшее на моей кровати, было смято, и, залезая под него, я пыталась убедить себя, что это был всего лишь кошмар. Как мне могли не сниться кошмары после всего, что случилось за последнюю неделю? Конечно, это не могло происходить по-настоящему.
Я говорила себе эти слова. Повторяла их снова и снова, как бесконечную мантру, пока не заснула.
Но я так и не смогла в них поверить. Ни ночью, ни на следующее утро, когда, проснувшись, я обнаружила крошечное пятнышко крови на подушке и ранку на большом пальце левой руки. Такую ранку, которая осталась бы, если бы я укололась шипом.
Нет, я не собиралась себя обманывать. Я знала наверняка, что это был не просто кошмар.
За мной что-то приходило.
Следующим утром я сидела на уроке английского и пыталась написать сочинение по «Гроздьям гнева», хотя книгу не читала. В классе было идеально тихо.
— Ходила во сне? Ха. Как бы не так. У меня только с третьей попытки получилось тебя разбудить.
Она сидела на учительском столе. Сам учитель читал, прислонившись к спинке стула. Ему повезло, потому что если бы он наклонился вперед, то смотрел бы на класс как раз сквозь ее задницу.
— Так что это была за ночная прогулочка? — спросила она. — Или опять на меня свалишь? Ты же это делаешь каждый раз, когда у тебя что-то идет наперекосяк!
Я поджала губы, чтобы не забыться и не ответить ей. Ребята в школе и так уже подозревали меня в убийстве Лидии. Еще не хватало, чтобы они узнали, что мы с ней регулярно беседуем.
— Должна признаться, шоу было впечатляющее.
Я вопросительно посмотрела на нее и жестом поманила к себе. Парень за соседней партой заметил мое движение, поэтому я притворилась, что разминаю пальцы.
Лидия подошла к моей парте. Я перелистнула тетрадь на одну из страниц ближе к концу и написала: Что ты видела?
— Ты проснулась, выпрыгнула из кровати, покрутилась по комнате, а потом вышла из дома, глядя себе под ноги.
Я подняла руку.
— Можно, пожалуйста, взять разрешение на выход из класса?
Учитель кивнул.
И Не утруждай себя, — сказала Лидия. — Я уже ухожу.
И она исчезла.
Я бы никогда не подумала, что сделаю это, проживи я хоть миллион лет.
Но тем не менее весь остаток дня я ждала, чтобы Лидия пришла и снова начала меня доставать.
Когда закончились уроки, мы с Марли встретились в редакции, чтобы просмотреть портреты ребят из школьного совета. Мы сократили количество вариантов до одной-двух фотографий на человека, но не могли сойтись на том, какие из снимков самые лучшие, поэтому решили предоставить выбор Эллиот.
Я подошла к ее столу и отдала распечатки. Она смотрела на каждую фотографию не дольше секунды и без колебаний отобрала нужное количество снимков.
— Как ты это делаешь? — спросила я.
Она наклонила голову набок.
— Делаю что?
— Как ты так быстро принимаешь решения?
— А, ты об этом? В девяноста процентах случаев прислушиваюсь к своему внутреннему чутью.
— И внутреннее чутье тебя обычно не подводит?
Она улыбнулась мне, как будто мой вопрос ее рассмешил.
— Мое чутье безупречно. Все неприятности происходят со мной в оставшихся десяти процентах случаев.
Я попыталась вспомнить, когда в последний раз доверяла себе, принимая важное решение, вместо того чтобы мучительно его обдумывать.
— Не знаю, есть ли у меня такое.
— У тебя отличное чутье. — Эллиот положила на стол текстовыделитель и ткнула пальцем себе в живот — чуть ниже логотипа ЙЕЛЬ, который украшал ее очередную толстовку. — Так говорит мое чутье.
Я вздохнула.
Она впилась в меня взглядом, немножко наклонившись вперед. Мне захотелось сделать шаг назад, но я удержалась и не сдала позиций.
— Знаешь, в чем твоя проблема? — спросила она. — Тебе нужно научиться доверять…
Ну вот, опять началось.
— …себе, — закончила она.
— Хмм, — проговорила я.
— Что?
— Просто мне казалось, моя проблема в том, что я не могу доверять другим.
Она отмахнулась от этого заявления как от надоедливой мухи.
— Другим нужно завоевать твое доверие. Это к делу не относится.
Завоевать мое доверие.
Ого.
— Скажи-ка мне, Алексис, — проговорила Эллиот. — Почему ты сидишь за обедом одна?
— Не знаю, — отозвалась я. — Так проще.
Эллиот не стала спрашивать: «Проще, чем что?» Она просто посмотрела на меня несколько долгих секунд, как смотрела бы на макет, на котором что-то не сходится.
— Если что, за нашим столиком есть место. Обедай с нами.
— Ух ты, — произнесла я. Что-то внутри меня сжалось от счастья. Передо мной сидел человек, который знал меня исключительно как девчонку с кучей тараканов в голове и при этом все равно хорошо ко мне относился. Но… даже если я нравилась Эллиот, нравилась ли я остальным? Или они втайне осуждали меня? И осудят ли они Эллиот за то, что та пригласила меня обедать за их столом? — Я думаю, лучше не стоит. Но спасибо.
Эллиот даже нервничала не как нормальные люди. Прежде чем заговорить, она раскрутила ручку и снова ее собрала.
— Ты была с ней, когда она умерла? С Лидией Смолл?
Я замерла. Мои кости словно приросли друг к другу, лишая меня способности двигаться. Я не смотрела на Эллиот. Я уставилась на крышку стола и сверлила ее взглядом, пока фальшивые волокна древесины не поплыли у меня перед глазами.
Эллиот засунула пружинку обратно в пластмассовый корпус ручки и прикрутила к нему верхнюю часть.
— К чему я это спросила. Это не твоя вина. Даже если ты там была. Хватит наказывать себя. Или могу предложить другой вариант: начни наказывать себя новым способом. Просто садись обедать за наш столик и наблюдай, как Чад пытается говорить, набив полный рот еды.
Она посмотрела на меня с таким искренним пониманием, что у меня в горле тут же образовался комок.
— С нами происходит много дерьма. Но такова жизнь. Просто соглашайся обедать за нашим столиком. — Эллиот приняла мое молчание за сопротивление. — Я прошу тебя, Алексис. Считай, что сделаешь мне личное одолжение.
Я сглотнула комок и моргнула, прежде чем перевести на нее взгляд.
— Почему?
— А почему бы и нет? — она пожала плечами.
— Если тебе нужна причина… Когда один член команды сидит в одиночестве рядом с мусорными баками, это плохо влияет на боевой дух остальных. Так что пожертвуй собой ради коллектива, ладно?
Так что на следующий день, когда прозвенел звонок на обед, я прошла мимо своего обычного столика и села между
