Свет потух внезапно. Чернильная тьма вмиг окутала пространство, словно всё вокруг внезапно залили чёрной тушью. Антон снова включил свой фонарик, но его света катастрофически не хватало. Крошечный пучок света делал видимой только совсем крохотную часть коридора – метра два, не более.
– Двинули! – требовательно шепнул Антон, подхватив руку Димы.
Теперь путь удлинился. Казалось, коридор стал длиннее. От двери до двери расстояние увеличилось вдвое.
– Катя, – сказал Антон, – Держись за нас. Я выключу фонарик, чтобы сэкономить энергию.
Густая темнота вернулась. И ещё тишина. Не считая шорканья подошв бредущих подростков. Они шли уже только ради того, чтобы идти. Иногда Антон включал свет, чтобы осветить пространство за очередной дверью или чтобы стрельнуть лучиком света вперёд.
Казалось, рядом в темноте стоят гоблины. Даже чувствовалось их смрадное дыхание. Да, действительно в воздухе пахло мертвечиной. Раньше стоял запах старой резины и плесени, теперь же ясно чувствовался смрад разложения.
– Свет! – воскликнула Катя.
Действительно, из приоткрытой двери лился свет.
– Вдруг там они? – испуганно зашептал Дима.
– Им свет не нужен – они покойники, – возразил Антон, ускорив шаг.
Они сразу узнали комнату, в которую их затолкали охранники. В углу на стуле сидел начальник, не спеша попивающий из кружки.
– Ну что, нагулялись, молодёжь? – весело спросил он.
Ребята дёрнулись назад, но упёрлись в твёрдые торсы охранников.
– Проходите, не стесняйтесь. Рассаживайтесь поудобнее.
Ребята покорно подчинились. Толстяк поставил кружку на стол, встал.
– В красном уголке вы уже побывали – знаю. Ребята вы умные – правильно всё сообразили. Нет нужды рассказывать, доказывать что-то. Нас уже давно нет в списках живых. Я погиб при перестрелке, защищая директора завода. Афанасий и его товарищи – чуть позже, когда бандиты приехали забирать завод. Скажу проще: мы охраняем это место. От мародёров, от дурачков всяких, от любителей приключений. Каждый, кто причинит заводу ущерб, будет наказан. Такова наша участь.
Ввалился Афанасий, бросив на пол тела Игоря и Гали. Ребята в ужасе охнули, вскочили со своих мест. Начальник взмахом руки усадил их обратно.
– Ну, они сами виноваты – не захотели сотрудничать, признать вину. Начали права качать. Так бывает: скверное воспитание, современные нравы. Но вы-то будьте умнее! Не доводите ситуацию до вот этого! Сломали – компенсируйте! Справедливо же? Справедливо?
Антон встал. Взглянул на трупы товарищей, потом на Афанасия.
– А что вы от нас хотите?
На лице покойника скользнула тень улыбки.
– Ничего сложного. Старые хозяева принудили нас охранять этот завод. Мы честно несли службу, но понимаем – они уже не вернутся. Вся наша служба никому, получается, не нужна. Освободите нас, дайте нам покой. Это так просто – стоит всего лишь прочитать молитву. Ну, это не совсем молитва – скорее обратное заклинание. Как отпевание, что ли. Пока оно не прочитано, мы обязаны существовать здесь и выполнять условия договора – тут уж ничего не попишешь.
– Хорошо! – воскликнул Антон, – Мы привезём сюда священника, он и отпоёт вас.
Начальник достал носовой платок, вытер шею и лицо.
– Нельзя священника, никак нельзя. Сильное заклинание наложили на нас эти демоны – никакой священник живым сюда прийти не сможет. Только простой человек, не имеющий сана, способен переступить порог этого завода.
– Мы согласны, – сказал Антон, – Только выпустите нас, пожалуйста!
– Разумеется, о чём разговор! Прочтёте – и свободны! – обрадовался толстяк, – Вот текст.
С этими словами он достал из кармана бумажку, сложенную вчетверо.
– Только текст должны читать двое – мужчина и женщина, которые любят друг друга. Вы ведь влюблены? Я многое повидал в жизни и умею разбираться в этом. Третьего придётся удалить – временно, естественно.
– Хорошо, – продолжил Антон, – Но это вы могли сказать в самом начале, не убивая наших друзей!
Начальник тяжело вздохнул, как вздыхает преподаватель, когда ученики совершенно не понимают его слов.
– Уж так получилось, друзья. Игорь – прирождённый скептик, атеист. Галина – красавица, зацикленная на себе любимой, тоже, кстати, неверующая, хоть и с крестиком на шее. Да, была у меня мысль отправить их домой, но ведь, не согласились. Галя потребовала Игоря, Игорь стал пугать полицией, которая приехала бы вмиг. Арестовали бы вас, увезли в отделение – что дальше? Ждать, когда сюда нагрянут новые воришки? Нет, мы уже слишком долго ждём, слишком долго. Каждый день на земле для нас – испытание. Вы не представляете, как тяжело быть привязанным к этому проклятому заводу – наводить здесь порядок, ловить случайных воришек, зная, что это будет продолжаться вечность. Кто, как не вы – молодые – избавит стариков от вечных мук?
– Ладно, – согласился Антон, – Прочтём мы вашу молитву.
– Прочтите-прочтите уж, пожалейте нас, – с надеждой в голосе протараторил покойник, – Мы не будем вам мешать.
Афанасий схватил Дмитрия.
– Держитесь, ребята! – прокричал Димка, прежде чем исчез в дверном проёме.
Начальник ушёл следом.
Антон развернул лист бумаги. Катя прильнула к лицу Антона, пытаясь прочесть текст.
– Ничего не понимаю! Белиберда какая-то! – воскликнул он, передавая листок Кате.
Действительно, молитва никак не походила на те, что читали их бабушки. Набор непонятных слов, словно маленький ребёнок, добравшись до клавиатуры, произвольно ударял по клавишам.
«Щаисть утыралдышакламы акафаиль такулмадах. Ифалиястья хтамыщиажда ылеиль атималэбюанг….»
– Ну, и ладно, – ласково сказала Катя, – Прочтём, раз им уж так нужно – зато живыми останемся.
– Думаешь? – недоверчиво проговорил Антон.
– Другого выхода у нас нет, – резонно заверила Катя.
И они начали читать. Тщательно, проговаривая каждую букву. Пришлось читать медленно, очень медленно, чтобы незнакомые слова были сказаны правильно. Необычные сочетания звуков гулко отражались от пустых стен, витали в воздухе, неслись куда-то ввысь, возвращались назад.
– …Кущиматырендыаш тараимосуфиаликсаым ащатына юпыж, – закончил Антон.
– Всё! – облегчённо сказала Катя.
Её голос, грация, нежная шейка, выглядывающая из-под кофточки, так взволновали Антона, что он тут же заключил её в объятия.
– Не надо, Антон, не здесь, – жарко прошептала Катя.
Но она и сама сильно возжелала своего спутника, хотя умом понимала всю дикость и неуместность ситуации. Её слова только подстегнули взлёт неукротимого желания обладать ей – здесь и сейчас. Антон, повинуясь инстинкту, принялся расстёгивать на ней одежду. Такого неистового желания он не испытывал никогда прежде. Наверное, так ведёт себя маньяк при виде испуганной от страха жертвы. Они словно не соображали, что делают, словно невидимый кукольник управлял откуда-то сверху их телами, дёргая за нужные ниточки. В разомлевших от желания глазах Кати Антон прочитал полное согласие с ним. Спустя некоторое время, парочка смущённо одевалась, бросая виноватые взгляды на трупы Игоря и Гали. Они успели привести себя в нормальный вид, прежде чем снова открылась дверь.
– Вот и всё! – торжественно объявил вошедший начальник, – Скоро мы будем свободны. Благодарю вас, друзья! Идите с миром.
– А где Дима? – дрожащим голосом спросила Катя.
– Держите своего приятеля! – с этими словами толстяк затолкнул в комнату смущённого подростка, – Дверь одна. Мы сейчас уйдём, а вы обождите минут десять – и можете идти. Выход найдёте быстро, обещаю. Никто вам не помешает. Советую вызвать такси.
С этими словами начальник бросил на стол их телефоны.
– И рюкзачки захватите, – кивнул он в угол, где удивительным образом материализовались их вещи, – Берите-берите, это теперь ваше. И ещё: Игорь и Галя ушли. Так и скажете родителям. Ушли сами, потому что испугались. Куда – вы не знаете.
Ночь уже вступила в свои права. Холодный августовский воздух невидимым потоком стлался по земле. Стрекотали кузнечики, изредка мелькали летучие мыши. Леденящий, терпкий и такой приятный запах свободы. Они вызвали такси, которое умчало троицу по домам.
