Если прибавить к моему серебру, всего выходило семьдесят пять монет. Старушкины деньги, правда были «русские». То есть, широкие и приплюснутые. Но все благополучно уместились в кошеле. А тот легко покоился на руке, без всякого намека на тяжесть. Кто-то скажет: «Магия». Я отвечу: «Обычная пятница рубежника». Блин, или суббота? Опять во днях потерялся.
Мне очень хотелось допросить Григория с пристрастием по поводу чертей и лешачихи. Но я решил повоспитывать беса. Пусть считает, что я на него смертельно обиделся. И теперь между нами сожжены все мосты. Я поел — в кафе даже к чаю не притронулся — умылся и лег спать. На диване! Тем самым демонстрируя, кто здесь альфа-самец.
Это тоже было уловкой. Потому что я заказал на завтра кресло-кровать через интернет. Причем, за весьма внушительную сумму в сорок тысяч. Не знаю даже почему. Почитал описание и мне понравилось. Если верить рекламщикам, то после ночи на такой мебели ты должен был проснуться новым человеком. Интересно, а как на нечисть все это действует? Станет Григорий добрее и бросит пить? Да не, бред какой-то.
Потому что именно на кресло-кровать я собирался отселить беса. А что? Место позволяло. Ютиться на полу я больше не хотел, а спать рядом с Григорием не хотелось. И дело не в каких-то предрассудках. Выяснилось, что бес довольно драчлив во сне. Оставалось лишь догадываться, что там ему снится.
Григорий, к слову, долго ворочался и тяжело вздыхал где-то на полу. Но после затих и он.
Свой очередной выходной я встретил буднично — контрастным душем и яичницей из двух яиц на сливочном масле. Бес был прав, именно на нем яйца не пригорали. Его бы умения и способности да в мирное русло — цены бы ему не было. Правда, звали бы его тогда, наверное, домовой.
Бес уже не мельтешил под ногами и не пытался попасться на глаза. Он сразу смекнул, что завтрак ему не перепадет, поэтому лишь тяжело вздыхал из коридора. Правда, очень громко и часто.
Я бы и дальше всем своим видом демонстрировал, что у каждого из нас теперь своя жизнь. Однако подвела доставка. Как всегда приехавшая некстати. Правда, в этот раз грузчики ошиблись в удобное для меня время.
Позвонили и спросили, дома ли я. А то они тут недалеко, могут кресло закинуть по дороге. Отказываться было глупо.
Черный кот вился вокруг пришедших мужиков, обнюхивая мебель. То ли на наличие чужого хиста, то ли чего-то еще. Правда, стоило грузчикам уйти, как исчез из комнаты и бес. Явно где-то зашухерился. Я сел на диван и самым грозным голосом, на который был способен, позвал.
— Григорий… не знаю, как тебя по отчеству.
— Где только такого нахватался, — пробурчал, нехотя выходя из коридора. — По батюшке давно никого не зовут.
— Ладно, будешь Вельзевулович.
— Какой же я Вельзевулович⁈ — возмутился, впрочем, не особо сильно Григорий. — Евпатьевич я.
— Ну, Григорий, свет ты мой Евпатьевич, — нахмурился я. — Как жить теперь будем?
Бес что-то прошамкал губами, впрочем, вслух ничего не произнес. Смог унять свою строптивость. Да и сейчас стоял, как нашкодивший мальчик перед учителем. Толстый бородатый мальчик с рожками.
— Я действительно многого не знаю, — сказал я. — Только дальше у нас так дело не пойдет. Ты либо мне помогаешь. Причем, помогаешь всерьез, без утаек. Либо идешь на все четыре стороны. Держать тебя не буду.
Если честно, я был очень заинтересован в Григории. Наверное, гораздо больше, чем он во мне. Бес был моей единственной ниточкой, соединяющей с новым миром. Конечно, можно еще с кем-нибудь подружиться. К примеру, с теми же виттрами. Они вроде ребята адекватные, но тут домашняя энциклопедия под боком. Пусть и с весьма скверным характером. Живи он в общаге, ему бы сразу объяснили о добрососедстве и пристойном поведении.
Но, как оказалось, и Григорию меньше всего хотелось что-то менять. Мои слова он встретил с откровенным страхом. Угу, понял, что на халяву его поить никто не будет.
— Да что ты хозяин сразу с плеча-то рубишь? Конь о четырех ногах и тот спотыкается… Я же так…
Ну все, посыпались поговорки. Сейчас начнется: «Старый бес борозды не испортит». Я решил направить разговор в нужное русло.
— Хочешь сказать, что это было в первый и последний раз?
— Истинно так. Все бывает. Вместе живем, хлеб жуем, а иногда подсаливаем.
Вот этого я вообще не понял. Ну да ладно.
— Тогда скажи, что случается с бесами, которые рубежникам не служат?
Григорий шумно засопел, засуетился, словно подыскивая нужное место для рассказа. В итоге забрался на свое новое кресло и уперся руками в боковины.
— Бесы вообще одиночки, в отличие от чертей тех же. Тяжело нам вместе жить. Даже если бесенок рождается, отец от матери уходит. Иначе ребетенку жизни не даст.
— Высокие отношения, — не смог не прокомментировать я.
— Да и мать, как только бесенок подрастет, сразу ему жилье подыскивает. Обычно стараются к рубежникам отдать, у кого хист…
Тут Григорий вновь поежился. Словно признаваться в подобном ему было крайне неприятно.
— У кого хист к худу тяготеет. Неслучайно ведь всегда говорили, что бесы злым колдунам служат.
— Погоди, но как ты…
— У Спешницы оказался? Хозяйки прошлой, то бишь. Да я с детства был не такой, как все, неправильный. Нет, по греховству меня матушка даже хвалила. Завистлив, алчен, распутен, ленив. Только я домашний бесенок всегда был, не дворовой. Ни за себя постоять, ни злобу настоящую испытать. Разве что когда на воле оказываюсь, то что-то со мной происходит.
— Ты же вроде говорил, что не в себе на воле?
— Как раз в себе, хозяин, — угрюмо ответил Григорий. — Бес и должен таким быть. Чтобы подметки под ним горели. Одним взглядом страх внушать. Я же… не люблю всего этого. Когда гнев разум застилает.
Он махнул рукой и тяжело вздохнул. Мне даже не по себе стало. Ну что я за рубежник такой? Каждую последнюю нечисть жалко. Хотя, Григорий совсем не последняя.
— Ладно, мир, — протянул я ему руку.
Бес соскочил с новенькой мебели и торопливо пожал руку. Будто боялся, что я передумаю.
— Кресло, кстати, твое. Спать будешь на нем.
— Правильно, хозяин, заслужил обиду твою, признаю, — опустил голову бес. — В былые времена из избы на холод бы выгнали.
— Ты офигел, что ли? Оно вообще-то раскладывается и с ортопедическим матрасом внутри.
Вот теперь Григорий оживился. После демонстрации долго и придирчиво оглядывал мебель. Внимательно слушал, что значит «ортопедический». А в конце презентации попрыгал несколько раз, проверяя крепость кресла.
— Хозяин, а ты собираешься может куда в ближайшее время?
— Свою подружку хочешь позвать?
— А если даже так? — с самым бессовестным видом ответил вопросом на вопрос Григорий.
Да, разгон у моего соседа от виноватого недотепы до наглого сексуального маньяка всего пара секунд. Что уж тут скажешь — бес.
— Скоро. Вот только ты со мной пойдешь, для профилактики. Возражения и споры не принимаются.
Я хотел выдать сразу весь расклад, но меня отвлек телефонный звонок. Номер был неизвестный. Надо же, давно меня не беспокоили спамеры из всяких банков. Хотя я все же нажал на зеленую трубку.
— Матвей, здравствуйте, это Маргарита. Маргарита Тихомирова.
У меня внутри все оборвалось. Голос оказался знакомый и взволнованный. Интересно, откуда она мой номер узнала? Костян сказал. Хотя сейчас было важно другое. Я чувствовал, что собеседница вот-вот скажет что-то неприятное.
На плохие новости у меня было особое предчувствие. И оно в очередной раз не подвело.
— Здравствуйте, Маргарита.
— Не знаю, зачем вам звоню. Хотела извиниться за тот разговор. Мы вчера из Германии прилетели. Врачи провели полную диагностику, с Димочкой все в порядке. А сегодня он заговорил. В общем, у нас все хорошо. Просто хотела вам сказать. Извините еще раз и до свиданья.
Я повесил трубку в полном недоумении. Что это сейчас такое было? А вот Григорий, сидящий рядом, задумчиво кивал. Будто сидел в программе «Что? Где? Когда?» и знал досрочный ответ.
