Валентиныч предусмотрительно задернул шторы.
Не удержавшись, Антон подкрался к окну по бетонной тропинке, отделявшей здание от палисадника, и прислушался.
— Так что же, будут там строить собор по итогу или нет?
Антон узнал голос Сергея.
— Затихло все. Резину тянут, ждут, когда люди успокоятся, — ответил Валентиныч.
Антон максимально аккуратно заглянул внутрь. Штору не задернули до конца, осталась пара сантиметров, через которые можно было рассмотреть стену в комнате. Антон сместился левее, пока не увидел напольное зеркало со сползшей драпировкой. В отражении сидели Валентиныч, Сергей, Юлия и кто-то четвертый — судя по огромной волосатой руке, Володя. Юлия попивала вино.
Антон отпрянул от окна и присел на корточки.
— А неплохое вино. Единственное, чей вкус я еще чувствую. Неудивительно, что в Коммунаре его не найти. Даже в «Чабреце».
— В «Чабреце»? Нашла где искать. Мы сегодня были на задании в этой забегаловке. С Антоном, — сказал Сергей.
— Кстати! Мы ж его так и не наказали, — спохватилась Юлия.
— Да не стоит, — успокоил ее Валентиныч. — Еще неизвестно, как он следующую ситуацию переживет. Девчонка эта, Алиса…
Валентиныч понизил голос. Антон зажмурился.
— Девчонка эта собирает материал для расследования.
— И что у нее есть?
— Доказательства слежки.
— Да какие у нее там доказательства? — фыркнула Юлия.
— Она выцыганила у соседки ключи от квартиры и нашла на антресолях дневник.
— Дела… — пробасил Володя.
— Погоди, так он спрашивал про какой-то блокнот сегодня, — сказал Сергей.
— Какой блокнот?
— Да обычный. Я не понял толком.
Антон вцепился в штанину.
— Надо избавиться, — сказала Юлия.
— От блокнота?
— От девчонки.
— Да, придется, — согласился Валентиныч. — Нам лишнее внимание ни к чему. Вот Антону и поручим.
* * *
Увидев на пороге Алису с чемоданом, мама не выдержала и бросилась ей на шею. Переезд Алисы в Петербург после выпуска из университета она восприняла тяжело, страдая «синдромом пустого гнезда». Мама грустила целыми днями и пыталась манипулировать Алисой, ссылаясь то на плохое самочувствие, то на обилие домашних дел, которые ей, «пожилой женщине», «уже невмоготу». Алиса на провокации не велась, мама обижалась, переставала отвечать на звонки, порой доводя Алису до невроза. Но при личной встрече от обид не осталось и следа — мама тут же потащила ее на кухню и заставила съесть целую тарелку рыбных щей, которые Алиса не любила с детства. Наговорившись вдоволь, она отпустила Алису в ее комнату, где не изменилось ровным счетом ничего: мама хранила обстановку в первозданном виде, хотя сама Алиса уговаривала ее не дурить и сделать ремонт, превратить детскую в отдельную спальню. Уговоры не работали. Мама, как и раньше, спала в зале на раскладном диване.
Смерть Антона не отпускала Алису несколько дней, и в конце концов она решила, что это знак, — судьба сама подталкивала ее к серьезному расследованию, материалу, способному подсветить если не бандитизм в стиле девяностых, так хотя бы коррупцию в IT-сфере. Что делать и как добывать информацию, Алиса пока не понимала — но в том, что делать это нужно непосредственно на месте событий, не сомневалась. Заморозка перехода в холдинг разозлила ее еще сильнее. Узнав об этом от Стаса, она изобразила глубокое разочарование и выпросила у него две недели отпуска. Формально она поехала домой навестить маму, но, узнав о грядущих похоронах, попросила Стаса скинуть ей место и время прощания. Стас отговорил Алису — пришлось признаться, что ее повышение заморозил Безносюк, который намылился в Коммунар вместе с ним. В сочувствие безопасника Алиса не верила, цель его поездки только подогрела ее любопытство. Она собиралась выведать и это. В таком случае мелькать перед глазами Безносюка действительно было глупо.
Стас невольно помог ей в расследовании — рассказал про найденный в квартире дневник. Вообще, Стас мог бы стать полезным информатором и даже помощником, но его угораздило все испортить своим пьяным подкатом. На следующий же день Стас слезно извинялся за то, что обнял и схватил ее за руку, называл произошедшее «мимолетной слабостью» и убеждал Алису в том, что никогда больше не позволит себе ничего подобного. Алиса игнорировала сообщения.
При жизни Антон исписал дневник от корки до корки, но отличить личные заметки от рабочих у Алисы не получалось. Глядя на столбики ни о чем не говорящих цифр, Алиса думала, что записи представляли собой лишь значения. Ключи к ним Антон хранил у себя в голове, и достать их было уже невозможно, даже если бы тело до сих пор лежало в морге. Из мозга мысли не выкачаешь. По крайней мере пока.
Алису долго не оставляла эта идея, она даже задумала написать небольшой фантастический рассказ — и задумка эта неожиданно подтолкнула ее к возможному решению проблемы. «Не выкачать»… Ну конечно! Погрузившись в бумажный дневник, Алиса совсем забыла о главном источнике правды, о тайном поверенном Антона — его ноутбуке! Кто вообще записывает важные данные в бумажный блокнот, уязвимый для потопа или пожара, не защищенный паролем, физически находящийся не в облаке, а под потолком, на антресолях? В конце концов, Антон же айтишник! Поэтому Алиса написала:
«так и быть, прощу тебя, если расскажешь, где девайсы Антона и что вы с Безносюком делали в квартире».
Стас тут же согласился, только попросил позвонить ему в телеграме — наверное, боялся, что Алиса заскриншотит сообщения или перешлет их кому-нибудь. Стас нервничал и противно шаркал ладонью по столу, но Алиса решила лишний раз не придираться.
— В квартире мы искали документы. Собственно, Безносюк нашел пухлую папку и увез ее с собой в чемодане.
— Ты видел, что там было?
— О чем ты! Это ж Безносюк. У него и страницы не выпросишь.
— А ноутбук, телефон, планшет?
— А у него был планшет? Я не видел его с планшетом ни разу. Айфон в квартире я не заметил, а рабочий ноутбук Безносюк забрал из кабинета сразу же.
— Подожди-подожди! Антон уехал в Коммунар, но рабочий ноут оставил на столе?
— Да, он его не взял. Он жалел, что попросил себе пятнашку. Она, мол, тяжелее тринашки и не лезет в сумку.
— Он с тобой по телефону созванивался?
— Нет, по ноуту. Наверное, с личного звонил.
— Все, поняла! Спасибо, Стас! До встречи! — торопливо поблагодарила Алиса и потянулась было к кнопке сброса звонка.
— Алис! Алис, подожди. Слушай, я прошу тебя не натворить делов. Мы все же в одной лодке, нам надо дальше работать. Ты знаешь, холдинг…
— Слушай, Стас, я сейчас передумаю тебя прощать. Я все прекрасно понимаю, я не дурочка.
— Ладно, ладно. Просто переживаю за общее дело.
— Переживать не о
