— А ты что-нибудь еще вспомнил?
Дернув плечами (вот ведь привязалась!), Паша нехотя проворчал:
— Вроде, у деда за домом сарайчик с каким-то пахучим сеном был, нас от него несколько раз гоняли.И еще, когда мы из деревни уезжали, собаки жалобно выли. Батя еще сказал, что это они так с нами прощаются…
Наморщив гладкий лобик в попытках припомнить что-нибудь еще, Поля подхватила с настенной полочки карандаш. Повертела лакированную палочку меж тонких пальчиков, и голосом, полным сомнений, предположила:
— Паш. А ведь дед к нам по-доброму отнесся, да?
— Ну.
— И папа несколько раз упоминал, что он был хорошим человеком.
Быстро набрав и отправив какое-то сообщение, парень лениво и по-прежнему весьма лаконично подтвердил:
— Ну.
— Пашка. Давай попросим, чтобы он нас своим штучкам поучил?..
Заинтересованно хмыкнув, брат крутнулся вместе с креслом, разворачиваясь лицом к сестренке — и тут же преисполнился праведного негодования:
— Полька, зар-раза!!!
Вздрогнув и кое-что осознав, девица виновато ойкнула и торопливо отложила в сторонку карандаш. Хороший, новый, и уже изрядно пожеванный ее белыми крепкими зубками.
— Опять!?!
Ну да, была у Полины одна вредная привычка, с которой она уже давно (чуть ли не с детского сада) и временами даже успешно старалась бороться — размышляя над чем-то сложным или очень интересным, близняшка любила покусывать кончик простого карандаша. При отсутствии «деликатеса» вполне годились ручка, фломастер, линейка, рисовальная кисточка, да даже деревянная ручка от расчески — но все же карандаш был вкуснее всего. Такой вот выверт девичьей психики… Отчего-то весьма огорчающий второго близнеца, которому отец еще в первом классе поручил следить за сохранностью своих и сестринских канцелярских принадлежностей. Такое вот разделение обязанностей — портила девочка, а получать выговор (и наказание) доставалось мальчику. М-дямс!
— Па-аш?
— Отстань! И вообще свали на кухню, грызун-переросток.
— Сам дурак.
Поглядев на недовольного братца, юная домохозяйка тихонечко вздохнула и отправилась-таки исполнять свой женский (пардон, девичий) долг. Вот только до кухни она не дошла, углядев в отцовской комнате кое-что непривычное — и тут же прискакав обратно к братцу с вытаращенными глазами:
— Пашка, ты не поверишь — он себе старую советскую комедию поставил! Смотрит ее, и улыбается. Представляешь?!?
Всем своим видом старательно показывая сестре, что прощения она еще не заслужила, Павел нехотя уточнил:
— Какую еще комедию?
— Ну эту, как там ее… «Иван Васильевич меняет профессию»[9].
Сомнения парня развеяли тихие, но вполне различимые звуки смеха. Низкого, добродушного, до жути похожего на отцовский — и вместе с темнасквозь чужого.
— Ой!
Увидев, как сестра растерянно захлопала глазами, парень настороженно уточнил:
— Чего опять?
— Мне вдруг очень захотелось заварить ЕМУ чашку травяного чая. И ложку меда добавить — потому что травы заготовили не совсем правильно, так что лучше немного заглушить вкус…
Постояв, Полина словно сомнамбула отправилась на кухню. Мимоходом ткнула в кнопку включения электрочайника, выставила на стол две большие кружки и замерла перед шкафчиком, в котором хранилось десятка два бумажных упаковок с аптечными сборами. Зажмурилась, взяла одну коробочку, вскрыла, втянула в себя пряный аромат с легкой лимонной ноткой и выдохнула:
— Мелисса.
Еще один картонный прямоугольник открыл для нее вид на лекарственную «соломку» без какого-то особого запаха — однако же, она твердо была уверенна, что это именно листья брусники, а не какой-то там корень лопуха.
Щелк!
Три чайных ложки с одной коробочки, половина ложки с другой, добавить две сухие, и оттого сморщенных ягоды шиповника. Вроде все правильно? Стоило ей задаться таким вопросом вопрос, появилось-пришло ощущение того, что ей одобрительно кивнули. Залить смесь бурлящим кипятком, укутать кружку в полотенце, засечь время — а по истечении пятнадцати минут перелить отвар в другую кружку через ситечко, добавив малую толику гречишного меда. Хорошенько все размешать, поставить на блюдечко, дойти до комнаты гостя — и едва не выронить свою ношу при виде того, как он спокойно и даже доброжелательно беседует с Павлом.
— … у других?
— Те же дельфины от рождения используют эхолокацию. Летучие мыши — ультразвук, змеи видят тепло, а скаты и угри прекрасно ощущают и самостоятельно генерируют неплохое электрическое поле. И кстати, все это у них получается прямо с рождения, человек же — увы, уже не может похвастаться чем-то подобным… Благодарствую, Солнечная.
Приняв чашку с горячим напитком, мужчина тут же сделал несколько глотков — а приободренная похвалой близняшка решила задать давно мучавший ее вопрос:
— А почему вы нас так называете?
Отпив еще немного, постоялец поставил полегчавшую посуду перед экраном монитора, на котором князь Жорж Милославский как раз весьма душевно обнимался со шведским послом.
— Тому две причины. Во-первых, это не прозвища, и уж тем более не клички — а всего лишь первоначальные значения ваших имен. Во-вторых, вы так забавно обижаетесь!..
Запыхтев от возмущения, Полина лишь изрядным усилием воли промолчала. Хотя мужчина, непонятно с чего преисполнившийся добродушия, уже и не вызывал прежней сильной опаски, но и доверия вместе с желанием расслабиться в его присутствии тоже — не вызывал.
— Кхм.
В отличие от сестры, брат ни на секунду не забывал о главной цели разговора.
— Вы говорили, что эмпатия это лишь одна из граней возможностей человека. А можно поподробнее?
Сделав очередной мелкий глоток отвара, распространяющего по комнате терпкий запах мелиссы, гость прикрыл глаза и чему-то улыбнулся:
— Если представить человека как некий механизм-систему на биологической основе, то вполне логично будет выглядеть и способность системы к обмену данными с окружающей средой. Если эту способность развивать упорно и целенаправленно, то простой обмен со временем превращается во взаимодействие, а потом и просто — в осознанное действие в той самой внешней среде. Понятно?
— Э-ээ?..
— Ну-у?..
— Кстати, прямо сейчас вы демонстрируете мне частный случай эмпатии, известный как связь близнецов.
Усмехнувшись, мужчина поставил опустевшую кружку на блюдечко.
— Завершая разговор: научиться этому можно, но без опытного наставника это будет сложно и очень долго, к тому же чревато разными нарушениями психики.
Еще раз переглянувшись, подростки практически одновременно выпалили:
— А вы?!?
— Эко вас разобрало… Никак, Договор со мной хотите?
Ткнув сестру, чтобы не мешала своими глупыми вопросами, Павел спросил напрямик:
— Вы ведь можете?
Задумавшись о чем-то на пару минут, гость нехотя, и весьма расплывчато подтвердил:
— Это было бы занятным опытом. Вот только зачем это мне? У вас нет ничего, чтобы было мне нужно, или хотя бы интересно.
— Но ведь вам наверняка что-то да надо!
Свирепо покосившись на сестру, Павел тем не менее подтвердил ее слова своим кивком и взглядом, преисполненным самой горячей надежды.
— Хм? Я подумаю.
Короткий, но весьма выразительный жест поставил жирную точку в состоявшихся деловых переговорах. Следующее полдень принес близнецам, вернувшимся домой с занятий, весьма неприятный сюрприз — выразившийся в полном отсутствии гостя в квартире. И если поначалу они просто нервничали, а ближе к вечеру просто злились, то к ночи их чувства трансформировались в сильную тревогу за отца.
Клац-клац-клац!
Звук открывающегося замка прозвучал для них лучшей музыкой на всем белом свете — выскочив в прихожую, брат с сестрой с надеждой уставились на?.. Увы, пока еще не отца. Однако уныние недолго царило в юных душах:
— Солнечная, на стол мечи, что в печи!.. Младший, закажи по телефону такси, оно понадобится через час.
