в анабиоз головастиков. Но втайне подозревает, что они могут быть, и посылает на разбор мебели двух алкашей и подростков, которым позарез нужна работа. Головастики активны по ночам – ведь ночью потенциальная жертва спит, а создатели этих тварей заложили в них определенную генетическую программу. Да, это не изобретение природы, эти создания вышли из биолабораторий – идеальные убийцы, нужные, чтобы зачистить территорию противника. А потом, естественно, все вышло из-под контроля.
Головастики начали уничтожать, не разделяя людей на своих и чужих, и расплодились в несметном количестве – они могли проникать в камень и дерево в виде спор, затем пробуждаясь, когда чуяли людей. Чтобы выжить, людям пришлось уйти из домов, бросить города, напоследок уничтожив все в них. Все это поставило экономику под удар, и про войну пришлось забыть – не до нее. А потому уцелевшие старинные здания и мебель той эпохи ценились выше золота, только связаны они были с огромным риском дляжизни. Но ведь это не так страшно, когда под удар можно поставить других людей.
Хранитель пути искренне надеялся, что хозяину здания придется ответить за свою правду, хотя шансов на это было мало. Скорее всего, он избавится от трупов, а дом разрушит до основания, залив по периметру все смесью-убийцей.
Глава 25
Искусственный интеллект
Забег дался нелегко. Парни толком не объяснили, с чем они столкнулись. Лишь когда выбрались на дорогу, Ник в красках поведал о головастиках, которые сожрали Профессора и Хромого. Анаит передернуло: ужасная смерть. Уж лучше под машину попасть, чем быть съеденным. Ну а самое лучшее – Анаит уже убедилась – жить долго и счастливо безо всяких приключений!
На отдых остановились под утро. До этого надеялись поймать попутку, но, кроме чуть не угробившего путников грузовика, машин не было – совершенно пустынная дорога.
Ночевать на обочине не хотелось – можно попасть под колеса, а сходить с дороги было страшно: вдруг там притаились головастики? Хотя Ник высказал предположение, что путники переместились и находятся теперь в другом мире. Но кто знает?
Вообще с этими перемещениями было странно, они происходили исподволь и незаметно: вроде идешь по едва заметной тропке среди тропы, а потом – раз! – и она перетекает в грунтовую дорогу, которая после становится бетонкой. Понять, что путники вернулись на серую дорогу, удалось только с помощью стеклышек: через них опять стала видна радуга.
Проклятая радуга! Анаит со злостью подумала, что никогда радуга больше не будет ассоциироваться у нее с радостью и чудом, а только с затянувшимся ожиданием и проблемами. Жизнь разделилась на несколько частей. В первый раз это произошло, когда Анаит потерялась, во второй – когда ее вытряхнуло на серый путь. Интересно, какой бы она была, если бы эти события не случились в ее жизни?
Наверняка в меру послушной дочерью, немного робкой, привыкшей полагаться на мужчин, но не слишком-то! А в этой жизни Анаит пришлось стать смелой и порой дерзкой, научиться проявлять инициативу и переступать через трусость. Ночью ей было ужасно страшно, настолько, что Анаит предпочла остаться одна на улице, чем отправиться с парнями в дом. И когда Ник крикнул, чтобы она сваливала, первый ее порыв был именно такой, но она не смогла бросить друзей.
А потому Анаит быстро собрала вещи – и так слишком многим пришлось пожертвовать! – и вернулась к дому. И не зря! Ник и Дафф после благодарили ее: на обоих словно ступор нашел, и они забыли, что выйти можно не только через дверь.
– Заклинило, – пояснил Дафф.
Ну да, от страха все что угодно произойти не может.
– Хоть бы дождь пошел, – произнесла Анаит.
К тому времени путники уже пару часов шли по дороге. Припекало солнце – подъем получился поздним, потом завтракали на не очень быструю руку – все устали и приуныли.
– Да, жарковато, – согласился Ник.
– Не поэтому, – Анаит покачала головой. – После дождя, когда выглянет солнце, покажется радуга.
Она запрокинула голову:
– Пусть покажется! Я скажу, что ненавижу ее!
Ник подошел и обнял за плечи забинтованной рукой – порезался, когда стекло высаживал:
– Мы дойдем. Обещаю.
Некоторое время они так и шли – в полном молчании.
– А я бы все равно согласился, – неожиданно произнес Дафф.
Анаит сразу поняла, о чем он:
– Но ведь шансов нет!
– Пока мы живы – есть, – не согласился Дафф.
Анаит хотела пуститься в спор, но не стала – а смысл? Можно подумать, их мнение кого-то интересует. Хранитель пути выпихнул их на дорогу между мирами Темногорья, так детей бросают в воду в надежде, что сами как-нибудь научатся плавать. Вот у путников и выходит – как-нибудь.
Впереди показались какие-то строения – наверное, город. Обходи город – плохо, не обходи – тоже.
– Хорошо, что этот урод деньги вперед заплатил, – Анаит вспомнила мужчину, из-за которого путники попали в ночной переплет.
– Может, он не знал, – по виду флегматично ответил Дафф, но скулы у него затвердели.
– Угу, – буркнула Анаит, – а я балерина. Надеюсь, его сожрут! – кровожадно добавила она.
– Я по нему плакать точно не стану, – Ник был на ее стороне.
Постройки приближались. Они походили на горизонтальные небоскребы, уроненные на землю, лишь в центре виднелся одинокий шпиль. Поверхность зданий переливалась, создавая ощущение праздника.
– Черт! Опять нет людей! – скривилась Анаит.
– Так это не плохо. Или плохо? – Ник состроил гримасу, и Анаит против воли улыбнулась: – Не знаю.
– Нам идти через город, – Дафф сверил направление со стеклышком.
– А если… – начал Ник, но Дафф оборвал его:
– Если что-то случится с людьми, мы в этом не виноваты. Мы на эту дорогу не просились.
– А-а, – Ник покачал головой с нарочито умным видом.
– Я просто не могу тащить на себе еще и чувство вины, у меня его и так хватает – со смерти родителей, – обычно немногословный Дафф разродился тирадой и приоткрылся перед друзьями. – Я все время думаю, что сделал недостаточно и надо было быть настойчивее!
– Тогда не будем об этом, – Ник сразу посерьезнел. – Будем просто стараться выжить и дойти до радуги.
Ближе к поселению в глаза начало бросаться, что оно заброшено. И дело было не только в отсутствии транспорта и людей. Вывеска, на которой было написано название города, покосилась, часть букв стерлась. Монолитные ограждения вдоль дороги потрескались, в асфальте были видны выбоины, словно тут выпал каменный дождь, оставивший после себя неизлечимые следы.
– Надеюсь, люди тут не одичали, – мрачно пошутил Дафф. Он вытягивал шею, стараясь
