— Мы могли бы куда-нибудь пойти. Сегодня хороший день для приключений. Я бы отправился к реке или в лес, — не долго раздумывая, продолжал Вольфганг. Даже не давая и секунды своему собеседнику, чтобы что-то ответить. — Если повезёт, мы можем найти что-нибудь или кого-нибудь интересного.
— Вольф опять что-то задумал? Наша прошлая прогулка чуть не закончилась тем, что ты мог легко лишиться глаза, — ответил ему Генрих, морща своё лицо и демонстрируя лёгкую усталость.
— Тот поросёнок был слабаком! я мог его сразить, если бы ты не напугал его. — После похвалы самого себя, ухмылка Вольфганга становилась всё шире и шире, он будто пытался доказать, что Генрих в чем-то не прав, хотя тот просто хотел защитить друга. Вольфганг был одним из тех людей, которые в начале делают, а только потом думают.
Если бы каждому из них пришлось рассказать «ту самую историю», к ходе которой Вольфганг мог «потерять глаз», то Генрих рассказал бы её максимально приближенно к правде. Но, доверяя больше объективной оценке, а не ещё достаточно созревшему и богатому воображению Генриха, то можно всё описать куда проще и прозаичней: неделю назад мальчики отправились в лес; разыскивая что-нибудь увлекательное и новое, один из них полез в густые заросли терновника, откуда слышал странные звуки. Благополучно запутавшись в ветвях, Вольфганг случайно встретил маленького дикого поросёнка. В его глазах, этот страшный зверь, размером чуть меньше средней домашней кошки, был ужасающим и опасным. Вольфганг начал кричать, — как он говорил: отпугивал зверя, — и тем самым заставил поросёнка бежать, как и многих других животных в радиусе более километра. Генрих же, услышав крики друга, сам полез в кустарник, пытаясь вытащить того из беды. Учитывая, что после того, как не выросший кабан сбежал, и рядом находился Генрих, то на него и упали обвинения в поражении Вольфганга.
— Значит, ты хочешь к нему вернуться?
— О да, теперь-то я готов! — ответ Вольфа был громким и, излишне самоуверенным.
— К чему? Ты тогда уже «мог сразить его». К чему тебе быть готовым?
— Сделать это еще быстрее.
Закончив свою последнюю фразу, Вольфганг потянулся рукой себе за спину и достал из заднего кармана небольшой сверток. Развернув его, он продемонстрировал Генриху самодельный нож. Он был коротким, ржавым, и будто бы сделан ужасно неуклюжим человеком.
— Где ты его достал? — поинтересовался Генрих.
— Веришь, не веришь, а его я сделал сам! закончил ещё вчера вечером и потратил на это весь день. Недавно нашёл старое ржавое лезвие, — когда-то принадлежавшее кухонному ножу, — взял деревяшку и заклеил всё древесной смолой. — Гордость распирала Вольфганга, он медленно и довольно размахивал ножом перед собой, рассекая воздух.
— Как по мне — хлам.
— Как по тебе… — передразнил его Вольфганг. — Ты не видишь мир дальше своего огорода, постоянно тут пропадаешь. Давно бы бегал в лес или к реке. Ты такими темпами мир не увидишь, а останешься здесь, как огородное пугало. — Эти слова звучали, как презрение, но Генрих знал, что Вольфганг, просто пытается взять его на «слабо».
— Лучше сидеть уставшим и грязным в огороде, чем на пеньке с ноющими ушибами и ссадинами после драк с местной дичью.
— Но ты же будешь поддерживать меня?!
«Проклятье!» — подумал Генрих. Вольф опять поймал его. Если с ним что-то случиться, то Генрих будет первым, к кому придут с вопросами и претензиями. Может, Вольфганг и глуп, но он не заслуживает того, чтобы с ним случилось что-то плохое.
— Конечно, я тебя поддержу… — ответил с грустным вздохом Генрих.
— Отлично! сейчас и пойдём! — Вольфганг получил то, чего добивался последние несколько минут.
Завернув свой нож обратно в тряпки, он начал убирать его в задний карман своих штанов, но не рассчитав силы проткнул лезвием всё, что находилось у того на пути. Недолго постояв на месте, он подумал, что лучше будет если потом он сделает ножны. Деревянные, резиновые, без разницы — главное, что ножны. Без них будет очень неприятно, если он себя ранит и чем-нибудь заразится.
— Дай мне пять минут: надо проверить забор у оврага и фундамент дома. После этого, пойдём за твоим кабаном. — Поднимаясь на ноги, Генрих прихватил все свои инструменты и отправился в сарай, чтобы сложить ненужные и оставить только молоток и гвозди.
Он ожидал, что Вольфганг пойдёт с ним и составит ему компанию, или для разнообразия расскажет что-нибудь скучное и неинтересное. Этого не случилось. Генрих начал проверять забор, что ограждал его дом от соседнего оврага, совершенно один. Вся эта конструкция была необходима, чтобы Анна будучи маленькой, не могла свалиться случайно вниз. Также забор мешал лесной живности проникнуть ночью на территорию огорода. В основном все эти баррикады служили против лис, которые уж слишком любили близко подбираться к дому. Проверяя целостность забора и обходя дом по периметру, Генрих проверил его основание; он гадал, чем же там занимается его незадачливый приятель. Сидит ли он на крыльце, или рыщет в огороде в поисках свежей и бесплатной еды. Возможно, Вольфганг разрезает своим ножом воздух, представляя, что дерётся с большим медведем. Быть может и такое, что он решил зайти в дом, желая найти того, кому еще можно докучать.
Завершая свой обход, Генрих подходил к крыльцу и услышал то, что ему сразу не понравилось: он слышал, как Вольфганг о чём-то громко говорил с Анной.
— Тогда я ударил его палкой по голове! Он так завизжал, будто гром прошелся по небу! Аж птицы разлетелись в стороны! А в тот момент, твой брат метко закидывал его камнями! Вот так мы и прогнали этого медведя из нашего леса! — разносились крики Вольфганга у входа в дом.
Анна с выпученными от изумления глазами и широко открытым ртом слушала каждое слово стоящего рядом юноши. Она была так удивлена тому, что смелый Вольф и её брат прогнали опасного зверя, который — по словам самого Вольфганга — терроризировал всю округу. Также ей сильно было интересно то, что происходит за пределами их дома, но всё, что рассказывал Вольфганг, было лишь большой выдуманной им же сказкой. Любя выстраивать мрачные детали, он не раз пугал маленькую девочку, из-за чего Анне иногда даже снились кошмары, которые кончались далеко не за одну ночь.
— Ах, вот и братик вернулся! — Крик Анны резко прервал Вольфганга, из-за чего он даже вздрогнул от неожиданности. — Братик! Почему ты не рассказывал, как вы дрались с очень-очень злым чудищем? — Она побежала к Генриху и врезавшись в него, крепко обняла за талию.
От такого толчка Генрих попятился назад, но смог устоять на ногах и придержать Анну за плечо, чтобы та сама не свалилась наземь. Поглаживая её по голове и слушая, какой он всё-таки смелый и сильный, он посмотрел с ноткой презрения на Вольфганга, но тот начал закатывать глаза, так как его лишили слушателя, которому он мог говорить свои «правдивые истории».
— Анна, я должен помочь Вольфу с одним делом, не могла бы ты сказать маме, чтобы ждала меня ближе к ужину? — не отрываясь от пристального взора на Вольфганга, говорил Генрих. От того, что всё идёт так, как и было задумано, Вольф уже перестал закатывать глаза и хитро подмигнув своему приятелю, решил добавить:
— Мы найдём то чудище и больше оно никого не побеспокоит.
Услышав это, Анна была шокирована пуще прежнего. Она уже знала, что оба юноши способны прогнать этого страшного зверя, но и не догадывалась, что это можно сделать навсегда. Читая сказки, она примечала, что только самые добрые, сильные и хитрые могли совершить такое подвиг.
— Анна, только не говори маме; просто скажи, что я вернусь позже, пожалуйста. — Генрих, взяв инициативу в свои руки, решил больше не давать Вольфгангу время на ещё более глупые слова и выражения.
— Почему? Мама должна знать, какой ты у нас сильный! — Анна уставилась в глаза своего брата, выискивая в них разрешение и поддержку. Она могла и без него всё сказать, но расстраивать брата и вредить ему было для неё грубо и не по-семейному. Если баловаться с братом и подшучивать над ним, — как это уже было утром — это весело и забавно, а делать ему зло и создавать проблемы — совсем другое, а Анна этого не хотела.
