– Не делайте глупостей, Михаил Семёнович, – спокойно сказал он, – Наверх вам пока нельзя.
– Что со мной? – в полной растерянности спросил Горчаков.
– Вы геройски погибли, но я дал вам шанс на вечную жизнь и вечную службу начальником охраны этого завода. Выйти за пределы забора вы можете, но ограниченное количество раз и только в тёмное время.
– А если, – начал было Горчаков, но незнакомец его перебил.
– Бумага. Вы подписали соглашение.
С этими словами он протянул полковнику слегка помятый лист бумаги с чётко пропечатанным текстом и коричневой закорючкой в конце.
– К чёрту! – крикнул Горчаков, разрывая бумагу в клочья.
Незнакомец сохранял невозмутимость:
– Это ничего не изменит, Михаил Семёнович. Договор всё равно подписан. В том шкафчике вы найдёте ещё несколько копий. Почитайте, там есть очень любопытные пункты – вам понравится.
Вспышка света заставила зажмуриться. Когда Горчаков открыл глаза, в бомбоубежище никого уже не было, зато в шкафчике действительно лежала пачка – листов двести копий, скреплённых такими же коричневыми закорючками. Подписать столько он не мог физически, но кровавые подписи стояли под каждым экземпляром.
Теперь каждый вечер Горчаков просыпался возле своего тела. Оно не гнило – наоборот, сохло, превращаясь в мумию. Страх исчез, хотя видеть свой засушенный труп каждый день – то ещё удовольствие. Сам Горчаков выглядел всегда безупречно. Он ходил, бегал, передвигал вещи, пил свой любимый чай – был неотличим от обычного человека. Как и почему так происходило, он не знал. Да это его и не интересовало. Горчакова интересовала свобода. В договоре был пункт, дающий право вселиться в новое живое тело, с разрешения его обладателя, а также, разрешения директора завода. И с тем и с другим были проблемы. Новый директор, избранный взамен убитого, куда-то исчез. Производство прекратили, персонал уволили – осталась лишь призрачная охрана. Горчаков не зря при жизни ел свой хлеб – охрана действительно была организована идеально, плюс он обязал своих подчинённых производить регулярную уборку от пыли и мусора, чтобы не сдохнуть от тоски. Именно, сдохнуть, как это ни парадоксально, больше всего и боялись мертвецы. Все следили за своими телами, боялись, как бы те не начали гнить. А сдохнуть было просто – достаточно облить мумию водой, сжечь, разрубить, и вот здесь вырастал непреодолимый психологический барьер, более похожий на панический страх. Сила воли просто отказывала при одной мысли об этом.
Иногда Горчаков наведывался в город за чаем. С болью в сердце наблюдал, как единственный сын погибает от наркотиков, но ничего с этим не мог поделать – сын его не узнавал, как не узнавали, ни соседи, ни друзья. Он видел своими глазами, как отчаявшаяся супруга бредёт домой после похорон сына, как сама позже умирает от инфаркта на его могиле. Он стал чужим для этого мира. Ходить в город уже не хотелось, разве что за пачкой хорошего чая. Желание же повторить жизнь, начать с чистого листа, усилилось. Каждый вечер он просыпался с одной лишь мыслью: сегодня обязательно повезёт. Как же он обрадовался тогда, когда группа подростков курочила трансформаторную. Обработав молодёжь, он зарядил их мобильники самым сильным заговором, который знал. Мобильник – электронная штука, но всего лишь вещь. Программисты умеют писать программы, настраивать новые функции, но всё это не нужно, если ты владеешь магией. Немного усилий, и чужой смартфон уже служит тебе. Не нужен ни пароль, ни отпечаток пальца. Немного лжи, обмана – и подростки делают тебе новое тело.
Только, этот Александр… Испортил всё, гадёныш. Горчаков потом долго наблюдал за ним. Быстро понял, что паренёк – всего лишь любитель-недоучка. Весьма кстати, Игорь, сын Антона и Кати, потерял свой телефон, Горчаков обработал и этот телефон, прикинувшись дядей Мишей, чтобы иметь доступ и к Игорёхе. Хотя, почему прикинувшись? Он и есть – дядя Миша – Михаил Семёнович Горчаков. Болезнь Игоря подтолкнула Антона снова связаться с Александром. Это было неизбежно. Ну, а далее Михаилу Семёновичу осталось только сыграть на его слабости – любви к магическим безделушкам. И Санёк попался. Совершил глупейшую ошибку – нельзя никогда брать ничего без спроса, особенно, если речь идёт о магических предметах.
Всё. Фигуры расставлены, как надо, противник деморализован. Нужно сделать лишь последний ход. Уже завтра он – узник Завода – взглянет на солнечный день глазами этого пацана. Позагорает, наконец. Ерунда, что холодно: ради такого можно и потерпеть. А день будет солнечным, обязательно будет. Вернуться бы в бомбоубежище, приглядеть за Саньком, но нужно быть полным дураком, чтобы так поступить. Ребятки быстро увезут Игоря куда-нибудь, где его будет не достать. Не знают они, что он, Горчаков, ограничен в передвижениях. Нет, нужно всё контролировать самому. У него были пара помощников из мира живых – артисты-недоучки и форменные отморозки, но они сейчас за решёткой. Поэтому, Горчаков настоял, чтобы Катя воспользовалась услугой перевозки лежачих больных. Антон с Димой пусть едут на машине. Скоро, скоро всё завершится…
Глава 6
Александр сидел на корточках, прислонившись к шершавой стене бункера. Кромешная тьма и полнейшая тишина окружали его. Он тысячу раз проверил фонарик, тысячу раз пытался включить телефон, но всё было бесполезно – охранник их как-то заблокировал. Без особой надежды мужчина вытащил из кармана индикатор потусторонней силы. В нём имелся крохотный светодиод для подсветки дисплея. Нажав кнопку, Александр воскликнул от радости – светодиод загорелся. Оказалось, в полной темноте он светит очень даже хорошо. Батарейка, правда, была слабая, но несколько минут устройство вполне можно было использовать как фонарик. Видимо, толстяк оставил Александру его игрушку, чтобы тот не скучал, не сочтя её чем-то серьёзным. Про функцию подсветки охранник, похоже, не знал, упустил этот момент из виду. Крохотный огонёк высветил мрачные стены. Парень огляделся, запоминая расположение дверных проёмов, выключил свет, поднялся. Нужно найти мумию. Это единственное, чем он ещё может помочь друзьям. И желательно это сделать быстрее, пока душа полковника ещё не вселилась в Игоря. Дверь он отыскал почти сразу. Нажал кнопку на своём приборе ещё раз, вспышка света на короткий миг осветила короткий коридор и четыре двери. Отлично.
За первой дверью был пункт связи. Пульт с вмонтированным в него дисковым номеронабирателем, ряды пожелтевших кнопок, телефонная трубка на витом шнуре, старое кресло. Всё чистое, протёртое от пыли. За второй дверью оказалась дизельная установка. Пахло соляркой. Тела полковника не оказалось и здесь, зато в углу стояли квадратные канистры с дизельным топливом, судя по запаху. Над дизелем висел пузатый бак, вероятно топливный. Александр постучал по нему согнутым пальцем – полный. Хорошо бы набрать топлива для факела, тем более что светодиод уже намекал на скорую кончину батареи. Так, нужна ветошь. Александр огляделся. Да, охрана завода явно переплюнула бы любую клининговую компанию. Не то, что ветошь или тряпку невозможно найти – полы и те вылизаны до блеска. Он вздохнул, стаскивая с себя куртку. Пожарный щит имелся и здесь, мужчина вскрыл его и, достав лопату, не без труда сломал черенок, намотал на обломок черенка куртку, открутил с усилием крышку от канистры, смочил топливом свой факел. Достал зажигалку. Да, а где взять огонь? Зажигалка не работала совершенно. Чёрт, опять заминка!
Александр вернулся в узел связи. Там, возможно, остались батареи или аккумуляторы для аварийной работы телефонной сети. Открыв все шкафы, он не нашёл ничего. Оставалось последнее – батарея от смартфона. Новенького смартфона, купленного на целую зарплату. Достав из кармана связку ключей, Александр раскрыл прикреплённый к ним крошечный нож, обмакнул его в топливе и вогнал в тело батареи. Раздалось шипение, на миг мелькнула крошечная искра, затем всё потухло. Он готов был заорать от отчаяния, как вдруг вспыхнул огонёк. Дрожащими руками мужчина опустил на него факел. Тот вспыхнул в одно мгновение, обдав жаром лицо, осветив плакаты на стенах, журналы, лежащие стопками на столе, и уже готовые вспыхнуть. Душный запах горелого керосина ударил в ноздри, вызвав приступ кашля. Александр выбежал из узла связи, рванув на себя последнюю дверь. Его взору открылось длинное помещение со сводчатым потолком, уставленное по бокам нарами. В дальнем конце виднелась закрытая бронированная гермодверь. Вероятно, это и был основной вход сюда. На дальних нарах лежало что-то прикрытое брезентом.
