уже кидаешься на посторонних людей.
– Я ни на кого не кидалась! – вновь вспыхнула Лера.
– Тише, – пшикнул на неё Гена, – Я бы вообще тебя не подпустил сейчас к ребёнку, но нужно покормить её. Так что иди, мой руки, переодевайся и займись Евой, а после я сам буду с ней водиться. Надеюсь, хоть ужин в доме имеется?
– Нет, – отрезала Лера, – Я не успела приготовить, ты же видел, я только что приехала.
– Ну да, – развёл руками Гена, – Как же не видеть. Всё понятно, значит, есть нечего.
– Ты можешь сварить пельмени!
– Так и сделаю, пожалуй, и, кстати, где ты была? В поликлинике с Евой?
– Нет, – Лера замялась, говорить ему или нет, – Я была у наших бывших хозяев.
– Зачем?
– Передала им вещи, что нашла на чердаке и расспросила немного обо всём этом, но они ничего не сказали.
– А что они должны были тебе сказать? – вскинулся на неё Гена, – Что ты хотела услышать? Что в доме живёт злой дух, что Галя – ведьма, а в окрестных лесах водятся черти?
Он захохотал.
– Что-то вроде того я и ожидала вообще-то услышать, – процедила себе под нос Лера.
– Ненормальная, – покачал головой Гена, – Меня всерьёз стало пугать твоё состояние. Иди, вымой руки, прошу тебя, и накорми ребёнка. А я не хочу с тобой больше ни о чём говорить.
Гена молча стоял в дверях и смотрел, как Лера кормит дочку грудью, чуть покачиваясь в любимом кресле и глядя в окно, за которым уже совсем стемнело. В его глазах боролись тревога и злость одновременно, но с каждой минутой гнев уходил, отступал, всё больше уступая место здравому смыслу. Его любимая жена очень изменилась после рождения дочери, хотя и не сразу. Когда же это произошло? Ах, да, спустя буквально три недели после переезда. Он начал замечать, что Лера, всегда такая уравновешенная, тихая и ласковая, стала вдруг очень мнительной, раздражительной и пугливой. Она могла раскричаться из-за оставленных у порога немытых ботинок или не так поставленной чашки в шкафу, хотя раньше на такие пустяки даже и не обратила бы внимания. Нет, он, конечно, понимал, что она очень устаёт с ребёнком, целыми днями дома одна, бабушек и тётушек у них не было, но ведь он тоже не сидел, сложа руки, приезжая с работы, старался помочь Лере по дому, как мог. Он не был из тех мужей, что проводят вечера на диване с баночкой пива в руках, обсуждая политику и зная, как управлять страной лучше властей. Нет, он мог и полы помыть, и посуду, и развесить Евины распашонки или погладить пелёнки. И он часто это делал. Да и после переезда работы прибавилось, как ни крути, дом – это тебе не квартира, тут и снег надо разгрести с утра, и порог в бане подправить, и покосившуюся доску в заборе подколотить, и ещё всякое по мелочи. Работа в доме есть всегда и она никогда не заканчивается. Но ему эти перемены были в радость, тем более, сейчас, когда уже вот-вот начнётся пора зелёной травы, цветов и длинных, летних вечеров. Он планировал обустроить двор так, чтобы Лере с Евой было здесь уютно, комфортно и приятно проводить время. Ведь всё, что он делает, это ради них.
Но что происходит с его женой? Она ничем в последнее время не довольна, всегда на взводе, на него смотрит недоверчиво, не желая делиться своими переживаниями, а теперь и вовсе стала проявлять необоснованную агрессию. Той ночью он чуть с ума не сошёл, вбежав в детскую из-за крика дочери, и увидев, как Лера трясёт малышку в вытянутых перед собою руках, а сегодня и вовсе произошло из ряда вон выходящее событие. Хотя… Может быть, он чего-то не знает, ведь Лера стала такая скрытная. Да, им однозначно нужно поговорить. Просто сесть и поговорить, выяснить всё. Он согласен, Галя, конечно, странная особа, но неужели она могла сделать что-то такое, чтобы дело дошло до драки и нападения?
Тем временем Лера осторожно уложила малышку в колыбель и осталась стоять у кроватки, глядя на дочку. Гена подошёл ближе, обнял жену, та не отстранилась.
– Идём, – тихо, чтобы не разбудить ребёнка, позвал он, взяв жену за руку.
Лера послушно и даже как-то равнодушно пошла следом. Они пришли на кухню, и Гена усадил жену за стол и налил им обоим чаю, достал с полки шоколад.
– Лера, – он пододвинул чашку поближе к супруге, а сам сел напротив, – Прости меня, пожалуйста, если я в чём-то виноват перед тобой, наверное, действительно, виноват, раз ты так ведёшь себя со мной. Только я не могу понять, в чём именно я не прав, что случилось? Я не хочу играть в угадайку. Давай просто поговорим, расскажи мне сама, что тебя волнует? Что происходит? Что я делаю не так? Я тебя не узнаю просто.
Лера подняла на мужа глаза, в которых застыл вопрос, и ему показалось, что в своих мыслях она сейчас вообще где-то не здесь, а совершенно в ином, своём мире, настолько отрешённым был её взгляд, что он даже испугался на миг – а что, если она …? Нет, такого не может быть, Лера не сумасшедшая. С чего бы? Ведь у них всё хорошо. Травмы головы у неё никогда не было, как и психически больных родственников. Просто что-то тревожит её, и сейчас они выяснят что именно, потому что всё это его уже стало напрягать.
– Я не сержусь на тебя, – тихо произнесла Лера, – Я понимаю, тебе стало стыдно за меня.
– Я, – попытался, было, вставить он слово, но Лера перебила его.
– Не надо, не оправдывайся, я же всё понимаю, и ты прав, со стороны это выглядело и правда дикостью. Но я не сумасшедшая, Гена. Тут что-то происходит.
– Где?
– В доме… В деревне вообще. Ты… Ты замечал что-нибудь подозрительное?
Гена отрицательно покачал головой:
– Нет, да я и на работе почти всё время. Тебе, конечно, лучше видна вся окружающая местная жизнь, вы хотя бы гуляете с Евочкой по улицам, а я после первого осмотра деревни, когда мы приезжали смотреть дом, и не ходил больше никуда дальше нашего двора. Только отрезок дороги от поворота с трассы до нашего дома. А что тут происходит, Лера? О чём ты?
– Знаешь, – она посмотрела на мужа с сомнением, – Я расскажу, но только ты не смейся, как ты обычно это делаешь, когда я завожу разговоры о чём-то необычном, не говори своё коронное «снова твоя мистика, твои сказки», так, что я, действительно, уже начинаю ощущать себя неполноценной в такие моменты.
– Хорошо, – Гена поднял вверх ладони, – Обещаю.
Лера внимательно посмотрела на него, и, помедлив, начала свой рассказ. Она поведала мужу о всех своих страхах и тревогах, о всех своих подозрениях и мыслях. Гена слушал, не перебивая. Когда Лера закончила, он всё ещё молчал, глядя задумчиво на жену.
– Ну, и что ты скажешь? – спросила Лера.
– Даже не знаю, – почесал за ухом Гена, – С одной стороны да, всё это весьма странно, но с другой, смотри: Галя хотя и себе на уме, но нам от неё пока не было никакого вреда, доказанного, по крайней мере. Эти странные рисунки в альбоме и Галинина бабка на фото тоже, в общем-то, ни о чём не говорят, и на нашу жизнь никак не влияют, это проблемы Серафимы, если вообще там были какие-то проблемы, возможно, это просто детские страхи и фантазии, и ничего более. Знаешь что? Я считаю, что тебе просто нужно отдохнуть, расслабиться и отпустить всё это. Забыть. Да, просто забыть. Это всё где-то далеко. Нашу семью это никак не касается. Так к чему тревожиться, правда? Давай ложиться спать, а с завтрашнего дня начнём новую страницу, давай так, раз в неделю ты будешь уезжать в город и заниматься там тем, чем хочешь – можешь сходить в парикмахерскую или кафе, в библиотеку или к подружкам, да просто погулять, развеяться, а я буду оставаться с Евой, хорошо? Допустим, в субботу? Как
