Ознакомительная версия.
— Я не смогу оставить ему это тело, — сказала она. — Слишком поздно. И вряд ли он будет внешне похож на себя прежнего.
Бримстоун, может, и придумал бы, как сделать эти огненные крылья, но ей это не по силам.
— Он больше не будет серафимом, — предупредила Кэроу и посмотрела в измученные, отчаянные глаза Акивы.
— Не важно, — ответил он. — Пусть он будет самим собой, все остальное не важно.
«Да, — мысленно согласилась Кэроу, пытаясь найти в себе ту же убежденность. — Важна лишь душа, а плоть — бренная оболочка».
— Хорошо, — сказала она. — Давайте кадильницу.
В наступившей тишине можно было утонуть.
«Нет. Нет!»
Глядя на безжизненные голубые глаза, на улыбчивые губы, Кэроу застыла, не в силах вынести горя. Если слезы хлынут, им не будет конца. Столько всего произошло. Кусая губы и превращаясь в камень, Кэроу боялась увидеть крушение надежд ангелов.
— У нас… у нас не было кадильницы, — прошептала Лираз. — Мы принесли его. К тебе.
— Прошел всего день, — сипло произнес Акива. — Кэроу…
Как будто от нее что-то зависело.
Они не понимали. Откуда им знать? Она никогда не рассказывала Акиве, как легко разрывается связь души и тела после смерти. В ауре погибшего ангела — солдата, убийцы, любимого брата — не осталось ни света, ни смеха, ни малейшего признака присутствия.
Кэроу заставила себя посмотреть Акиве и Лираз в глаза. Она надеялась, что они увидят ее скорбь.
И поймут, что души Азаила уже нет.
Он ушел навсегда.
Горестный взгляд Кэроу сказал все.
— Нет! — одними губами прокричала Лираз и бросилась на Кэроу.
Акива был слишком слаб, чтобы остановить сестру. Впрочем, у нее тоже не оставалось сил: ослабленная хамсами, Лираз проделала весь путь с Азаилом на руках. Ради чего? Все напрасно. Оседая на пол, Акива ощутил, как вокруг смыкается мрак.
Что произошло в Башне Завоеваний?
Акива помнил гул в голове, сгустившийся воздух, гнет, звон… Они с Лираз подхватили тело Азаила, и взрыв унес их далеко — ни один осколок стекла не задел их.
Они приземлились передохнуть в поле, сжимая бесчувственное тело брата. Азаил погиб. Но разве смерть — это конец? Акива вспомнил о Кэроу. Конечно, о ком еще? «Надежда, — твердил он себе, стоя на коленях, ослабленный, оглушенный, — ее имя значит — надежда».
Однако не на языке серафимов — и не для них.
Кэроу попятилась, споткнулась о лежащий стул и застонала.
— Ты лжешь! — закричала Лираз.
Закричала.
Акива продирался сквозь темноту. Женщина-змея подхватила Кэроу в объятия. «Это Исса из альбомов Кэроу, — подумал он. — Наверное, это она была в кадильнице». Кадильница… Почему у них не было кадильницы?! А может, душу Азаила оторвало взрывом? Может, его уже не было, когда они опустились на поле… Может, им в любом случае не удалось бы его спасти? Теперь это не важно. Азаила нет.
— Спаси его! — захлебывалась криком сестра — хрипло, отчаянно, горько. И очень громко.
Исса оттолкнула Лираз от Кэроу. Змеи сердито шипели. Акива обнял сестру, и она разрыдалась.
— Нет, только не он! Не может быть, — всхлипывая, повторяла Лираз. Она плакала впервые в жизни. Акива рыдал вместе с ней.
Исса осторожно уложила Кэроу на кровать.
От Акивы не ускользнула осторожность движений Кэроу, порезы и ссадины, горечь во взгляде… Его снова обступила темнота. Сердце ныло. Слышались надрывные рыдания сестры… Вспомнился ленивый добродушный голос брата:
«Урна для Акив полная… Придется тебе выжить».
Он выжил. Другие гибнут, а он живет. Как он устал. Вот бы закрыть глаза…
В дверь постучали.
— Кэроу? Что происходит? — спросил гортанный женский голос.
Сквозь боль во взгляде Кэроу проступили ужас и отчаяние. Она вытерла слезы и стала осторожно подниматься с кровати. Ей было очень больно. Что он с ней сделал? Животное! Казалось, она хочет о чем-то предупредить, но не успела: дверь распахнулась.
Лираз нежно коснулась похолодевшей руки Азаила. Бледное, измученное лицо сестры стало мертвенно-спокойным. Она приготовилась к смерти.
Слабость, темнота накатывали волнами, ощущение бессилия тянуло на дно, но Акива не поддавался. Он не хотел умирать. Он хотел жить, воплотить свои планы, изменить мир… Вместе с Кэроу.
А случится иное.
Первой вошла волчица из свиты Тьяго. При виде ангелов она оскалила клыки и приготовилась к прыжку. На пороге стоял Белый Волк. Его лицо покрывали глубокие царапины, подтверждая худшие опасения Акивы.
— Кэроу, у тебя гости? — с насмешливым презрением осведомился Тьяго. — Не знал, что ты устраиваешь вечеринку.
Как мерзко было снова слышать этот голос. Кэроу не могла заставить себя посмотреть на вошедшего. Она вернула жизнь в эти блеклые глаза и когтистые лапы. За что? Почему? К горлу подступила тошнота, как тогда, у ямы.
— Я и сама не знала.
«Иначе было нельзя», — говорила она себе, но дрожь не унималась.
У дверей стояли Ниск и Лиссет. Она никогда не забудет и не простит их равнодушных лиц, когда она, ковыляя, вернулась в касбу вслед за Тьяго.
Белый Волк вошел в комнату. Когти царапали глинобитный пол, острый мускусный запах въедался в ноздри. Кэроу избегала смотреть в его сторону. Размытое белое пятно оказалось рядом с ней. Как будто они заодно.
Только они и были теперь заодно.
Кэроу сделала свой выбор — оправдывая надежды Бримстоуна, оправдывая свое имя. Соплеменников не возродить без Тьяго: химеры повиновались ему. Иного выхода не оставалось. Стоя рядом с Волком, Кэроу ощущала презрение, отвращение и неверие во взгляде Акивы: что она делает бок о бок с этим чудовищем?
«Я тоже чудовище, ты не забыл? — думала она. — Я — химера, ради своего народа я пойду на все».
Кэроу смотрела с вызовом, но бравада давалась с трудом. Огненный взгляд Акивы плавил воздух между ними. Она сгорала от стыда. Ангел и Волк в одной комнате. Похоже, все к тому и шло. Теперь это случилось: Акива, убитый горем, бескровный, с красными глазами, и она — рядом с Волком. Кэроу и Тьяго встречают гостей, как хозяин и хозяйка замка.
«Все не так, как тебе кажется. Все гораздо хуже».
Акива не услышит от нее ни оправданий, ни извинений. Кэроу с усилием повернулась к Тьяго и взглянула на него — впервые после возвращения в касбу. По сравнению с тем, что им предстояло, взгляд — ерунда.
Волк оставался Волком: властный, умопомрачительно красивый — лучшее творение Бримстоуна. Увы, безупречным он больше не был: рукава закатаны, мундир измят, волосы растрепаны и небрежно стянуты в узел, так, что отдельные пряди висели по бокам — видно, Шеста больше его не причесывала. Прекрасное ненавистное лицо еще хранило следы ее ногтей, но рана под подбородком исчезла. Залатать этот разрез было намного легче, чем увечья Зири на руках и лице: всего несколько слоев ткани, аккуратные края, боли хватило с лихвой. Лучше убийства не придумаешь, даже если захочешь.
Тяжелее всего было смотреть в невыносимо холодные, бесцветные глаза.
«Тело бренно».
Рыдания сдавили горло. Кэроу ничего не могла с собой поделать. Обняв себя, она попыталась найти слова, чтобы как-то объяснить присутствие ангелов.
Спокойствие Волка скоро покажется подозрительным.
Если бы Лираз не закричала, Кэроу помогла бы ангелам скрыться и перебила бы их запах ладаном. Она в долгу перед Акивой. Никто бы даже не узнал. Теперь слишком поздно. Тьяго придется что-то с ними сделать… Он пребывал в еще большем замешательстве, чем Кэроу.
На присутствие любовника Мадригал Белый Волк реагировал предсказуемо: издевался, пытал, наказывал соперника — не за то, что он серафим, а за то, что Мадригал предпочла его. Все знали, с какой радостью Волк завершил бы начатое, но, вместо того чтобы радостно упиваться местью, он молчал.
Потому что он не был Белым Волком.
— Надо же, убитый ангел! — произнес Тьяго, разглядывая мертвое тело на полу.
Акива молчал.
— Решили воспользоваться услугами нашей воскресительницы? — Тьяго посмотрел на Кэроу и снова повернулся к ангелам. — К сожалению, мы не обслуживаем серафимов. Может быть, вы и сами заметили, что мы с вами находимся в состоянии войны.
— Война закончилась, — огрызнулась Лираз. — Вы проиграли.
— Неужели? Вообще-то неясно, кто из нас проиграл.
Очень медленно, Акива дотянулся до сестры и положил руку ей на плечо, пытаясь остановить. Он не хотел приближать развязку, ему надоело испытывать судьбу. Акива смотрел на Кэроу, пытаясь понять, что у нее на уме. Сначала она хотела помочь, спасти Азаила. Его смерть ее потрясла. А теперь? Захочет ли она помочь им? Сможет ли? Ссадины, кровоподтеки… Почему она так их стыдится? Закрыла ладонями — и это невольно привлекало внимание. В прошлый раз он заметил, как изувечены ее руки: расплата за магию воскрешения. Однако новые кровоподтеки… Что-то было не так.
Ознакомительная версия.
