«Как твоё имя?» — опять послышался голос в глубине сознания. Голос был ему незнаком, но в то же время казался удивительно родным и любящим.
— Тебя спрашивают, так ответь! — спокойно произнесла мать мальчика.
Ребёнок поднял на неё удивлённый взгляд: «А можно?»
«Сейчас — можно».
«Ни-Шоэ», — мысленно выдохнул мальчик, обращаясь к своему невидимому собеседнику.
«Благословляю твой путь, Покоритель Звёзд, Попутчик, Странник. И желаю найти Дорогу, Понимание и Себя».
Теперь они все отняли руки, ощутив, что тепло Магических Линий полностью перетекло в их тела.
«Найти Дорогу, Понимание и Себя…»
Это была обычная фраза. Её всегда произносили жрецы во время ритуальных обрядов, её говорили тем, кто надолго покидал родные места или улетал в составе исследовательских экспедиций, тем, кто по выбору жрецов и собственному желанию, уходил в один из Храмов, чтобы попытаться вспомнить Великую Истину, забытую та-лоо тысячелетия назад.
Великая Мать знала Истину, но Создателю было угодно, чтобы дети постигали её самостоятельно, и Великая Мать безмолвствовала в ответ на вопросы жрецов.
Жрецы рассказывали, что где-то в глубинах Вселенной спрятан Кладезь Знаний, и тому, кто сумеет отыскать его, откроется Истина, которой прежде владели та-лоо. Но Кладезь найти сумеет не всякий, поскольку тот расположен на грани бытия-небытия, и он существует и не существует одновременно.
Одним словом, вся религия та-лоо, претерпевшая значительные изменения за промчавшиеся века, обросшая излишними суевериями и накопившая в себе достаточное количество противоречий, была построена, в сущности, на нескольких базовых понятиях.
Создателем называли безлично-личный принцип, который одновременно даёт возможность жизни и определяет её форму.
Великая Мать — та, что в соединении с Создателем породила жизнь в физическом плане бытия на Лоо и других обитаемых планетах. Личность её двойственна потому, что она одновременно человек и над-человек. И в ней присутствует женское начало.
Та-лоо — жители Лоо, дети Создателя и Великой Матери.
Жрецы — ищущие Истину, помощники Великой Матери, а также попутчики всем тем, кто тоже ищет Истину. Жрецы появились на Лоо после Великой Катастрофы. Прежде Истина была общеизвестна, её не было необходимости искать.
Через всё учение проходил образ Дороги или Пути. Словом, Странствия, под которым подразумевался процесс познания Истины. Дорога вела к Пониманию — Вратам перед храмом Истины, открывающимся тому, кто пришёл правильным Путём.
Кладезь Знаний был неким местом во Вселенной, которое при определённых условиях могло подарить владение Истиной прежде, чем закончится чьё-либо Странствие.
Однако никто толком не знал, что представляет собой эта Истина. То была некая тайна, которую стремились разгадать. Точно такая же заключалась в каждом индивидуальном имени та-лоо.
Его ребёнку давали родители, причём оно выбиралось только из Списка Священных имён, хранящегося у жрецов Главного Храма, но даже жрецу не сообщалось, какое решение приняли родители.
После посещения Храма пара, ожидающая ребёнка, уходила из города в Лабиринт — искусственное сооружение в горах, построенное древнейшими предками: теми, кто владел Истиной. Лабиринт дробил пространство на сколь угодно большое количество реальностей.
Таким образом, несколько супружеских пар могли свободно жить в одной и той же комнате одного и того же дома, даже не подозревая о существовании друг друга. Живущим в Лабиринте было неведомо чувство жажды, голода, усталости. Разумеется, будь их воля, сюда переселились бы все жители Лоо. Но жрецы строго запретили подобное переселение ещё сотни лет назад, а к их мнению все неизменно прислушивались.
Поэтому в Лабиринте жили только пары супругов до рождения ребенка и обряда Ии-Ма (дословно название переводилось как «исходное сплетение»). Сразу после рождения младенец получал своё первое имя, выбранное чуть раньше его родителями, но имя это должен был знать только он сам и никто больше.
Для этого и предназначался обряд.
Новорождённого приносили в центр Лабиринта, туда, где Магические Линии образовывали причудливые переплетения спиралей. Отец и мать, держа ребенка над сетью Линий, одновременно произносили вслух его имя.
Линии, изменяя форму, показывали некий узор, означавший произнесённое слово.
Младенца осторожно опускали сверху на этот узор и проговаривали над ним слова обряда, известные им из Священных Свитков. Эти слова знали все вступавшие в брак, знали наизусть, крепче самых незыблемых истин.
Магические Линии обвивались вокруг тельца ребенка, и узор их впечатывался внутрь его сознания. В тот же самый момент из памяти следящих за исполнением обряда родителей увиденный образ исчезал навсегда.
Когда Линии занимали вновь своё привычное местоположение, пара уносила своего ребёнка не только из обрядового зала, но и из Лабиринта.
Теперь супруги могли вернуться туда лишь в том случае, если снова будут ожидать появления малыша. Младенец же после свершения над ним обряда не только приобретал информацию о своём имени и о том, что его никогда, даже про себя нельзя произносить, но он (или она) получали также способность читать чужие мысли. И эта удивительная способность сохранялась у них до восьми лет.
Потом она бесследно исчезала, но этого времени вполне хватало для того, чтобы жрецы успели из мальчика сделать достойного Попутчика, а из девочки — Хранительницу, ибо на Лоо не принято было обращаться друг к другу по признаку пола. Телепатические контакты облегчали обучение, и к восьми годам ребёнок успевал овладеть необходимыми ему знаниями.
У некоторых способность читать мысли сохранялась в течение всей жизни. Такие та-лоо становились жрецами.
Далее до шестнадцати лет в сознании подростка происходила систематизация усвоенной информации и совершенствовался процесс применения навыков и умений на практике.
Уже с восьми лет к ребенку начинали относиться, как ко взрослому. Считалось, что тот уже в достаточной степени разумен, чтобы начать самостоятельную жизнь, то есть независимо от родителей.
Однако, если ребенок будет жить сам по себе, общаться с другими, у него должно быть второе имя. И это имя в восьмилетнем возрасте та-лоо выбирал себе сам. Он мог назваться как угодно: Зарёй, Облаком, Деревом. Ему не возражали.
Второе имя не являлось тайным или магическим, и посему не нужно было устраивать специальный ритуал по этому поводу. Ребенок ограничивался тем, что при случае объявлял о своём решении родителям, знакомым, близким, друзьям, и на этом дело заканчивалось.
Первое же имя, полученное при рождении, навсегда оставалось скрытым в глубинах его сознания.
Жрецы говорили, что в Свитках, составленных древним народом Лоо, владевшим Великой Истиной, доподлинно объяснялось, зачем ребенку нужно давать первое имя и почему необходимо предпринимать столь радикальные меры по защите этой информации от окружающих. Но эта часть Свитков также была утеряна во время Катастрофы, произошедшей пять с половиной тысяч лет назад.
Тогда на Лоо происходили непонятные катаклизмы, и жители вынуждены были искать себе пристанище на других обитаемых планетах. Великая Мать страдала, но ничем не могла помочь своим детям. Они рассеялись по галактикам, но вскоре погибли, поскольку не сумели приспособиться к жизни на чужих землях. Конечно, существовала вероятность того, что где-то ещё остались потомки древних та-лоо. Однако вероятность эта была ничтожной.
Неизвестно, каким образом, но Великая Мать узнала и сумела рассказать нынешним жрецам о судьбе тогдашних переселенцев. Она горевала о них до сильнейшего надрыва, больше, чем любая обыкновенная женщина убивается из-за потери родного ребёнка.
Великая Мать что-то говорила о других мирах, чуждых существах, так и не сумевших дать приют спасавшимся от гибели. А она ничем не могла помочь своим детям, только наблюдала за их страданиями, мучаясь сама.
Её поверхность избороздили тектонические разломы, по ней текла обжигающая магма, её недра извергались огненными столбами вулканов.
И лишь чудом ей удалось сохранить два последних напоминания о своих детях, два уникальных сооружения, возведённых их руками: Главный Храм и Лабиринт.
Больше половины Свитков сгорели в лавовых потоках. Только та часть, что хранилась в библиотеке Главного Храма, уцелела, чтобы впоследствии не дать новым та-лоо окончательно забыть прошлое своего народа.
«Повествование о Катастрофе» записали жрецы со слов Великой Матери спустя десять веков после случившегося горя.
Начиналось оно словами: «Вы слабы, о мои дети, ибо родились вы не от моей огромной любви, а от моей неизбывной скорби…»
Скорбь, и в самом деле, была велика, и жители ощущали её постоянно. Кроме того, они всё время чувствовали страх человеческого «я» Великой Матери. Страх женщины.
