предположила, что они займут одну из лавок, но Одилия не сбавляла темп.
Элеонора напряглась. За аллеей находился парк. Нора предположила, что их остановка намечается там, но Одилия повела их дальше. Прикидывая в голове, какие еще локации остались в городе, Нора вспомнила про старую больницу для психически больных. Не так давно заброшенная, она привлекала внимание наркоманов и местных алкашей, но все это было вечерами. Днем же там изредка появлялись подростки, что покуривали и распивали коктейли.
Нора была у этой больницы не раз. За заброшенным зданием раскинулось кладбище, на котором была похоронена ее мама. Девушка посещала его часто, внимательно следя за могилой. Расчищала ее от травы, протирала памятник и меняла увядшие цветы на свежие.
Приближаясь к больнице, Одилия остановилась и внимательно окинула взглядом Элеонору.
– Я могу быть с тобой откровенна? – прошептала она, сощурив глаза.
– Да, – от волнения голос охрип.
– В эту больницу должны были положить Ореста. Мы приходили сюда несколько раз до закрытия, и я бегала по этим коридорам, громко смеясь. Мне казалось это забавным.
– Насколько серьезно Орест болен?
– Настолько, что может задушить меня посреди ночи и не моргнуть, – глаза Одилии наполнились слезами, но она быстро их смахнула. – Я просыпаюсь несколько раз за ночь и каждый раз в страхе. Кажется, что он нависает надо мной с подушкой и вот-вот прижмет к моему лицу.
– Даже не знаю, что страшнее: просыпаться, чтобы выжить или вовсе не спать.
– Ты страдаешь от бессонницы? – встревоженно спросила Одилия.
Нора кивнула. Они поднялись по крыльцу и направились в сторону восточного крыла.
– Как давно у тебя бессонница?
– С момента, как умерла мама, – Нора поджала губы, отводя взгляд в сторону распахнутых кабинетов. – Мне было пять.
– От чего она умерла?
– Алкоголь и наркотики, – сухо ответила Элеонора.
– И ты не в силах была это исправить, – прошептала Одилия, переводя взгляд на Ореста. Тот продолжал держать ее за руку. – Винишь себя?
На миг Нора почувствовала оцепенение. Ком в горле не позволил ей ответить. Странное мычание вырвалось из губ, но Одилия расценила его, как подтверждение.
– Я тоже виню себя в том, что Орест такой, но понимаю, что в этом нет никакого смысла. Судьба распорядилась по-своему. Значит, так было нужно.
– Глупость, – вырвалось у Норы.
– Отчего же? – на ее губах возникла тень улыбки.
– Я могла бы ее спасти, если бы мне не было пять. Но есть один человек, кто напрямую виноват в смерти матери.
Одилия молча обвела взглядом больничное крыло.
– Люди не спасательный круг, Элеонора. Каждый сам вершит свою судьбу. И твоя мама в том числе.
– Не согласна, – нервно засмеялась Нора, теребя прядь волос.
– Она же знала, что алкоголь и наркотики разрушают ее жизнь. Знала, что, обращаясь к ним, она теряет свое здоровье.
– Она искала в них утешение, – чуть менее увереннее заявила девушка.
– Ты в это веришь?
– Она хотела умереть. Считала своим единственным выходом. И я с ней солидарна.
– Глупость, – отмахнулась Одилия, скривив губы.
– Разве ты не думала об этом? – Элеонора кивнула в сторону Ореста.
– Желать себе смерти только потому, что мой брат психически больной? Самая большая глупость на свете, которую я только слышала, – усмехнулась Одилия, запрыгивая на подоконник. – Послушай, жизнь подкидывает нам сложности, но только те, с которыми мы можем справиться. Смерть, возможно, избавит тебя от проблем, но ведь ты не знаешь, что будет дальше. Когда глаза сомкнутся, а с губ сорвется последний вздох, уверена ли ты, что дальше только пустота? Лично я – нет. С Орестом сложно, и сложно было всегда. Родители, как проклятые, работали днями и ночами, чтобы обеспечить ему должное лечение. И именно я сидела с Орестом, насколько опасно это не было. И если ты думаешь, что я думала о суициде, то глубоко ошибаешься. Я ценю и люблю свою жизнь, насколько бы мрачной она не была.
– Твои порезы на руках говорят об обратном. – Элеонора заметила их случайно, когда Одилия закатала рукава толстовки.
– До жути банально, но это наша кошка, – мягко улыбнулась Одилия, проводя пальцем по порезам. – Не думай, что я пыталась вскрыть себе вены, только потому что мой брат далек от идеала.
– Наши взгляды не сходятся, – тихо произнесла Элеонора, опустив голову. – Для меня смерть – это выход.
– Элеонора, – Одилия коснулась ее подбородка, чуть приподняв голову. – Тебе было всего пять. Ты не могла отнять ее бутылку, не могла сломать шприц. Тебе было всего пять лет. Все, что от тебя требовалось, – это читать книжки, играть в куклы и засыпать в обед. Не взваливай на свои плечи эту непосильную ношу. Не вини себя в том, чего не сделала. И не ищи выход там, где его нет. Знаешь, чем плоха мысль о смерти?
– Чем же?
– Подумав об этом хоть раз, ты постоянно будешь возвращаться к этой мысли. Словно смерть решит все твои проблемы по щелчку пальца. Словно у нас есть лимит жизни, и у тебя в запасе еще пять. Я не думаю, что ты настолько слаба, чтобы так быстро сдаваться.
Элеонора отмахнулась от ее слов, придерживаясь собственного мнения. Но что-то дрогнуло в каменном сердце, и лед дал трещину. Смотря на Одилию и Ореста, она не понимала, как у первой не возникала эта мысль. Ведь жить с таким братом сложнее, чем жить с тетей Эммой.
– Сбрось этот багаж прошлого. Не тащи его с собой. Это ни к чему не приведет, – чуть подумав, добавила Одилия.
– Почему он всегда молчит? – Элеонора вновь кивнула в сторону Ореста.
– Ему нечего сказать. А когда нечего говорить, лучше промолчать.
Элеонора спрыгнула с подоконника и направилась в сторону одной из палат. Обстановка была угнетающей, несмотря на то что больница была заброшена.
– Если прислушаться, можно услышать их крик.
Нора нахмурилась и, поначалу, хотела прислушаться, но передумала. Куда интересней было рассматривать стены, с облупленной краской, заброшенные кресла, покрытые пылью, и сломанные каталки, на которых перевозили больных.
– Часто ты здесь бываешь?
– Не так часто, как хотела бы, – пожала плечами Одилия, проведя пальцем по стеклу.
– А почему ты приходишь сюда? – Элеоноре не понравилось собственное любопытство. Плотно сомкнув челюсть, она сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони.
– Здесь умерла наша надежда. После закрытия больницы, мы не смогли выбить место для Ореста и обеспечить ему хорошее лечение. Я прихожу сюда, чтобы напомнить себе, что жизнь не сказка и чудеса редко случаются.
Элеонора вскинула брови, осмысливая сказанные Одилией слова.
– Да шучу я, – расхохоталась девушка. – Это место напоминает мне о детстве и той беззаботности, которая
