ладони Уайлли. Девушка выкупила половину товара и мигом удалилась в ванную. А Уайлли продолжала искать покупателей.
Желающий оказалось не так много. Либо же они хорошо скрывались. По ощущениям прошел час. Даже я устала блуждать за ней в поисках очередной жертвы. Голос не менял воспоминание и это начало настораживать.
Женский визг заставил меня вздрогнуть. Я обернулась в поисках источника шума и обнаружила толпу, которая неслась прямо на нас.
– Что там? – буркнул парень рядом со мной.
– Молли мертва. Зуб даю, наркота. Погнали, парни, сейчас копы нахлынут.
Я рванула к ванной и увидела ту самую девушку. Мертва. Я убила человека.
Я убила человека. Она мертва. Из-за меня. Как? Как это принять? Как с этим жить?
Голос вытащил меня из этого дома и переместил в комнату Джеймса. Уайлли в истерике. Она рыдала, швыряла вещи, пыталась разговорить его, но Джеймсу плевать. Он уже употребил.
Все дальнейшие воспоминания до боли одинаковые и я перестала за ними следить. Один выбор и я уничтожила как минимум три жизни. Одно решение и моя жизнь перечеркнута.
Я существовала от дозы до дозы. Редко виделась с родителями, прикрываясь учебой и подработкой. Отношения с Джеймсом испортились. Мы ругались из-за дури и денег. Я потеряла все, что имела и, как в прошлый раз, обратилась ко тьме, вновь желая смерти.
Чертов Бен. Он не спускал меня с крючка. Вот и очередное смс тому доказательство: «Крупный заказ. Не вечеринка. Одна». Я получила его сообщение рано утром, а днем мы уже сидели в метро. В том же углу. На том же месте. Проклятые. Обреченные. Сломленные. Внезапно Джеймс поднялся на ноги и подал мне руку.
– Я так больше не могу. Ты со мной?
– Нам некуда идти Джеймс.
– Для начала к твоим родителям.
– Нет. Мне стыдно показываться им.
– Уайлли, родители примут тебя в любом состоянии.
– Нет. Я все это время скрывалась от них не просто так.
– В любом случае я ухожу. Еще раз спрашиваю, ты со мной?
Почему я не встаю? Почему не иду вместе с ним? Почему вновь предпочитаю смерть жизни? Да, я сама разрушила свою жизнь, но еще не поздно ее восстановить. Мне всего шестнадцать, и я ошиблась. Оступилась.
Тем не менее, я вернулась к Бену. В который раз выбрала его. В который раз оступилась.
– Давай адрес.
– О, малышка пришла. А где Джеймс?
– Он больше не будет на тебя работать.
– Джеймс тебя бросил, да? Иди ко мне.
– Бен, я пришла выполнить заказ. Последний заказ.
– Что ты сказала? Малышка, из моего бизнеса так не уходят.
Бен приблизился ко мне и грубым рывком прижал к себе.
– Отпусти. Давай свою дурь и адрес.
– Вот сука! Ты, кажется, меня не расслышала. Тебе повторить?
– Отпусти меня, ублюдок.
На этом воспоминание оборвалось, и Голос перенес меня обратно в метро. Я оказалась в серой толпе, а напротив меня сидела Уайлли со свертком. Она разбита, опустошена, уничтожена. Лицо покрыто тональным кремом, но сквозь него пробивалась синева. Бен ее избил. Спасибо, что мне это не показали.
Уайлли уничтожала дурь самым глупым способом – употребляя. Я надеялась, что кто-то обратит внимание на девушку, сидящую в углу, но всем абсолютно плевать. Люди проходили мимо, потому что это не их забота.
Уайлли умирала. Я умирала. Пакет уменьшался. Глаза закрывались. С губ срывались вздохи. Почему я на это решилась? Почему не вернулась домой? Почему в очередной раз выбрала смерть?
И вновь все расплылось, а после погрузилось во тьму. Моя вторая жизнь закончилась.
– Сколько я там пролежала?
– Пару часов, – ответил Голос.
– Мои родители, они… Неважно. Можете кое-что объяснить?
– Попробую.
– Как так вышло, что во второй жизни, я обладала всем тем, чего хотела в первой?
– Это сложный вопрос, на который я не могу пока ответить.
– Неужели и в этот раз желание умереть было сильнее?
– Как видишь.
Голос лукавил, очевидно. Будучи Леей, я действительно думала о смерти. Часто. Много. Но, будучи Уайлли, я задумалась об этом, буквально за несколько дней до своей кончины. Это априори не могло быть настолько сильным желанием, чтобы его исполнить.
Сильнее всего меня убивал сам способ смерти. Я наложила на себя руки. Сама. Не случайно. Не благодаря кому-то. А сама.
Вторая жизнь, она… Была нормальной. Черт, мне было всего лишь шестнадцать! Время первого поцелуя, разбитого сердца, скучных книг и поздних прогулок под луной. Я не могла решить все скопившиеся проблемы щелчком пальцев. Не могла погасить все долгим одним взглядом. Все что я могла, так это быть для них поддержкой и источником радости.
– Вы говорили, что выбор есть всегда. Какой на этот раз был выбор?
– Ты могла уйти вместе с ним.
Я раскрыла рот и тут же закрыла. Нет. Прежде, чем я обвиню его в огромной ошибке, досмотрю оставшиеся жизни.
– Ты готова увидеть третью жизнь?
– Да.
– Пусть будет так.
Все повторилось: туман рассеялся, пространство приобрело очертания. Первое, что бросилось мне в глаза – идеально выстриженный газон нереального зеленого цвета. Словно каждую травинку выкрасили вручную, настолько красочно он выглядел. Следом увидела роскошный особняк матового серого цвета, с двумя полукруглыми балконами и черной металлической крышей.
– Салли, не убегай! – женский голос отвлек меня. Имя вызывает такие же чувства, что и в прошлый раз. Не может быть. Невообразимо.
Прямо ко мне выбежала маленькая девочка, лет пяти, со смуглой кожей. Черт, да это же я! И этой мой дом!
Салли упала на колени и начала гладить ладошками траву. Ее заливистый смех ласкал слух. Черные волосы выбились из хвоста и от жары прилипали к лицу. Она небрежно откидывала их за спину и продолжала играться с газоном.
– Милая, твое платье все в земле! – причитала женщина, появившись в моем поле зрения.
У нее такая же смуглая кожа, но, в отличие от меня, ее волосы красиво уложены и аккуратно лежат волнами на плечах. Голос мягкий, взгляд добрый. Смотрела на меня с улыбкой и качала головой. Мама.
– Так, в таком виде мы в гости не пойдем. Давай наденем другое платье. Выбор за тобой. – Мама легко щелкнула меня по носу.
– Ева! Поторопитесь!
– Дай нам десять минут, Винсент!
Ева понесла меня обратно в дом. Я на секунду оторвалась от них, чтобы мельком взглянуть на интерьер. Роскошно. Изысканно. Дорого. Я бы хотела внимательнее изучить стеклянные столики с позолоченными изогнутыми ножками, но тогда бы упустила из виду себя.
Так, мы
