считай, мы о нем забыли. Ты будешь богата. Я тебя люблю. Правда люблю, не вру. Я знаю, я ужасно обошелся с той девушкой, и теперь мне с этим жить до конца моих дней… Неужели теперь всю жизнь мучиться? Я никогда-никогда не причиню тебе вреда.
Ха! Кажется, я это где-то уже слышала.
— Но почему ты повез меня знакомиться со своими родителями? — спрашиваю я. — Неужели думал, что я не узнаю о Лорин?
— Речь шла об одном-единственном вечере. Я надеялся, что этого удастся избежать, ну а после нам больше не придется с ними встречаться. Мне было нужно, чтобы ты приехала и подписала бумаги — в противном случае отец никогда бы не оставил меня в покое. Ну а потом мы могли бы куда-нибудь переехать. Просто взять и уехать — деньги-то у меня есть. Ты бы так никогда ни о чем и не узнала бы.
Я резко отодвигаю стул и встаю. Ножки издают резкий скрип по паркету, отчего Кайл вздрагивает.
— Не понимаю, что у тебя с головой. И не верю тебе. Думаю, ты догадывался, что я все узнаю. Просто рассчитывал, что я поддамся на твои уговоры. Ты играл со мной. Забавлялся. Ты псих.
— Это не так.
— Я хочу, чтобы ты дал мне развод.
Тишина. Кайл смотрит в пол. Наконец, он выдавливает из себя:
— Хорошо. Если ты этого так хочешь.
— А потом мы пойдем в полицию.
— Нив какую полицию я не пойду, Эрин.
— Пойдешь. Вместе со мной. И расскажешь, что сделал.
— Нет.
— Да! — кричу я.
Я не хотела повышать голос.
Просто не сдержалась. Оказывается, невероятно сложно сдерживать себя, когда перед тобой сидит такое… такое чудовище.
— Если ты и вправду чувствуешь раскаяние, — я говорю тихо, по возможности спокойно. — Если ты и вправду жалеешь о содеянном, тогда ты пойдешь со мной в полицию. Ну же! Покажи, что ты действительно тот, за кого я тебя принимала. Докажи это.
Я гляжу на него во все глаза.
Мечтаю увидеть хоть что-то, хотя бы тень сожаления.
Мне это нужно для того, чтобы простить. Нет, не его, себя — за то, что стала его игрушкой.
Он поднимает на меня взгляд, и я замечаю то, на что не обращала раньше внимания. Когда лицо Кайла не искажено маской страдания, его глаза ничего не выражают. Вообще ничего.
— Ни в какую полицию я не пойду, Эрин.
И ты тоже. Я знаю, тебе все выложил твой дружочек, Бен, но помогать он не станет. Сама понимаешь, ему не хочется кончить как Дэнни. Кстати, подумай о матери Дэнни. Думаешь, ей будет приятно узнать, на что был способен ее сынок? А каково будет его брату?
Я чувствую, как меня накрывает волна ярости. Какой же, Кайл, блядь, невозмутимо спокойный, когда это говорит.
Он готов к любому повороту событий. К тому, что я стану плясать под его дудку. К тому, что я заартачусь. Что бы ни случилось, он даже бровью не поведет.
Я хватаю вазочку со стола и швыряю в Кайла — просто чтобы вызывать у него хоть какие-нибудь эмоции.
Он пригибается. Вазочка ударяется об пол и разлетается на осколки.
— Скотина, — цежу я сквозь зубы. — Может, у тебя и есть компромат на Бена с Дэнни, но на меня у тебя ничего нет. И на моих родных — тоже.
— Эрин, для моей семьи это не проблема. Нет компромата, мы его организуем.
Ну вот.
Маска сорвана.
Передо мной вроде бы Кайл, мой Кайл, но при этом совершенно чужой, незнакомый мне человек.
Я кидаюсь на него, но он останавливает меня ударом в лицо.
Я падаю навзничь, ударяюсь головой о паркетный пол. Чувствую отголосок той боли, что ощутила, когда потеряла сознание у Бена на кухне.
— Эрин!
Кайл тут же оказывается подле меня.
— Черт подери, — взвывает он, — я не хотел!
Я смотрю в потолок, перед глазами все плывет.
Чувствую на себе его руки, его ладонь проскальзывает мне под затылок, нежно, аккуратно придерживает голову.
Я отталкиваю Кайла со всей силы.
Он отлетает, врезается в стол и прерывисто, с трудом дышит.
Я переворачиваюсь на живот, встаю на четвереньки и, покачиваясь, ощущая во рту привкус крови, цежу:
— Звоню в полицию.
Потом пытаюсь на четвереньках отползти, но Кайл резко дергает меня за ногу, бросает на спину и, придавив всем своим весом, шипит, брызгая слюной, прямо в лицо:
— Никуда ты, блядь, звонить не будешь.
Пару дней назад я лежала под ним, и мы занимались любовью. Мне хотелось быть с ним.
Меня посещает мысль, что, наверное, именно так он надругался над Лорин — юной, хрупкой, влюбленной. Едва ли мне под силу представить, что девочка чувствовала в тот момент.
Я вспоминаю о сестре, которую вот так же терзал насильник.
Со мной такие номера не пройдут.
Я плюю Кайлу в лицо.
Он хмурится и поднимает руку, чтобы вытереть глаз.
А большего мне и не надо. Я нашариваю осколок вазы, лежащий радом на полу, и со всей силы вонзаю его в спину Кайлу.
Он издает вопль и скатывается с меня.
— Ах ты сука…
Я с трудом поднимаюсь на ноги.
Взгляд упирается в бутылку вина.
Потом я скажу дознавателям, что, когда выбежала из квартиры, Кайл остался там и на тот момент был еще жив.
Бену оказывается достаточно одного взгляда, брошенного на меня. Он хватает ключи.
— Я везу тебя в больницу, — говорит он.
— Нет, — я качаю головой, — нам надо вернуться.
Hi Куда вернуться?
— Я заперла его в квартире.
Бен разворачивается и пристально смотрит на меня.
— Что ты натворила?
Это была самооборона, — говорю я. — А сделала я то, чего не смог Дэнни. Да и ты. Я дала ему отпор.
Бен гонит машину что есть мочи. По дороге мы молчим.
Перед уходом я заперла дверь на ключ. Оказавшись у входа в квартиру, мы обнаруживаем, что она открыта.
— Чёрт… — я издаю стон. — Я забыла, что у него есть ключ.
Квартира напоминает скотобойню. Повсюду кровь. Кажется, ее куда больше, чем было, когда я уходила.
Теперь квартира похожа на место преступления.
Кайла нигде нет.
— Блядь! — в отчаянии кричит Бен. — Что ты натворила?
Я спокойно беру его за руку.
— Бен, — говорю, — звони в отделение.
Он мнется. Его явно обуревает желание помочь мне замести следы.
Я качаю головой.
Я хочу, чтобы все узнали, что натворил Кайл Хоули.
Что сделал Дэнни.
Ну а Бена пусть и дальше терзают муки совести.
— Бен, я даже не заикнусь о твоей
