за руку и потащить в сторону кабинета. С другой стороны, есть ли в этом смысл? По всей видимости выбор я сделала. И вновь он не в пользу жизни.
Ричард подготовил две практики, которые смогли бы мне помочь. Во взгляде Салли нет энтузиазма, поэтому я надеялась на психолога.
Первая практика провалилась, и я знаю почему: очень сложно высказать в слух то, что хранится в самом сердце. Ричард не мой друг, он человек, который выполняет свою работу. Делиться с ним такого рода откровениями сложно.
Вторая практика интересней лишь тем, что Салли осталась одна. Пожалуйста, пусть она справится.
В монологе очень много обиды, боли, разочарования. Самое страшное, что с каждым словом ей не становится легче. Раны продолжали кровоточить. Эмоции захлестывали, началась истерика. И вот, мысленно, Салли оказалась в том дне. Я не могла слушать свои рассуждение о смерти. Я заплатила такую огромную цену за эту жизнь и пытаюсь с ней так просто расстаться.
Не справилась. Не простила. Не смогла.
Салли сорвалась. Как только открылась дверь кабинета, она пулей вылетела из него. Я помедлила, не хотела идти следом, но Голос заботливо переместил меня к Салли. Наверное, она бежала снова в комнату.
Ошиблась.
Салли выбежала на парковку. Я не успела предположить, куда она собралась, как тут же оказалась в машине. Что будет дальше мне известно. Я вновь получила то, чего так сильно желаю.
Шансы выжить в таких погодных условиях неопытному водителю равны нулю. Салли пыталась контролировать ситуацию, но насколько возможно ее контролировать подростку?
Адреналин придал сил. Она на эмоциональном пике и больше не испытывала страха. Взяла в руки телефон. Набрала Наю. Сколько в этих поступках смысла? Что она скажет, если та ответит.
Было бы проще, если бы я не знала, что это моя жизнь. Я могла объяснить и правильно трактовать ситуации сейчас, но в тот момент я поддалась эмоциям.
Легко судить о том, что тебе неподвластно. Легко смотреть на мир с высоты прожитого опыта. Куда сложнее изменить его, находясь в эпицентре. Во всех жизнях я осуждала собственные поступки, но, тем не менее, совершила их.
– Да возьми ты чертову трубку!
Крик Салли вырвал из оцепенения. Она пыталась дозвониться. Нет, Салли пыталась попрощаться. В следующую секунду ее ослепил свет фар. На этом воспоминание закончилось, как и моя жизнь.
– Она дозвонилась?
– Да, но было поздно.
– Я опять выбрала смерть, – сказала я сама себе, но Голос воспринял на свой счет.
– Надеюсь, в этот раз ты не будешь спорить.
– Неужели такова цена каждой мечты?
– О чем ты?
– Смерть. Неужели я должна умереть, чтобы получить то, что хочу?
– Я думал, мы не будем возвращаться к вопросу о выборе. Ты могла остаться в кабинете и никуда не ехать.
– Могла, – отрешенно произнесла я. – Если бы я осталась, в моей жизни появились бы друзья.
– Этого мы уже не узнаем. Остались вопросы?
– Как много людей просматривают свою жизнь?
– Немногие. Ты готова увидеть четвертую жизнь?
– Готова.
– Пусть будет так.
И вновь все повторилось. На этот раз я оказалась на кухне. И кухня эта располагалась в доме, о чем свидетельствовал вид из окна. Хотелось осмотреться, но шум в другой части дома влек меня. Из кухни я попала в длинный коридор, а после в зал. В глаза бросились два дивана оранжевого цвета и красные подушки, раскиданные по ним. Только сейчас обратила внимание, что в доме все ярких цветов, даже шторы, что обрамляли окно на кухне.
Между двух диванов расположились мальчик и девочка лет пяти. Они проводили операцию плюшевому зайцу. Мальчик резал ему живот пластиковым ножом, а девочка подносила бинты.
– Пот, – с серьезным видом произнес мальчик, и девочка тут же поднесла маленькую тряпочку. – Скальпель.
Девочка растерялась, потому что скальпеля у них не было.
– Арчи, – прошептала она, разводя руками.
– Ложку, – подсказал он, и операция продолжилась.
Я попыталась рассмотреть девочку получше, но она прятала лицо за волосами.
– Арчи! Белла! – женский голос заставил меня вздрогнуть. Белла. Меня зовут Белла.
Я обернулась, но никого не оказалось за моей спиной.
– Мам, у нас операция! – крикнула в ответ Белла. Арчи шикнул, призывая ее к тишине.
– Пациент может проснуться, – пояснил он. – Нитки и иголку.
– Вы этого зайца оперируете в пятый раз.
Низкорослая брюнетка с оливковым цветом кожи, наконец, зашла в зал. Ее черные брови изогнулись, а губ коснулась улыбка.
– Ну мам, – простонала Белла. Ее раздосадованный взгляд заставил меня улыбнуться.
– Бегом завтракать! Стол уже накрыт.
– Одну минуту, Челси. – Арчи все еще был в образе.
Он зашил зайца, перебинтовал его живот и положил на самодельную койку, сотворенную из картонной коробки.
– После операции принято мыть руки, – заметила Челси, окинув нас лукавым взглядом. Не могу не отметить миловидность и уверенность, которую она излучала.
Белла и Арчи направились в ванную, а я последовала за ними. Поочередно вымыв руки, они насухо вытерли их полотенцем. То, с какой серьезностью они подошли к делу, развеселило.
– Что у нас на завтрак? – спросила Белла, следуя за Челси.
– Блины с блинами под блинным соусом.
– Мои любимые! – Арчи вышел из образа, но тут же собрался. – Плотный завтрак полезен для организма. Это я вам как доктор говорю.
Я отвлеклась от их дальнейшего разговора и принялась рассматривать себя. Если бы не длинные волосы, то смело можно было предположить, что двое мальчишек направляются на завтрак: серо-русые волосы спутаны, футболка с изображением робота измялась и в пятнах, коленки разбиты.
Воспоминание сменилось, и мы с Арчи оказались на стадионе. Я стояла на воротах. Ноги были согнутыми, ладошки упирались в коленки, внимательный взгляд устремился к мячу. Арчи разбежался и ударил по мячу. Мимо.
– На этот раз точно получится! – крикнул он, а Белла в ответ громко засмеялась.
– Последний раз! Потом ты на ворота.
Они продолжали резвиться, пока за ними не пришла рыжеволосая девушка.
– Ребекка! – завизжала Белла и бросилась ей в объятия.
– Мам, ну можно мы еще поиграем?
– Пообедайте да играйте дальше. Малышка, у Челси ночная смена, ты сегодня у нас. – Она легонько коснулась указательным пальцем носа Беллы.
– У нас? – Арчи отвлекся от мяча.
– Да, но никаких посиделок допоздна! Отбой в десять, и, – она вскинула палец, выразительно взглянув на Арчи, – не спорить.
– Мы немножечко в приставку поиграем.
– Чуть-чуть. – добавила Белла, а я не смогла удержать смех. Хорошо, что они меня не слышат.
– Но тогда вы съедите суп, который я приготовила.
– Нет!
– Только не
