Сергей Калашников - Странный мир

Звук автомобильного мотора за спиной не удивил Славика. В лесу нынче людно. Он еще когда туда шел, видел, что на Стартовой Поляне собирается очередная тусня любителей забав на свежем воздухе. И это, наверняка, добирается до места сбора, кто-то из их компании.

Посторонился, давая дорогу, но машина остановилась рядом и симпатичная девушка с водительского места спросила:

— Здравствуйте! До Стартовой Поляны правильно еду?

— Добрый вечер! Правильно, только впереди сосна упала и просеку перегородила, так что, как увидите, что колеи уходят влево — сразу езжайте по ним, потом снова на эту дорогу вернетесь.

— Знаете, я уже вместо обещанных семи километров, верных двенадцать по этим загогулинам накрутила, так что, если Вам в ту же сторону, может, покажете?

Смелая, однако, особа. Не боится среди леса незнакомого парня к себе в машину сажать. И почему бы не подъехать, раз попутно? Тем более, погромыхивает неподалёку. Ему в футболке и штанишках до колен попадать под тёплый летний дождь совсем не хочется.

Задние сидения почти под крышу оказались завалены мешками, тюками и чехлами с разными продолговатыми предметами, а вот пассажирское место оставалось свободным. Уселся. Девушка сманипулировала кнопочками, подняв стёкла.

— Чтобы комарьё не лезло, — пояснила, — и пристегнитесь?

— Думаете, у развилки ГАИшники дежурят? — пошутил он привычную шутку.

— Для меня. Я вожу пока не слишком хорошо, — она плавно, как-то академично тронула машину и…

Громыхнуло, полыхнуло, тряхнуло, свет снаружи сделался ярче, а "Судзучий потрох" оказался в воде капотом к песчаному берегу.

— Расфиксируй двери, — Славик это почти взвизгнул, настолько быстро произнёс.

Щёлкнули замки, двигатель, взревевший на высоких оборотах от потери колёсами сцепления с землёй, смолк. Опустив нос, машина погружалась.

— Замри, — предупредил он попытку девушки открыть дверь. — И ремень пока не отстёгивай.

Уровень воды в салоне быстро повышался, и скапливалась она в передней части, залив торпедо и лобовое стекло. Ноги, уперевшиеся вперёд, естественно, тоже. Но вот в дно с чувствительным толчком уткнулся бампер. Задняя часть опустилась тоже относительно быстро, и автомобиль замер с чуть приподнятым передом. Вода уже дошла до пояса, уровень её поднимался стремительно. Где-то булькал воздух. За стёклами — та же вода. Девушка смотрела на Славку взглядом… нет слов, чтобы описать это отчаяние.

— Отстегнись и плавно встань на сидении на колени лицом ко мне. Пойдешь за мной через правую дверь. Я её открою, когда вода почти заполнит салон. Здесь неглубоко. Вынырнем. И не вздумай хватать меня за ногу, дай мне выйти, развернуться и протянуть тебе руку. — Теперь он говорил нарочито спокойным тоном. Паника в этой ситуации могла погубить обоих.

Кивок. Выражение лица обречённое. Но делает, что велел. Хорошо, хоть не в потёмках. Светло, и вода прозрачная. Лёгкая такая сумеречность, словно в фильме про Ихтиандра.

Упёршись головой в потолок, сделал хороший вдох и, потянув за ручку, навалился плечом на дверь. Тяжело тронулась, но в приоткрывшуюся в верхней части притвора щель хлынул поток, и сопротивление ослабло. Путь открыт. Славка "вышел" и подал руку спутнице. Отлично, хват за запястье. Выводим рыбку из пещерки, охватываем сзади за талию, сгибаем ноги в коленях… как хорошо, когда тебя понимают без слов! Толчок, короткий путь наверх, и услада полноценных вдохов.

До берега доплыли быстро. Оказалось недалеко. Длинная песчаная коса, концов которой не видно, в отдалении за ней угадываются кроны деревьев, да коряга лежит неподалёку, наполовину занесённая песком. Солнце за спиной, стоит невысоко, однако, лучи его подозрительно ласковы. Противоположный возвышенный берег далеко, до него сотни метров. Угадывается обрыв и заросли по его нижнему краю. Против света смотреть не слишком удобно.

Девушка, в облепившей грудь футболке, выглядит аппетитно. И мокрые штанишки, кажется, это называется бриджи, подчёркивают гармоничность фигуры. Хотя, ростом она почти со Славика.

— Меня Агриппиной родители назвали, — похоже, к ней вернулось самообладание. Хотя, не сказал бы, что она его теряла. Даже когда плыли, не хваталась за что попало, а подгребала лёжа на спине, не возражая против того, что он тянет за ворот, который, как стало ясно уже на берегу, оказался спиной собравшейся у горла футболки. Плавала она отвратительно. — Но лучше Рипой клич, а то язык сломаешь.

— У меня с именем тоже не всё в порядке. Всеслав. Представляешь, бабуля родная Всесиком зовёт. Терплю, конечно, — улыбнулись, — Слава, в общем.

— И куда же это, Слава, ты меня завёл? — На Рипином лице ехидная усмешка, — или в вашем волшебном лесу столько телепортов, что ты уже и не упомнишь, куда какой ведёт?

— Ни разу ни одного не встретил. Я думал, что это твоя колымага — замаскированный нуль-транспортиратор, то есть, транспортатор, или транспортёр.

— Не ломай язык. Правильно — транспортировщик. Только это не про мою машину, это из анналов литературного жанра, именуемого фантастикой. И не обижайся на шутку. В общем, по-любому, нужно разыскать людей, и попросить помощи в вытаскивании автомобиля. Да и домой следует отзвониться. Ты не знаешь, где ближайший телефон? Свой я забыла в машине.

Девушка Славке понравилась. Не внешне, хотя здесь всё в порядке, а своей реакцией на шок. Ведь дрожит, губы трясутся, а никакой истерики. Жалко, что она его явно намного старше. Студентка или отучилась даже, может быть давно замужем. Не пара, в общем, юноше, перешедшему в последний класс обычной школы. С ней не соскучишься, да и душевный комфорт, который он испытывает при общении с этой красивой даже в мокром виде женщиной — великое дело.

Одежда сохнет прямо на теле, приметная коряга обозначает место, куда следует привести помощь. Донырнуть до машины, чтобы закрепить трос, он, пожалуй, сможет. На глаз, глубина там, где она затонула, метра четыре, или пять. Только, если вытаскивать, буксируя за трактором, то на песке можно забуксовать. Лучше бы джип встретить с лебёдкой, такие нынче встречаются у народа, что по лесам колобродит.

Пошли прямо по песку, удаляясь от берега, наступая на собственные длинные тени, и вскоре достигли верхней точки этого нанесённого течением вала. Впереди снова вода. Узкий длинный залив поперёк пути. Их сторона изрезана косыми зубчиками крошечных песчаных бухточек. На противоположной стороне кромка воды ровная, редкие кусты, отдельные деревья и трава, не радующая глаз ни высотой, ни густотой. Берега неширокой водной полосы сходятся справа, но понижение местности в этом направлении продолжается, прерываемое лужами. Однако пройти можно. Туда и двинулись.

На мокром песке вдоль кромки воды обнаружили створки ракушки. Как у мидии, две симметричные половинки, лежащие рядом. Одна, правда, сломана. Поднял. Ничего подобного в их местах не встречалось. Сплошной перламутр, темный снаружи и играющий, как жемчуг, с внутренней стороны. Рипа тоже такую нашла, только поменьше и обе половинки целые. А вот и деревья. Тень не самая густая, но контраст почувствовался сразу. В жарких они краях, однако. Присели.

— Самолётов не видать, моторов не слыхать, дымом даже не пахнет. Как людей собираешься искать? — Девушка видела то же самое, что и он. И думает те же мысли.

— Бакенов на реке видно не было, а судя по ширине, она судоходная. И один берег у неё крутой, там большие глубины. А другой — намыт из песка, следовательно, могут быть мели, — рассуждает Славик. — Кроме того, русло поворачивает. Не должно так быть, чтобы речники никаких пометок не оставили. Бывал я на пароходиках, всегда с них хоть что-то на берегу видно. Может, заблуждаюсь.

— Полагаешь, нас запулило в мир неведомый? — на лице Рипы нет выражения, которое можно было бы истолковать. — Смотри, ивы, вон вяз и клёны. Я не ботаник, но эти деревья часто встречаются. Клёны вообще обычно сажают в лесополосах вдоль железных дорог, поэтому и растут они повсеместно. Однако лиса непуганая, — Славик проследил за её взором. Точно остромордая собачка с пушистым хвостом метрах в двадцати поглядывает в их сторону, что-то выскребая лапой из земли.

Встал. Лиса напряглась, но занятие своё не прервала. Только немного повернулась, так, чтобы удобнее стало задать стрекача.

А солнышко здесь серьёзное. Всего-то прошлись по песочку, а кожа на икрах ног и предплечьях уже полна самых сильных ощущений.

— Ты как, белокожая, легко сгораешь?

— Обычная, как все, легко сгораю и облупляюсь. А на этом солнышке в два счёта обуглюсь, и буду лежать и поскуливать. В общем, если идти, то только короткими перебежками от тени до тени.

Дёрнул травинку. Легко оторвалась у самого корня. Другую. Эта лопнула в месте, за которое ухватился. А вот третья поддаваться не захотела. Пришлось вставать, отламывать от нижних сухих сучьев неназванного Рипой дерева палочку, наматывать на неё верхнюю часть стебля и вырывать из грунта, держа двумя руками, за счёт силы ног. Травина прямая с редкими невыразительными листиками оказалась удивительно прочной.