Теперь я должна либо принести победу своей команде, либо позволить выиграть Крис. Мне очень хочется свести все вничью, но я не могу, не имею никакого права. Нужно отрабатывать не только неожиданное доверие лидера, но и старания ребят.
— Пошли! — командует Фор, и нас как непримиримых соперников захватывает азарт.
Кристина высокая и длинноногая, за счет чего вырывается вперед, но она слишком спешит. Сеть начинает раскачиваться в разные стороны, мешая цепляться за веревочные ячейки. У меня своя тактика — идти в одном режиме.
Раз-два, раз-два, — отсчитываю я ритм, не позволяя чувствам и эмоциям захватить свой разум.
Раз-два, раз-два, — повторяю, как мантру, хватаясь без лишних телодвижений за грубую сеть.
Не смотреть вниз, не смотреть вбок, не слышать чужих выкриков и советов… И я обгоняю ее практически на самом верху, срываю флажок и прыгаю на канат. Чересчур тороплюсь и ладони обжигает трением кожи о жесткое волокно. Ноги достигают пола и вопли моей команды дают понять, что я первая.
— Да! — орет Альберт, закидывая меня на плечо, — мы победили!
Эдвард, подхватывая радостные фанфары, бросается меня обнимать. К моему изумлению, и остальные удостоили меня похвалой. Даже Дрю подключается к подкидывающим мое тельце ребятам, втихаря больно ущипнув мою ляжку.
— Ну что, поздравляю, — нарочито будничным тоном выдает Эрик. У него не получается скрыть в глазах свою истину.
Он доволен. Он ликует и упивается. Но только не нашей победой, а чужим поражением. И от этого становится так мерзко и противно, что хочется кричать.
— Что это? — Ал тыкает пальцем в мой бок, с вздернувшейся футболкой и бесцеремонно оттягивает ткань наверх, оголяя живот. — Ты сделала татуировку? — он спрашивает так, будто я совершила преступление. — А мне не сказала?
Нехорошее предчувствие закручивается в животе червячком слишком остро. Я никогда не давала ему повода на романтические отношения, ни одного намека, ни подобия. Видимо, он это понимает и тут же осекается:
— Я думал мы друзья.
— Я ждала пока заживет, чтобы не демонстрировать всем слабое место. Не давать преимущество сопернику в зачетном бою, — пытаюсь я оправдываться, хотя сама не знаю зачем.
— Ладно, — наконец, отстает он, рассмотрев моего дракона. — Вечером пойдешь со мной в тату салон, хочу сделать знак фракции на плече.
В его голосе проскальзывают требовательные нотки, чему я несказанно удивляюсь, а мордаха, как у нашкодившего первоклашки не позволяет мне отказаться. Но я ловлю не только заинтересованные взгляды соратников, лидер присутствующий перед разыгравшейся сценой, обдал меня леденящим душу взглядом, что сразу захотелось завернуться в теплое одеяло и забиться в угол.
— И где наш сюрприз? — интересуется Молли.
— Ах да, я и забыл, — притворно сладко растягивает губы в улыбке Эрик. — Все за мной.
Он выводит нас на улицу и кивает на грузовики, стоящие вереницей возле штаб-квартиры Бесстрашия.
— Мы куда-то поедем? — оживляется Уилл.
Но Фор быстро разрушает все его надежды, объявив что мы сегодня на разгрузке товаров.
— Ну шикарно! — недовольно бурчит Крис, злобно сверкая глазами в сторону командиров.
— Ничего, — примирительно успокаивает ее воробушек. — После обеда Фор обещал экскурсию на стену.
— Да неужели, там тоже нужны грузчики? — презрительно приподнимает брови Кристина.
Уже второй час мы таскаем мешки с овощами и припасами на склады продуктов. И пусть все не выглядят довольными, но я рада неожиданной передышке. Сегодня никому не придется молотить друг дружку на ринге. Завтра нас ждут зачеты по стрельбе и метанию ножа, а последующая неделя полностью будет посвящена боям. Завершается первый этап инициации.
Стена воздвигнута чтобы оберегать наш город от внешних неизведанных опасностей. За ее пределами лишь дикие пустоши земли, оставшиеся от разрушенного в войну мира. Стена таит в себе некую загадку, неизвестную и неразгаданную. Она восхищает и заставляет людей из города трепетать от страха…
Но не меня. Я сотни раз была за стеной. И слова о том, что стену не просто так построили, кажутся лишь детской сказкой.
Когда поля Дружелюбия стали не в состоянии прокормить разросшееся население Чикаго, лидеры правительства составили небольшую экспедицию из представителей разных фракций и отправили за стену. Они изучали и обследовали близлежащие территории вокруг города, но ничего не обнаружили. Эрудиция исследовала почву и Дружелюбие получило разрешение на размещение дополнительных плантаций за окруженной областью. Члены Дружелюбия выезжают на работы за стену каждый день, а Бесстрашие охраняет и патрулирует территорию от угроз и безфракционеров.
Афракционерами становятся те, кто провалил инициацию во фракциях или по тем или иным причинам больше не может состоять в них. Некоторые уходят сами, так как не хотят жить по правилам диктуемым им лидерами, но большинство всех афракционеров — это бывшие бесстрашные. У них самый большой отсев, а также их изгоняют когда они больше не могут выносить всю нагрузку. В школе нас учили что если у человека нет фракции, значит, он недостоин никаких прав, недостоин жизни. Лучше умереть, чем не иметь фракции.
Официально помогать афракционерам разрешено только Отречению. Но и Дружелюбие не могло пойти против своих принципов и поверья — доверие, самодостаточность, прощение, доброта, участие, мир. Мало кто знает, что раз в неделю при транспортировке урожая на базу в Отречения, последняя из машин сгружает часть продовольствия в неприметном и заброшенном участке города. Иначе изгои просто умрут от голода. Об этом я узнала от нашего представителя фракции Джоанны Рейс. У нас нет официального лидера, все решается общиной. Ей пришлось посвятить меня в эту тайну, после одной трагедии.
В Дружелюбии было семь разновозрастных сирот, нас растили в большой семье Бен и Марта Финн. У них не было своих детей и все заботы о беспризорниках они взвалили на свои плечи. Им удалось создать любящую и крепкую семью, пока пять лет назад, в один весенний вечер они не уехали на одно из собраний старших членов фракций. Автобус сломался на обратном пути и люди решили добираться пешком до своих домов. Никто не заметил в развалинах одного из старых домов двух сомнительных личностей и не успел никак среагировать. Безфракционники безжалостно зарезали Финнов, и скрылись. Бесстрашные, отвечающие за порядок в городе, нашли их и отправили в Искренность. На суде преступники заявили что совершили преступление от безысходности, из-за голода. Но у Марты и Бена не было с собой еды, что вызвало гнев у убийц. Преступников казнили, а оставшихся второй раз сирот разместили в другие семьи. Мне было тяжело справиться с потерей родителей и мое поведение сильно тревожило Джоанну, она пыталась поговорить со мной о случившемся и о моей дальнейшей жизни.
Тогда-то я и заявила ей что хочу уйти в Бесстрашие, чтобы избавить наш город от всех изгоев. Рейс объяснила мне что не все афракционеры преступники, что среди них много стариков, женщин и детей, не приносящих никакого вреда обществу. А Бесстрашие должно защищать абсолютно всех жителей нашего города от угроз. С новыми семьями я не находила общий язык и мне разрешили занять комнату в одном из общих домов. Два года назад моим соседом стал Джордж — сильный, смелый и добрый парень. Мы быстро сдружились, он баловал меня рассказами о Бесстрашии, но никогда не обсуждал причины своего перехода в Дружелюбие. После нескольких неудачных попыток выспросить его, мы договорились о табу этой темы. Я просила Джорджа научить меня драться и вскоре убедила в твердости моего выбора. Он стал для меня не только хорошим другом, но и учителем — почти все, что я умею, только благодаря ему.
Во время экскурсии я почти не слушала Фора об истории стены, я и так изучила ее вдоль и поперек еще в школе. Пыталась высмотреть среди оранжевых точек, копающихся в земле, знакомую фигуру, но расстояние слишком велико. Уже спускаясь по железным лестницам к воротам, я заметила грузовик Дружелюбия и бросилась к нему со всех ног, в надежде разглядеть водителя. Но это не он.
