Когда Том закончил свой рассказ, бутылка опустела, а пепельница наоборот наполнилось окурками. Люди, сидевшие в баре, никуда не ушли, а все так же смотрели телевизор. Когда Гринхил говорил о делах, за которые можно было угодить в больницу, он ничуть не беспокоился о том, что они его услышат.
— Ну, так вы мне поможете? — Крис надеялся на обещание, надеясь, что срока давности у него нет.
Наступило неловкое молчание, Том явно упорно размышлял, гася в переполненной пепельнице, давно потухший бычок. По его лицу было видно, что он принимает нелегкое решение.
— Да пропади все пропадом! — наконец разорвал тишину Гринхил, — Знаешь, что, возможно, я был, мягко скажем не очень хорошим человеком. Но одно штуку я усвоил на всю жизнь если ты что сказал, то делай. А иначе твои слова пусты, а значит ты и сам пуст. Знаешь, я думаю, что знаю людей, которые могут помочь тебе. Завтра утром я с ними поговорю, но обещать ничего не могу. И прежде чем я займусь эти делом, я хочу знать вот что, чего ты натворил, что тебе из города улизнуть надо?
Гладиус ожидал этот вопрос и надеялся, что Том его не задаст. Сказать правду? Но тогда, скорее всего Том откажется помогать, да и мало чего еще может сделать. Парень сидел в логове контрабандистов пусть на пенсии. Солгать? Но стоит только переключит кому-нибудь канал, и по телевизору покажут его голограмму, с надписью разыскивается за убийство. Крис не сомневался, что в тысячах комнат маленьких и больший сейчас слегка светясь, словно призрак стоит он в полный рост. А невидимый голос диктует, что сейчас перед вашими глазами находится социально опасный элемент, который совершил убийство. Будьте предельно внимательны и осторожны, если вами был замечен похожий человек, немедленно сообщите в КГБ. Данный горожанин нуждается в принудительном лечении. Так, что врать бессмысленно. Но объяснить человеку, что ты пол дня назад застрелил своего родственника, но при этом стрелял как бы не ты очень сложно и граничит с невозможным.
— Понимаете… — начал Крис, но Гринхил ту же его перебил.
— Крис понимаешь, когда ты обращаешься ко мне на «вы» я себя чувствую столетним стариком давай на «ты». Хорошо?
— Хорошо, — согласился парень. — Том понимаешь, Артур начал вести сегодня себя странно.
— Странно?
— Угу. Все началось с того, как я заметил возле дома робота, такого круглого с большим глазом. И тут он как с цепи сорвался, начал носится по дому, говоря, о том, что я для кого-то опасен, что-то о лабораторных крысах, о том, что мне надо бежать из города и что вы можете мне помочь. Он даже достал пистолет и сказал, что в случае если ты мне не поможешь, я прострелил тебе ногу. Я сказал, что он сума сошел, что ему надо к врачу! Вместо ответа он выстрелил…
Крис замолчал, слишком свежи были в памяти те роковые мгновенья. Как он, после того как выстрелил Артур, потерял контроль над телом. Как с руки спадает на пол теплая кровь капля за каплей. Как вырвал пистолет из рук деда, нажал на спусковой крючок. И как старик, словно сумасшедший, лежа на полу в своей крови засмеялся, будто и в правду лишившись разума. Лицо обычно спокойное, словно вырезанное из мрамора расплылось в страшной улыбке, которая стала последней. Крис автоматически дотронулся до раны на руке и не обнаружил её! С удивление парень бросил быстрый взгляд на рукав где из-под дырки от пули, потемневшей по краем от крови, виднелось бледно-розовая кожа. Как будто не было того выстрела никогда и не было. В голове снова появились мысли, а сумасшествии. Может, выстрела и не было! Возможно, это был глюк, иллюзия или нечто подобное. Единственное что удерживало Криса оттого, что бы самому признать себя сумасшедшим, была дырка от пули в плаще.
— И слегка задел мою руку, видишь, куртка порвана возле рукава? Я попытался выхватить у него оружие, он сопротивлялся, и пистолет выстрелил и попал в него. Он упал на пол, засмеялся и умер, не переставая смеяться. И я убежал из дома, бродил по улицам несколько часов, пока не вспомнил, что дед говорил, что вы часто сидите в этом баре. И я решил зайти сюда, дальше ты знаешь.
Том вылил все, что осталось в бутылке в стакан, руки у него тряслись, поэтому больше половины жидкости попало на барную стойку.
— А знаешь, что я знал, знал, черт побери! — прокашлявшись, произнес Гринхил. — У него после смерти Джулии точно крыша съехала. Он просто бредил какими-то странными идеями, обвинял в её смерти какой-то шестой отдел КГБ, а их всего пять. Говорил, что за ним следят, за мной следят, следят за всеми. А если слегка перебирал с выпивкой, так вообще нес чушь. Сравнивал город с огромной теплицей, а нас с огурцами что ли. Мол, нам регулируют свет, температуру, влажность и мы счастливо растем в неведенье, что в один прекрасный день нас сорвут и пустят на салат. А сегодня как ты говоришь, у него окончательно шарики за ролики заехали, как он увидел патрульного робота возле дома. Ладно, сейчас главное тебе не высовываться, я удивлен как ты добрался до сюда незамеченным. Повсюду полно камер, да и каждый робот запрограммирован так, что если замечает разыскиваемого человека, тут же посылает сигнал тревоги. Так что пока тебе везло, надеюсь, и дальше будет так. Пока побудешь тут. Ты устал?
Крис кивнул в знак согласия. Том встал и подошел к своим друзьям, которые сейчас играли в карты. Несмотря на то, что уже наступило ранее утро, никто из них не выглядел сонным, похоже такие ночные посиделки бывали здесь нередки. Гринхил наклонился и начал что-то говорить, Крис как не старался не смог расслышать, что говорил Том. Мужчина, в темном спортивном костюме с эмблемой одного из бейсбольных команд на спине покачал головой. Похоже, завязался спор, но, даже не смотря на это слышно по-прежнему ничего не было. Было видно, что Том пытался убедить в чем-то своих друзей, наконец, Бармен встал, отбросив в сторону карты, и подошел к Крису.
— Иди за мной, — сухо произнес он, даже не остановившись.
Парень молча послушался, они пересекли зал, и подошли к железной двери, закрытой почему-то на замок. Немного покопавшись в карманах, мужчина достал ключ и открыл дверь. Похоже, ей давненько не пользовались, потому что замок упорно не хотел открываться. За дверью оказалась лестница, идущая наверх. Хозяин бара начал поднимать, позвав рукой отставшего Криса. В конце лестницы оказалась еще одна дверь на этот раз без замка.
— Побудешь пока тут. — сказал бармен, заходя в комнату. — Тут немного пыльно, но зато есть кровать, а это наверно для тебя главное. Попозже к тебе Том зайдет, а пока можешь поспать.
На самом деле слова немного пыльно совсем не подходили для точного описания комнаты. Пыли было столько, что можно было подумать, что лет пять сюда некто не заходил. Стены были обклеены, когда зелеными обоями, но сейчас их цвет походил больше на серый. Из мебели в комнате была только кровать у стены и стул в центре. С потолка свисала лампочка, которая начала раскачиваться, когда дверь позади Криса хлопнула. Хозяин заведения, наверное, был человеком молчаливым или просто не хотел разговорить с ним, да и сам Кристофер устал, так что не хотел не с кем вести больше никаких бесед. Подойдя к кровати, он понял, что снимать куртку было просто глупо и поэтому, погасив свет и не раздеваясь, он просто свалился на кровать, предварительно попытавшись выбить из подушки пыль.
Просторное яркое помещение. Стены увешены картинами маленькими и большими. Возле крупного полотна, на котором нарисован зимний пейзаж, стоит он, держа в руках бокал с шампанским. Напротив, мужчина лет тридцати в черном пиджаке и красном галстуке. Кажется, идет разговор о чем-то мужчина шевелит губами и усердно жестикулирует. Кругом полная непроницаемая тишина, хотя вокруг полно народу. Кто-то рассматривает картины, кто-то разговаривает. Неожиданно улыбающаяся женщина в вечернем платье и с огромными серьгами берут за руку, и ведет к большому непонятному сделанному из дерева и покрытому черной лакированной краской инструменту. Рядом с ним стоит небольшой круглый стул. Он садится за стул и кладет руки на ослепительно белые клавиши, между белыми клавишами находятся черные как ночь. И как только первая клавиша тонет под нажатием, тишина лопается и на её месте возникает чудесный звук. Сначала робкий и медленный, но постепенно вслед за движениями руки звук начинает, усиливается. И вот звуки сплетаются в мелодию, которая наполняет все помещение. Люди стоят словно зачарованные, словно боясь, пошевелится, как будто мелодия может испугаться резких движений и исчезнуть. И происходит нечто необычное, волшебное, мир как будто исчезает, он постепенно тает, остается только музыка, великолепная музыка, которая готова заполнить собой все на свете. Постепенно движения рук становится медленней и волшебство потихоньку угасает. Вот уже снова наступила тишина, на этот раз она продлилась недолго, зал взорвался громкими аплодисментами.
