Из темноты появился Майк, он приставил ствол пистолета к затылку светловолосой, и обыскал её. Он бросил к ногам Вика большой нож, потом точно также сноровисто и быстро обыскал темноволосую девушку и бросил к его ногам второй нож. Только потом Майк сел рядом с Виком. Он улыбался, но ствол его пистолета по-прежнему смотрел на девушек.
— Меня зовут Майк, — сказал он. — А его Вик.
— Света, — представилась мрачно светловолосая. — А её зовут Галей. Она вздохнула.
— Это наше место, — сказала она. — Мы здесь живем. Зачем вы пришли сюда? Майк кивнул в сторону Вика.
— Это ты его спрашивай, — сказал он. — Я в ваших порядках не разбираюсь.
— Ты не из местных, — сказала Света. — Я тебя до этого не видела, и ты похож на солдата. Если ты настоящий солдат то, что ты здесь делаешь?
— Иду домой, — усмехнулся Майк. — А этот город оказался на моем пути.
— Ясно, — кивнула Света и посмотрела на Вика. — А ты значит, из местных и знаешь наши законы. По какому праву ты захватил мой сарай, ты же знаешь, что это нарушение закона?
— Когда-то он был моим, — пожал плечами Вик. — Я его нашел первым, и как раз по закону я имею на него полное право, а вы должны уступить.
— Как ты сказал, тебя зовут? — спросила светловолосая.
— Вик.
— Вик, чокнутый пророк? — уточнила светловолосая.
— Иногда меня так называют, — недовольно покачал головой Вик. — Но я не пророк, и не чокнутый. Майк рассмеялся.
— Подтверждаю, что он точно чокнутый, — сказал он. — А вот насчет того, что он пророк я не уверен…
— Прочитай что-нибудь из Нострадамуса, — попросила светловолосая Вика. — Если ты чокнутый, ты его знаешь.
— Везде распростерлись разбои и голод, и жизнь обезрадит земные пути. Травой зарастут опустевшие села, и нет молока в материнской груди, — прочитал нараспев Вик.
— Точно чокнутый, — сказала радостно светловолосая и повернулась к своей подруге.
— Не бойся, — сказал она. — Он безобидный, я о нем много чего слышала. Он никого не убивает.
— Он-то может, и нет, — ответила Галя. — А вот второй может убить. У него и оружие, и глаза другие…
— Могу, — согласился Майк. — И рука не дрогнет. Но без причины и я не убиваю. Будете вести себя тихо, ничего с вами не случится.
— Мы будем тихими, — пообещала Света. — Нам все это ни к чему, мы жить хотим. А ещё лучше будет, если вы нас сейчас отпустите, тогда мы уйдем и никому про вас не расскажем.
— Можете рассказывать, — сказал Майк. — О нас уже все равно весь город знает.
— А куда вы пойдете, девушки? — спросил Вик.
— Мест много, — ответила Света. — Только ночью ходить опасно.
— Тогда оставайтесь, — сказал Вик, доставая из рюкзака тушенку и водку. — Сейчас суп сварим.
— Ты нас с кем-то спутал, — сказала Света. — Мы не такие, мы за еду не отдаемся.
— Не хотите, не отдавайтесь, — пожал плечами Вик. — Я еду вам просто так предлагаю. Хотите есть?
Девушки переглянулись между собой, темноволосая девушка тяжело вздохнула.
— Вообще-то, да, — сказала она. — Сегодня нам ничего не удалось найти.
Вик протянул руку в сторону Майка.
— Дай ещё один пакет.
— Мы все равно не будем с вами спать, — сказал Света. — И не пытайтесь нас споить, мы не будем пить вашу водку.
— Я вам ничего не обещаю кроме еды, — сказал Вик, ставя на огонь котелок. Девушки снова переглянулись между собой.
— Вик, — несмело сказала темноволосая девушка. — А это правда, что ты отказался спать с Ниной, когда она тебе предлагала сделать это всего лишь за стопку водки? Майк рассмеялся.
— Столько интересного узнаешь, когда встречаешь незнакомых людей, — сказал он. — Этого ты мне ещё не рассказывал.
— Если не хочешь, можешь не отвечать, — сказала Света. — Нам это не очень интересно, просто об этом говорили девчонки между собой, и все пришли к выводу, что ты импотент.
— Я не импотент, — вздохнул Вик. — Но спать с кем-то за что-то я не буду.
— Она же, считай, тебе подарок сделала, — сказала наставительно Галя. — И не потому, что ей так хотелось выпить, а просто потому, что ты ей понравился.
— За стопку водки, — уточнил Вик.
— Ну, это она просто так предложила, — сказала Галя. — Не могла же она тебе сказать, что ляжет с тобой просто потому, что ты ей понравился, её бы тогда никто не понял.
— Для меня это не было подарком, — угрюмо сказал Вик. — Я думаю, что все, что делается без любви, это неправильно.
— Правильно, неправильно, — сказала Света. — Любовь — это глупость, которую люди для себя придумали, чтобы оправдаться. Словно они это делают не за что-то, а за какую-то там любовь. На самом деле, все итак ясно. Даже, если делается не за что-то сейчас, то значит, за что-то потом, другого просто не бывает.
— Бывает, я это точно знаю, — сказал Вик. — Это для вас любовь недоступна, просто потому, что вы к ней не готовы. Да и живете в такое время, когда никто никого не любит.
— О господи, — вздохнула Света. — Ты ещё раз подтвердил, что ты — чокнутый, но сейчас хоть стало понятно, что ты с Нинкой не лег не потому, что импотент, а потому что у тебя с головой не все в порядке.
— Может быть, — грустно улыбнулся Вик. — Может быть это и глупость, но я подожду, когда встречу ту, которой не будет от меня ничего нужно, кроме меня самого.
— Жди, — усмехнулась Света. — Только зря ты говоришь, что спешить тебе некуда. Мы все скоро умрем, только ты умрешь в отличие от нас, девственником, так никогда и не узнаешь, что это такое — спать с женщиной.
— Наверно, так оно и будет, — сказал Вик. — Только я знаю, что без любви все это неправильно, но вы меня не поймете.
— Не поймем, — улыбнулась Галя. — И не поверим, а вот твоему другу может быть, он симпатичный…
— Суп готов, — вздохнул Вик, ставя котелок на ящики. — Ешьте.
Девушки достали из карманов курток ложки, и стали жадно есть.
— А ведь девчонки правы, Вик, — сказал Майк. — В этом мире все намного проще, чем ты себе все представляешь.
— Не проще, — буркнул Вик. — Все то, что мне предлагается, у меня уже было в прошлых жизнях, поэтому это мне неинтересно. Тогда и для меня все было просто, и я ничем не отличался от вас.
— В прошлых жизнях? — девушки переглянулись и захихикали. — Ну, и кем же ты был в прошлой жизни?
— В одной из них я был простым воином, возможно викингом, — сказал Вик. — Мы нападали на деревушки, которые находились на берегу, обычно это были селения рыбаков. Мужчин убивали, забирали все то, что нам нравилось, в основном еду, и уплывали.
— А что вы делали с женщинами? — лукаво спросила Света.
— То, о чем ты подумала, — хмуро ответил Вик. — Мы их насиловали, и никто из них особенно и не сопротивлялся, и вовсе не потому, что они нас боялись. Для женщин это было приключением, потому что жизнь в таких селениях была скучной, а их мужчины ещё скучнее.
— Ну, вот видишь, — сказала Галя. — Получается, что так было всегда.
— Получается, — согласился хмуро Вик. — Но это не значит, что так правильно.
— А как правильно? — улыбнулась Света. — Может, расскажешь?
— Любовь, это три влечения, — нараспев прочитал Вик. — Влечение тела, вызывает желание, влечение ума вызывает уважение, влечение души вызывает дружбу, а соединение этих трех влечений и есть любовь. Так написано в Кама-Сутра.
— Написано хорошо, — сказала Света, и глаза её на мгновение мечтательно затуманились. — Только так не бывает.
— Это у вас не будет, потому что вам этого и не надо, — сказал мрачно Вик. — А у меня может быть и будет.
— Смешно, когда рассказывает о любви тот, кто сам никогда не любил, — засмеялась Света. — Но красиво, хоть и не правда, как сказка о золушке…
— А кем ты ещё был в своих прошлых жизнях? — спросил Майк. — И сколько их всего было у тебя?
— Это пятая жизнь, — ответил Вик. — А был я два раза женщиной, два раза мужчиной.
— И какой же ты был женщиной? — лукаво спросила Света. — Красивой, наверно, и умной, и все мужчины лежали у твоих ног? И ты любил просто так, а не за что-то?
— Нет, все было совсем не так красиво, — вздохнул Вик. — В одной жизни я даже не успел ничего понять, я умер, или, правильнее сказать, умерла, когда мне было всего несколько недель от роду.
Это было в средние века в Европе, там тогда бушевала чума. Моя мать заразилась и умерла, а я лежал на её груди и плакал. Потом пришли могильщики и забрали труп матери, а я лежал и плакал уже совсем один, а потом через несколько дней умер от голода.
— Что же они тебя не забрали с собой? — спросила Галя. — Почему они оставили тебя умирать? Ты же был здоровым ребенком.
— Тогда были такие же суровые времена, как и сейчас, — сказал мрачно Вик. — Кому была нужна живая маленькая девочка, если могильщики не успевали вывозить трупы? Могильщики, должно быть, думали, что меня заберет кто-нибудь из моих родственников, но они не пришли, возможно, боялись заразиться…
