— Да ладно вам, ребята.
— Да ладно вам, ребята, — кривлялся Батист.
Мне осталось только признать свое поражение.
— Хватит, Батист. Перестань повторять, — настаивала Хлоя.
— Хватит, Батист. Перестань повторять, — не унимался Батист.
— Повторюшка, дядя хрюшка, всю помойку облизал, а спасибо не сказал.
— Повторюшка, тетя хрюшка, всю помойку облизала, а спасибо не сказала, — дразнился Батист.
Началась возня, Хлоя пыталась ударить его, но он все время уворачивался, отползая от нее в спальнике по скользкому полу.
— Предупреждаю тебя!
— Предупреждаю тебя!
Батист был ужасно надоедливым ребенком, и когда она ударила его в живот, признаюсь честно, это не так уж меня и расстроило. В ответ он не преминул заметить, что бить людей в живот — это грех.
Он немного поплакал, и постепенно его всхлипы превратились в размеренное посапывание.
Уложив их спать, мы испытали облегчение. Мы с Астрид переглянулись и улыбнулись друг другу. В тот момент меня посетило странное чувство, как будто мы были семьей среднего возраста, именно такими, как я представлял нас через 20 лет, но, разумеется, пятеро детей были явным перебором.
Астрид поднялась и пошла к сломанному телевизору, где остальные взрослые ребята сидели и слушали новости.
Все, кроме Джози, обернулись к нам, когда мы подошли. Она сидела со всеми вместе, но просто смотрела в одну точку. Она была здесь, но в то же время где-то далеко.
— Они рассказывают о химикатах, — шепотом сообщил мне Алекс.
Кем бы ни был диктор, он обладал глубоким, внушающим доверие голосом. Смысл сказанного был ужасающим.
— Жители юго-западного района Соединенных Штатов, — сказал он. — Мы должны проинформировать вас об утечке, произошедшей на складе химического оружия НОРАД в Колорадо-Спрингс.
— Данное химическое соединение действует на людей с разными группами крови по-разному. Обладатели второй группы крови покрываются сыпью по всей поверхности кожи, открытой для воздействия. Длительный контакт с соединением вызывает внутренние кровотечения, ведущие к отказу органов и смерти.
Я посмотрел на Нико. Он весь был покрыт волдырями после нашего недолгого пребывания на крыше.
— Те, у кого четвертая группа крови, будут проявлять признаки замкнутости, скрытности и параноидального поведения. Люди с третьей группой крови не показывают видимых симптомов, однако последствия воздействия варьируются от долговременных нарушений репродуктивной функций до стерильности.
— У людей с первой группой крови, которая является самой распространенной, проявится неуравновешенность и агрессия. Старайтесь избегать таких людей любой ценой. По возможности необходимо содержать их в подвале или чулане.
Я почувствовал, как все уставились на меня.
Я покраснел.
Я был в первой группе. Я и тот, кто ломился в ворота.
Превосходно.
Голос продолжал говорить. Он рекомендовал всем оставаться в закрытых помещениях и ожидать помощи.
— Как будто у нас есть выбор, — усмехнулся Брейден.
А теперь хорошие новости. Ха.
Диктор сообщил, что ожидаемое время распада химических веществ колеблется от трех недель до трех месяцев.
— Три месяца? — воскликнула Астрид.
Потом он заверил нас, что оперативные работники прикладывают все усилия для устранения темного облака, распространившегося в данный момент в радиусе 800 миль от Колорадо-Спрингс. Облако имело магнетические свойства, из-за чего зависло над местом выброса, невосприимчивое к дождю и ветру.
Затем диктор сообщил следующее:
— Граждане Соединенных Штатов Америки, мы переживаем величайший кризис в истории нашего государства. Если мы проявим храбрость и терпение, если проявим упорство, несмотря на все препятствия, мы сможем преодолеть эту катастрофу. Спокойной ночи, берегите себя, и хранит вас Бог.
Кто-то (возможно, Нико) принес в отдел электроники кресла-мешки, на которых мы и расположились. Мы — это старшеклассники: Джейк, Брейден, Астрид, Нико, Алекс, Сахалия и я. Нико, который, как я понял, ни минуты не мог сидеть без дела, уже принялся за устранение последствий землетрясения в том месте, где мы находились.
Мы же просто сидели и обсуждали услышанное. И все, что случилось с нами.
Меня интересовал вопрос, какая группа крови у родителей.
Я искренне надеялся, что вторая.
Нарушение репродуктивной функции и стерильность. Пожалуйста, пусть у них будет вторая группа.
Или хотя бы вторая у одного и параноидальная четвертая у другого. Тоже неплохой вариант.
— Нико, — подал голос Джейк. — Как думаешь, с воздухом внутри все в порядке? Мы в безопасности?
— Да, — добавила Сахалия, — а мы не задохнемся, раз уж мы отрезаны от внешнего воздуха?
— Нужно придумать, как установить хоть какие-нибудь воздушные фильтры, — предложил Алекс. — Таким образом, если к нам попадает воздух снаружи, мы сможем делать его чистым.
— Интересно, есть ли внутри какие-нибудь растения? — сказал я. — Или семена? Если у нас есть растения, они будут фильтровать воздух и вырабатывать кислород.
— Меня больше беспокоит электричество, — сказал Нико. — Боюсь, черное облако повлияет на работу солнечных батарей на крыше.
— Прекрасно, — простонал Брейден. — Чего нам не хватало, так это сидеть здесь запертыми в темноте!
— Я думал об этом, — сказал Алекс, поднимаясь. — Наверняка черное облако нарушит работу солнечных батарей. Помните, перед тем, как мой брат напал на меня на крыше, свет стал зеленым?
Мне было очень грустно осознавать, что момент, когда я попытался убить собственного брата, стал одной из точек отсчета в наших жизнях.
— Если свет действительно стал зеленым, — продолжал Алекс, — или даже желтоватым, значит, черное облако было спроектировано блокировать синее и красное излучения спектра, которые и обеспечивают растительную жизнь на планете. Солнечные батареи воспринимают любую часть спектра. Таким образом, даже если только желтый проходит через облако, это ничего. Мы продержимся.
Теперь он ходит взад-вперед по комнате. Такое с ним иногда случалось из-за чрезмерного возбуждения.
— Боже, ну ты и ботан, — простонала Сахалия.
Она выглядела заметно старше моего брата.
Было сложно поверить в то, что им обоим было по 13 лет.
— Я тут подумал о еде, — прервал ее я. — Здесь очень много свежих продуктов, которые нам стоит съесть, пока они не испортились.
— А что более важно, нам необходимо все тут разобрать, — добавил Нико. — Нужно положить все обратно на полки и выбросить сломанные вещи, чтобы мы могли оценить положение и приготовиться к длительному пребыванию здесь.
— Никто не думает о том, чтобы выбраться отсюда? — перебила его Астрид. — То есть мы собираемся теперь жить здесь? Большая дружная семья вместе до скончания дней?
Мы замолчали.
Астрид перевесилась через кресло-мешок, одной ногой отбивая ритм по перевернутому выставочному стенду.
— Не до скончания дней, конечно. Только пока снаружи все не придет в норму, — ответил Джейк.
— А наши родители? — спросила Астрид.
Последовала длительная тишина. Я изучал руки, кожа обветрилась и стала сухой. На ней виднелись порезы, которых я раньше не замечал.
— Будем считать, что они умерли? Мы просто притворимся, что они мертвы, так? — В голосе Астрид послышался надрыв и безнадежность.
— Мы спрячемся тут и будем есть конфеты в то время, как они, возможно, умирают снаружи. На мою маму мог напасть такой же урод, как тот парень у ворот. А у папы наверняка началась паранойя, и он спрятался под раковиной на кухне. А может, моему папе пришлось запереть маму в подвале — вдруг у нее первая группа крови и она пришла за ним со своим любимым французским ножом в руках. Или это она заперла его в подвале. Погодите, у нас дома нет подвала. Наверное, они мертвы. Они уже разорвали друг друга на части. А мои братья…
Ее голос потонул в рыдании.
— Им всего по два с половиной. Наверное, не стоит о них беспокоиться. Они тоже уже умерли…
Джейк поднялся и положил руку ей на плечи.
— Все хорошо, Астрид, — сказал он.
Она обмякла в его руках.
— Разве тебе все равно? — она давилась словами. — Тебя не сводят с ума мысли о том, что происходит снаружи?
Она плакала, а он держал ее своими большими и сильными, как у всех футболистов, руками.
Я уже стоял. Я заставил себя подняться и направился в сторону хозяйственного отдела, не отдавая себе отчет в том, куда иду.
Алекс пошел за мной.
— Дин, — спросил он, — как ты думаешь, что там происходит? На самом деле.
Я чувствовал себя очень уставшим. Глаза жгло, голова раскалывалась от боли. Я совсем не хотел разговаривать об этом, но, по правде говоря, мне было легче от того, что Алекс вообще говорил со мной.
