Холодно и сыро, а в воздухе витает затхлый запах муки и плесени. Тихонько прикрыв за собой дверь, я продолжал идти по следу воришки. Преодолев всю длину подвала, мальчуган рукой смел настил соломы и, потянув за ручки, открыл две створки, чей проем вёл глубже под землю.
А это уже интересно.
Я спустился за ним и оказался в чем-то похожем на канализационные катакомбы. Быстрые шаги мальчишки эхом отражались от стен прохода, заполняя пространство вокруг. Остановиться на пол пути я уже не мог, к тому же, это странное поведение мальчугана, подогревало мой интерес.
Вскоре, в эхо одиночных детских шагов, стали вплетаться голоса. Много голосов. Как будто впереди располагалась шумная торговая площадь в разгар дня. Так, по сути, и было. Сводчатый длинный проход преобразовался в огромное по своим размерам пространство, заполоненное людьми. Торговые палатки, развёрнутые наспех, пестрили разнообразием уникальных товаров, которых прежде я не видел. Лица торговцев скрывали маски, а покупатели сновали в плащах, надвигая на лица глубокие капюшоны.
Неожиданно для самого себя я вдруг оказался на чёрном рынке. Это, совершенно точно, он. Теперь любопытство перевешивало любое другое чувство. Накинул на голову капюшон, стараясь не выделяться среди толпы.
На прилавках сверкали самоцветы, в кадушках колосились удивительные растения, которые, как мне казалось, были привезены прямиком из Аваллона. У одного торговца толпилось больше всего народа, и я взглянул поверх чужих плечей на его товары. Не знаю что интересного нашли покупатели в этой мерзости. Самые разные сушеные лапки и хвостики, крылья, языки и глаза, органы в склянках. Внутренне содрогнувшись от мысли для чего людям нужна вся эта экзотика, пошёл дальше.
Когда я совсем забыл о пацане, за которым шёл сюда, взгляд сам выхватил его тщедушное тельце в одной из торговых палаток. Опять ворует?
— Попался, — рыкнул я, перегородив ему путь к отступлению. Он подскочил на месте и быстро затараторил:
— Простите! Простите! Я больше не буду!
— Верни, что украл, — потребовал я.
— Арни, ты опять за своё? Продолжаешь позорить своего отца! — укоризненно прозвучало за моей спиной. Я обернулся и увидел мужчину почтительного возраста. Седого, с обвисшими щеками, испещрёнными морщинами. Он перевёл с сына выцветший взгляд на меня и примирительно заговорил:
— Я выпорю его, господин. Прошу, не сдавайте его стражам. Они отрубят ему руки по локоть… Мой мальчик…Он хороший, просто старается мне помочь.
— Пусть вернёт то, что украл и я не стану поднимать шум.
— Ну, слыхал? Что застыл? Возвращай! — потряс мужчина за шкирку своего сына.
— Не могу. Я уже отдал мешочек в счёт погашения долга…, - всхлипывая пояснил мальчуган.
Мужчина тяжело вздохнул и поднял на меня взгляд, полный надежды.
— Мои товары не пользуются такой популярностью, как у старины Мэрли, но, быть может, вы выберите что-нибудь для себя?
Он скинул лоскут ткани, укрывавший прилавок, призывая меня взглянуть на товар. Сказать, что я был удивлён — значит ничего не сказать. На дереве были аккуратно разложены вещицы из моего мира! Да, поржавевшие и обветшавшие, но более или менее сохранившиеся. Здесь и зажигала, и отвертка, и штопор. DVD-диск, дверь от холодильника и моток коррозийной проволоки. Карта мира! Пожелтевшая и кое-где заплесневелая, но самая настоящая! Где? Где он нашёл эти вещи?!
Сглотнул ком, образовавшийся в горле, и тихо заговорил:
— Где ты достал эти безделушки, торговец?
— Ооо, это Арни нашёл среди руинов предтечи. Я говорил сорванцу, чтобы перестал таскать никому ненужный мусор, но он заупрямился. Продавай и все! — мужчина по-доброму рассмеялся, потрепав сына по голове.
— Я забуду об инциденте, если Арни отведёт меня туда.
Мужчина удивлённо захлопал глазами, искренне не понимая моего интереса.
— Но, господин, ведь это не соизмеримо с размером укр…
— По рукам? — перебил я его, готовый сию минуту отправиться к руинам.
Сын с отцом недоуменно переглянулись и пожали плечами:
— По рукам.
— И заверните карту, чувствую, она мне ещё пригодится.
Глава 6.
Глава 6.
«Все строят планы, и никто не знает,
проживет ли он до вечера»
Лев Николаевич Толстой
На радостях торговец всучил мне ещё некоторые безделушки, что, по его мнению, не представляли никакой ценности. Быть может так и есть. Только не для меня. Я счастлив сжимать в ладони вещицу из своего привычного мира, пусть это и самая обыкновенная зажигалка. Самая обыкновенная тогда, среди миллиарда зажигалок, что были у каждого встречного, но не теперь, когда она единственная на всей земле. Теперь она значила для меня гораздо больше. Странно, но в этом мире я стал ценить то, чему прежде не уделял должного внимания.
Всю ночь я не мог уснуть, подгоняя планету. С первыми лучами солнца мы договорились отправиться в путь с мальчишкой к тем руинам, где он нашёл вещицы предтечи. Не знаю на что я надеялся… Но мне хотелось увидеть что-то кроме покорёженных, пустых зданий Москвы.
Я все думал, почему карта не разложилась? Ведь бумага не пластик, период полного распада, в сравнении, чертовски мал. А колесико зажигалки? Должно было превратиться в прах, но оно лишь поржавело, сохранив узнаваемые очертания. Разглядывал эти вещицы, пытаясь угадать сколько им лет. Сколько лет прошло с того рокового дня? Дожил бы я до него, не попади я сюда? Или последнее испытание цивилизации легло на плечи потомкам?
Но материалы, не могущие существовать без ухода человека одинаково долго, только запутывали меня. Я терялся во времени, не в состоянии прийти к единственно верному суждению. Оставив, наконец, попытки разгадать тайны этих вещиц, кое-как умудрился уснуть.
Несмотря на храп Эйвара, больше напоминающий рёв тигра, утром я чувствовал себя как никогда бодрым. Наспех собрался и отправился к оговорённому месту встречи. Мальчишка заверил меня, что до руин не больше часа пешком, поэтому мое отсутствие могут и не заметить. Рыжебородый так налакался, что очухается только к обеду. Ох, и не завидую я ему.
Внизу у подъемников топтался мальчуган. Он поднял на меня неуверенный, затравленный взгляд, вероятно, по-прежнему сомневаясь в моих намерениях.
— Пусть будет светлым ваш день, господин! — выкрикнул он первым, стоило мне спуститься с основания лифта.
— Пусть, дружок. Готов?
— А что готовиться-то? Мы с друзьями туда почти через день бегаем. Я дорожку к руинам и с закрытыми глазами отыщу.
— Вот как. Что ж вас так привлекает в развалинах?
— Это самое необычное место, какое мне приходилось видеть, господин!
— Необычное, говоришь?
— Ага! Вместо каменных стен там металл, как тот, из которого изготавливают доспехи, только в разы крепче! Мы пытались отколоть хоть кусочек, но только все силы истратили, — воодушевленно болтал мальчуган, ведя меня своими проверенными тропами. Металлические стены? Хмм… любопытно.
Мы миновали долинку тихой речушки, носящей одноименное название с городом, и направились вглубь сгущающейся степи. Парнишка и вправду, словно знал каждый кустик и пенёк. Шёл уверенно и без умолку трещал: нашёл свободные уши. Но я был не против. Наоборот, черпал для себя информацию от местных, продолжая составлять своё представление о мире. Так, например, я выяснил, что ребятня слоняется без дела и лезет во всякие авантюры, от части и потому, что их досугом никто не занимается. Никто не обучает грамоте, физике и математике. Если о таких понятиях, вообще, знают. В чем я всерьёз сомневался.
Вот и беспризорничают, отыскивая на свою голову приключения. А парень ведь мне показался весьма смышлёным. С общеобразовательной программой справился бы без труда. И сколько таких светлых голов пропадает?
Вскоре, среди рощи стройных берёз и низких раскидистых кустарников, мальчуган остановился, заявив, что мы на месте. Я огляделся, не заметив ничего кроме ручейка и огромных скалистых валунов, взявшихся из ниоткуда.
