Ее одежда была просто неприличной для жительницы Гегемонии, да и просто вышла из моды и совсем не подчеркивала ее красоту. Но это была именно его Сири. Когда она склонилась к нему и крепко обняла, он почувствовал, как где-то внутри волна облегчения перехлестывает и разламывает плотину тоски.
— Как же они тебя отыскали? — спросил он, покоясь в ее объятиях и вынужденно обращаясь к ее плечику. — Зачем они восстановили…
— Тсс. Пирс, молчи. Ты так тяжело болел…
Он обнял ее.
— А как сейчас?
— Они не пускали меня к тебе полмесяца! Когда они срезали с тебя этот костюм, оказалось, что ты под ним весь обгорел. Что с тобой такое было?
У Пирса не нашлось подходящего ответа.
— Мое … мнение… о том, в чем я… соглашался участвовать… изменилось.
Потом они лежали на постели обнявшись, пока любопытство не взяло верх.
— Где мы? Когда мы? — И куда ты дела этот прыжкостюм?
Сири только вздохнула и прижалась к нему покрепче.
— Это долго объяснять, — сказала она тихо. — Я до сих пор не уверена, что правда, а что ложь.
— Сейчас-то все это должно быть правдой, — резонно заметил он, — но когда-то не было правдой. А где мы?
Она чуть-чуть отстранилась.
— На орбите вокруг Юпитера. Но это ненадолго.
— Но я… — Он запнулся. — На самом деле?
— Они отключили твой телефон. Но я тебе покажу. Флот. Колонистов. Верфи.
Он посмотрел на нее и ошеломленно заморгал.
— Но как?
— У нас тут тоже есть имплантфоны. У всех. — В ее глазах появилась хитринка. — Но к Стазису, как ты уже наверняка понял, мы не имеем отношения.
— Я уже догадался. — Он сглотнул слюну. — Как долго ты ждала?
— Около… — ее дыхание на миг прервалось, — двух лет. Немного дольше, чем я рассчитывала.
Он нежно взял ее правую руку и накрыл своими ладонями. Провел большим пальцем по гладкой коже на тыльной стороне кисти. Она не противилась.
— Как и я. — Он снова сглотнул слюну. — Я думал, что никогда больше не увижу тебя. Любой бы на моем месте подумал, что это их рук дело.
— Но это так и есть. — Она нервно засмеялась. — Он сказал, что они и до нас хотели добраться, чтобы рассинхронизировать и развести. — Ее пальчики сомкнулись в кольцо вокруг его большого пальца и потянули за него. Он почувствовал ее тепло.
— Кто он? — спросил Пирс, заранее зная ответ.
— Он стал тобой. Однажды. Он мне так сказал. — Ее рука внезапно дрогнула. — Он не ты, любимый. Он не такой. Совсем не такой, как ты.
— Я должен увидеться с ним.
Пирс попытался привстать. Сири забеспокоилась и тут же уложила его обратно.
— Нет, не сейчас. Еще рано, — шепнула она.
Пирс перестал сопротивляться, опасаясь, что поранит ее. Его руки и мышцы живота показались ему на удивление сильными, будто никаких повреждений и не было.
— А почему?
— Схолиаст Ярроу сказала мне, — ты будешь противиться тому, что он делает. — Она вздрогнула при имени Ярроу. — Она была права. Во многом.
— Какой пост она здесь занимает?
— Она… с ним. — Сири запнулась. — Мне пришлось ко многому привыкать. Я была такой дурой… раньше.
Он поднял руку, взъерошил ее волосы.
— Я могу это понять. — Пирс не знал, как ему отреагировать. — Прошло много лет с тех пор, как мы были вместе, ты знаешь. И если он тот, кто — что — он думает, то он никогда не был твоим супругом. Или был?
— Нет. — Она помолчала. — Что ты намерен делать? — спросила она тихо.
Пирс улыбнулся потолку. Он был низким и лишенным декора. Еще одно свидетельство того, что он не в Гегемонии, если бы он до сих пор в них нуждался. Постепенно шок и дикая радость обрести ее снова отступали, уступая место спокойному облегчению.
— А дети где? — поинтересовался он с некоторым усилием. Еще одна проверка.
— Лианну я оставила с няней. Магнуса здесь нет, он на корабле схолиастов. — На ее лице проявилось беспокойство. — Они так выросли… ты думаешь, что…
Он медленно выдохнул и расслабился.
— У меня будет время узнать их снова.
— Да. — Она снова подалась к нему и крепко прижала к себе. Он ерошил ее волосы, слегка успокоившись, но с грустью понимая, что всему этому суждено измениться.
— Но скажи мне еще вот что. Какую тайну вы так настойчиво от меня скрываете?
— Я рад тебя видеть, — промолвил человек на престоле. Он улыбнулся — дружелюбно, однако была в этой улыбке и холодная отстраненность. — По всему видно, что тебе гораздо лучше.
Пирс уже понял, что существо, прожившее действительно долгую жизнь, нисколько не похоже на обычного человека.
— Ты помнишь, как был мной? — спросил он, глядя на него.
Человек на престоле поднял бровь.
— А тебе нужно это знать?
Он повелительным жестом указал на мостик, соединявший с остальной комнатой возвышение, на котором был установлен трон.
— Приблизься ко мне.
Боевые роботы и затянутые в униформу гвардейцы почтительно расступились, и перед Пирсом возник широкий проход.
Он старался не смотреть вниз, пока шел через мостик. Временами это удавалось. У него под ногами бушевали бешеные вихри Юпитера. Когда он впервые увидел это зрелище, у него начался приступ морской болезни, а ведь тогда он лицезрел их сквозь толстое стекло иллюминатора на борту космического челнока, которым и прибыл сюда. Очевидно, те, кто захватил его в этот плен, желали, чтобы у него не осталось никаких сомнений, как далеко от дома он забрался. Но сейчас обзор частично перекрывался синевато-ртутного цвета диском. То были самые огромные Врата Времени, какие ему только доводилось видеть, и — в неслыханном противоречии со всеми инструкциями — они были открыты, пребывая в бесстыдном, скандальном пресуществовании.
— Почему я здесь? — спросил Пирс.
Человек на престоле хмыкнул.
— А ты как думаешь?
— Ты — это я, — пожал плечами Пирс. — Я сам, умудренный годами и опытом, но не сумевший избавиться от проблем. — Они одели его в парадную форму агента Стазиса, а не в один из вездесущих черных прыжкостюмов — явно затем, чтобы усилить обуявшее его отчуждение. К тому же в этой форме не было карманов. Все это казалось ему сущей чепухой. Черные прыжкостюмы и начищенные до блеска туфли? На борту космического корабля? Кто-то здесь явно разыгрывает фесписову мистерию[22].
— Теперь ты до меня добрался, — добавил он.
Его старший двойник сидел очень прямо.
— Нам надо будет поговорить наедине.
Его глаза обшарили тронную залу.
— Эй, вы! Исчезните.
Пирс успел увидеть, как последний человек, слышавший их беседу, растворяется в бездне неистории. Затем он снова повернулся к престолу.
— Я надеялся, что нам удастся решить этот вопрос цивилизованными способами, — мягко сказал он. — У тебя все рычаги влияния на меня. Я в твоей власти.
Там все было кончено. Не то чтобы он особо сомневался в этом. Даже с самого начала. Этот его древний двойник оказался деланно приветлив и абсолютно безжалостен. Положение Пирса было вполне ясно. Не было смысла о чем-то умолять. Все, что он мог, так это вежливо подставить горло под нож и ожидать счастливой развязки.
— Я бы не стал вытаскивать тебя из этой переделки только затем, чтобы отослать обратно, — сказал его старший двойник почти раздраженным тоном, — хотя то, что ты видишь в ней… — Он помотал головой. — Одним словом, ты здесь в безопасности.
Пирс шутливо выпучил глаза.
— Правда, что ли? Ой. А я уже решил было, что, стоит мне отказаться от самого незначительного предложения, какое ты мне сделаешь, и ты просто отпустишь меня на свободу… Конечно же, это было бы проще, чем, гм, пустить по ветру всех присутствующих и попытаться снова, переписав меня набело?
Он поймал взгляд человека на престоле и выдержал его, наставительно подняв палец.
— Нет, — ответил человек на престоле после мимолетной паузы. — В этом не будет необходимости. Я не собираюсь поручать тебе ничего такого, о чем ты сам меня не попросил бы.
— О, — Пирс обдумывал эту фразу добрую минуту. — Ты сторонник Оппозиции, так ведь? А я — нет, как ты знаешь.
Немного погодя, желая быть честным, он прибавил:
— Еще нет.
— Я тебе говорила, что он это скажет, — послышался за его спиной голос Ярроу. Пирс повернул голову. Она чуть заметно наклонила голову, приветствуя его, но приберегла улыбку для человека на престоле. — Он молод и наивен. Ты это, полегче с ним.
Человек на престоле кивнул.
— Он наивен, но не до такой же степени, госпожа моя.
Он нахмурился.
— Пирс, ты перерезал горло своему собственному двойнику, отделенному от тебя несколькими секундами жизни. Ты, не станем забывать, вступил в ряды Стазиса. Но вряд ли ты вправду считаешь, что совершать подобное с возрастом становится легче, особенно если у тебя будет время помедитировать о том, что ты натворил? Вот истинная причина, по которой армейские командиры посылают с заданием убивать и умирать молодой цвет нации, а не умудренных годами циников. У нас есть другое слово для тех, кому стало легче убивать под воздействием накопленного опыта. Это слово — чудовища.
