Граков передвинул кресло и уселся за передатчик. Сообщение подготовил быстро. Оно получилось кратким, но вполне вразумительным.
«Задержан неисправностью НМ-системы. Для ремонта совершил посадку на ПЦТ4б № 359408. По окончании ремонта — дополнительное сообщение. Першерон-2Т, рег. № 5245МЗ-562251. Рейс 86. Аварийный пилот В. Граков»
Отключив передатчик, Граков спустился вниз, к машинам. На их желтых бортах тоже отсвечивали эмблемы Союза. Дверца пассажирского фургончика была приглашающе сдвинута. Внутри было темно. Граков забрался в салон, уселся в мягкое кресло. Дверца закрылась. Автомат плавно развернул машину. Фургончик, прибавляя скорость, помчался к Административному Центру.
Граков хмуро смотрел, как несется навстречу машине бетонное покрытие космопорта. Если ремонт затянется, надо будет придумать что-нибудь… какую-нибудь культурную программу что ли… Организовать себе экскурсию по памятным местам планеты… Если это дозволено договором. А впрочем, для начала надо хотя бы осмотреться, а потом придумать что-то. Экспромт иногда получается лучше любой предварительной задумки. Пусть будет экспромт.
В холле с широкой входной дверью из бронестекла Гракова встретила андроид с наружностью очень симпатичной, по земным меркам, девушки. В отличие от грубовато выглядевших ремонтников, она была выполнена гораздо тщательней и выглядела как новенькая электронная кукла — чистенькая, сияющая. Взгляд больших желтых глаз в густых ресницах (как у персонажей древних японских анимафильмов, подумал Граков) безразлично скользнул по пилоту. Тонкие черты лица и твердый маленький рот были бесстрастны и неподвижны. Светлые волосы умело уложены ее создателями столетия назад. Нигде ни лишней складочки, ни заметной пылиночки.
«Интересно, — с усмешкой подумал вдруг Граков, — кто с нее стряхивает пыль во время длительного бездействия? Или она сама временами — этак раз в полгода или год — отряхивается от пыли перед зеркалом?»
Следуя за девушкой по переходам здания, пилот с удовольствием разглядывал ее стройную фигуру в униформе администратора. Впрочем, точно так же он осматривал прекрасные статуи в музеях.
«А ведь наверняка для копирования выбрали самую красивую шаррянку. Хотя, если космопорт строили земляне, они выбрали ее, сообразуясь с земным представлением о красоте, которое может вовсе не совпадать с шаррянским. Кстати, недурно бы увидеть хоть одну настоящую шаррянку… гм… для сравнения… — внезапно сказал себе Граков. — Решено! Затребую экскурсию по планете. Вдруг получится?»
Андроид-администратор привела его в номер для гуманоидов, ровным голосом сообщила, что в его распоряжении время до завтрашнего утра. А утром, после завтрака, Граков должен спуститься в холл для соблюдения некоторых формальностей.
С легким недоумением он согласился. В других промежуточных космопортах он никогда не сталкивался ни с какими формальностями. Однако порты строились в разные века и разными цивилизациями, так что, несмотря на единый проект, определенные варианты были возможны, — это предусматривалось еще при создании проекта. И особенно широкие вариации затрагивали программирование персонала портов.
Граков не стал уточнять, что за формальности ожидают его завтра, он посчитал это несущественным. Проще все выяснить утром.
Администратор вежливо пожелала Гракову приятного отдыха и ушла. Он оглядел номер, стандартный, как весь космопорт. Свет в номере был тускло-желтый, неприятный — нежилой. Граков немедленно установил регулятор на свой вкус — он любил свет поярче. Мимоходом выглянул в окно. За пределами космопорта — плотная чернота, ни одного огонька.
На узком подоконнике стоял шлем-ментопроектор. Мебель здесь вырастала по желанию постояльца — практически на любой вкус. Для этого следовало всего лишь надеть шлем и тщательно представить желаемую обстановку.
Огромный пищевой синтезатор давно устаревшей конструкции, загромождал соседнюю комнату. Он вызвал у Гракова добродушную улыбку.
Затем пилот вернулся к шлему и осторожно надел его. В первую очередь представил кабину душевой с массажным полем. Осмотрел результат — подходяще. Тогда он снова закрыл глаза и постарался предельно сосредоточиться. Когда почувствовал, что нужный психический тонус достигнут, начал представлять обстановку маленького загородного коттеджа из музея-заповедника «Быт правителей Земли с древних времен до начала межзвездной эры». Коттеджик этот из двадцатого века был довольно прост и очень уютен. Он покорил Гракова еще в далекой юности, когда он однажды побывал в музее со школьной экскурсией. С тех пор он повсюду, где было возможно, проецировал именно эту обстановку.
Окончив менто-сеанс, он придирчиво обследовал плоды мысленных усилий и, оставшись доволен, сказал себе, что пора бы слегка расслабиться. Бросив шлем на кресло, Граков неторопливо разделся и вошел в душевую.
* * *
После завтрака Владимир Граков неторопливо спустился в холл, где за украшенным сложной шаррянской резьбой полукруглым столиком поджидала его давешняя администратор. Она встретила Гракова служебной улыбкой. Пилот подошел к столику, облокотился и уставил на нее пристальный взгляд. Улыбка выглядела нарисованной, а большие красивые глаза были бесстрастными глазами автомата.
— Вы просили подойти к вам утром, — произнес Граков, не удержавшись от вежливой ответной улыбки, словно разговаривал не с андроидом, а с живой девушкой.
— Да, — сказала она ровным голосом. — Заполните, пожалуйста, декларацию на пребывание у нас.
— Что-о-о? — изумился Граков. — Какую декларацию?
Администратор выложила на стол глянцевую брошюрку без картинок. В ней шаррянскими иероглифами, а рядом на Едином — были напечатаны и пронумерованы вопросы. Всего… Граков ошарашенно потряс головой. Всего вопросов было — сто двенадцать. Он бегло просмотрел их. По его мнению, девяносто процентов этих вопросов были поразительно глупы и совершенно никчемны. К тому же он никогда не слышал, чтобы в договоры о промежуточных космопортах когда-нибудь включали пункты о каких-либо анкетах или вообще о чем-то подобном.
Но тут он вспомнил информацию о Шарре, о его немыслимо развитом бюрократическом аппарате. «Так, может, здешний договор — исключение из правил? С учетом местной специфики? — подумал он. — Или же… самостоятельная затея шаррян?.. Однако в это трудно поверить».
— Я впервые встречаю подобное новшество с какими-то бумажками, — заявил он недовольно и помахал листком. — И поэтому требую объяснить, кто и когда его выдумал.
— Анкета создана Всепланетным Министерством Шарра, — по-прежнему бесстрастно, доложила администратор.
— Зачем?
— Зачем — не знаю. Но заполнить ее должен каждый прибывший в космопорт инопланетянин.
— А если пришелец окажется безруким?
— Безруким?
— Медузой, например? В кислоте и со щупальцами. И разговаривать будет совсем не так, как мы с вами. Тогда что? Как он ее заполнит?
— Меня это не касается.
— Кстати, у вас тут были аннэры. Змеюки такие здоровенные и головастые. Они как заполняли это?
— Не знаю.
— А можно посмотреть, что там они понаписали?
— Нет.
— А почему?
— Не положено.
— А почему не положено и кем не положено?
— Не знаю.
— Тогда, значит, можно…
— Нет.
— Но почему же!?
— Секретные материалы.
Граков расхохотался.
Андроид бесстрастно пережидала приступ веселья у пришельца. Наконец Граков замолчал, потом, плавно помахивая брошюркой в воздухе, задумчиво проговорил по-русски:
— Ну, да, как говорили у нас в древности: «Без бумажки ты… гм… какашка…»
— Не понимаю, — объявила администратор на Едином.
— Правильно, — сказал Граков — снова по-русски. — И не понимай.
— Не понимаю, — повторила администратор.
Граков небрежно сунул анкету в карман штанов и сообщил на Едином:
— Ладно, заполню как-нибудь на досуге. Раз надо. — И мысленно добавил: «Дудки, как бы не так! Скорее ты развалишься, чем я засяду за эту белиберду. Не станете же вы стрелять в мой корабль, если я смотаюсь, не заполнив этот дерьмовый листок». Активная неприязнь к любым бюрократическим закавыкам доставляла порой неприятности Гракову даже на Земле, где после долгого сопротивления бюрократия в конце концов проиграла, но при малейшей возможности пыталась взять хотя бы небольшой реванш.
Еще вчера, когда он совсем было собрался спать, механики сообщили, что ремонт продлится никак не меньше двух, а то и трех дней. Перед сном он размышлял: отправиться на экскурсию по планете или в Договоре это не предусмотрено? И сейчас у Гракова опять возникла мысль о путешествии. Помолчав, он задумчивым голосом произнес:
— У меня оказались два свободных дня…
