В начале Изменений ещё работала техника и вооружение, оставшееся от былой роскоши. Постепенно детали изнашивались, а новые взять было неоткуда — заводы стояли. Кое-какие новорожденные государства пытались наладить производство, но в большинстве случаев получалось откровенно плохо — помимо желания нужны ещё и ресурсы — квалифицированный и многочисленный персонал, а вот с ним (вернее сказать — с его отсутствием) были серьёзные проблемы. Не меньшие проблемы были с ресурсами и логистикой.
Научно-техническому прогрессу мешала и ещё и магия, влиявшая на физические (химические, биологические) законы. Постепенно начали изучать и её, но дело тормозилось отсутствием серьёзных, скоординированных научных центров. Фактически, каждое государство вело самостоятельную работу (а чаще и не велось), ревниво относясь к успехам соседей.
Несмотря на все проблемы, цивилизация возрождалась, причём сразу двумя путями: био-магической у фэйри всех видов и техно-магической у людей и гномов. Впрочем — деление было достаточно условным. Орки, тролли и гоблины в большинстве своём быстро одичали, а представители иных народов были слишком малочисленны и могли только «прислониться» к сильному соседу.
Выросла странная и причудливая цивилизация, где грузовые дирижабли проплывали над головами неграмотных кентавров-кочевников; хоббиты-огородники сбывали свою продукцию в центральном городе Великой Империи, где проживало почти пятьдесят тысяч человек; устанавливались дипломатические и торговые отношения с общиной нагов из далёкого Синда; с помощью боевых големов отражались набеги степных племён.
Староста зашёл вскоре после завтрака, деликатно постучавшись и отряхнув с валенок снег.
— По здоровьичку, дядюшка Филин.
— И тебе не хворать, Игнат, — неприветливо буркнул я. — Что мнёшься, неужели мои услуги понадобились?
Игнат виновато развёл руками.
— Ну дык… Требуются услуги почтальона. Вроде как что-то важное нужно доставить к оркам из Синей орды.
— А ты им говорил, что я не горю желанием работать за спасибо?
— Ну что ты, дядюшка, — всплеснул руками староста, — первые слова! Обещали по чести расплатиться — справочником термиста.
С сомнением почёсываю кончик длинного уха — в чём же подвох-то?
Лететь в столицу Царства Елецкого не особо хотелось, но очень уж привлекательно выглядела оплата. Приземлившись у ворот, перекидываюсь обратно в человека и прохожу сквозь ворота, поздоровавшись со стражами.
В Кремле встретили приветливо, сразу пояснив суть задания — надбавка была именно за срочность. Требовалось доставить инструкции послу, причём в солидном объёме. Крылатых в Ельце и окрестностях было несколько, но только я превращался в достаточно крупную птицу и мог захватить весь пакет.
Скептически оглядел приготовленную жилетку с вшитыми документами.
— Много!
— Ну как много, — неискренне возмущается чиновник. — Меньше пяти килограммов — одна седьмая твоего веса.
Смотрю на него задумчиво.
— Ты предлагаешь взять мне предельный вес одними документами? Без клинка в Орде лучше не появляться, да одежда весит, да артефакты.
Чиновник пытается надавить на гражданскую сознательность и жалость попеременно, рассказывая о государственной необходимости и дюжине детишек у него лично. Не понял связи…
— Макарыч, ты прекрасно знаешь — КАК тяжело и больно «оборачиваться», если надел на себя больше груза, чем можно. Это похуже, чем на дыбе повисеть. Я прекрасно знаю, что как минимум половина веса — конверты да печати. Меня твои бюрократические развлечения уже достали.
Последние слова говорю, приблизившись к нему вплотную. Чинуша не отводит глаза и только вспотевшая лысина показывает — насколько же он разнервничался.
— Ещё одна выходка такого рода — и я отказываюсь работать на Елецкого Царя, пока на него работаешь ты…
Облегчённый вариант послания нашёлся быстро. Пододеваю его под пуховую жилетку и сосредотачиваюсь на «переходе». Как же неприятно перекидываться с грузом… Одно дело — лёгкая одежда из простёганного паучьего шёлка да столь же лёгкая сабля индийской работы и совсем другое — такой вот груз. Мало того, что процесс перекидывания происходит особо болезненно, так он ещё и как будто растягивается на несколько минут.
* * *
Перевёртыш натянул куртку поверх жилета с дипломатической почтой, опоясался гибкой саблей, замкнув её в кольцо вокруг тонкой талии и зажмурил жёлтые глазища. Раз — и вот перед работниками Посольского Приказа сидит здоровенный взъерошенный филин, глядя на них недовольными глазами. Чиновники поспешили открыть окно, выпуская почтальона наружу.
— Ишь ты — игрища бюрократические, — недовольно пробурчал старший, глядя ему вслед. — Летун.
* * *
Лететь пришлось вкруговую — через земли Орловской и Калужской области (бывших, разумеется). До Изменения даже не подозревал, насколько капризной и прихотливой может быть роза ветров. Если не подниматься слишком высоко, то особой разницы нет. Вот только на высоте существуют воздушные течения и даже «кривое» путешествие может оказаться короче прямого.
Подлетая к территории Подмосковья, где и расположилась Синяя Орда, решил переночевать в лесу. У здешних орков были своеобразные понятия о чести и если я покажусь им усталым или больным — придётся драться на поединках. Ну да — головой перевёртыша, добытой в поединке, можно хвастаться, особенно если не упоминать, как именно она досталась.
Лечу по зимнему лесу, надеясь вспугнуть какую-нибудь дичь. Есть! В когтях трепыхается крупный, но тощий зимний заяц. Приземляюсь на удобное дерево и как следует осматриваю добычу. Маловато будет — летел без остановок почти двое суток, так что пожрать надо как следует. Да, голодные перевёртыши именно жрут… Устраиваю его так, чтобы никакой конкурент не спёр и снова отправляюсь на охоту. Сейчас я уже примерно представляю, где находятся заячьи лежбища, так что охота получается короткой и продуктивной — ещё два зайца поменьше. Да, быстро — но вы представляете себе, что такое перевёртыш с человеческим интеллектом, инстинктами животного и более чем вековым опытом?
Пока летал, присмотрел место для ночлега — достаточно солидную поляну, рядом с которой стояла большая засохшая сосна. Приземляюсь и перекидываюсь, частично сохраняя трансформу филина. Когтем руки-лапы выцарапываю поближе к основанию несколько рун. Короткий импульс Силы и вековое дерево рушится. Тем же способом делю его на несколько брёвен и устраиваю нодью из трёх брёвен — по всем правилам. Привычно сооружаю подстилку и отражатель, после чего пристраиваю дичину к огню.
Можно было бы переночевать и в обличье филина, а зайчатину сожрать сырой, вот только если долго находишься в животном обличье, становишься нервным и агрессивным. Мне и без того практически гарантированны «приключения» с провокациями и оскорблениями — такие уж «гостеприимные» привычки у Синих…
Как и ожидалось — зимний заяц не отличался изысканным вкусом. Тощий и жилистый, да со своеобразным привкусом… Ну да ничего — что-что, а жрачка у кочевников отменная. И главное — в это время можно не бояться отравлений или провокаций. Правда, до этого нужно ещё дожить.
Выспался как следует. Немного мешали волки, но Охранный Круг работал надёжно, да и они не слишком горели связываться с перевёртышами.
* * *
Тоскливый вой в очередной раз разбудил Филина. Вокруг стоянки шаталась лишь пара волков с подведёнными животами — здесь они редко собирались в большие стаи. Не выдержав, фэйри встал, мрачно посмотрел на темноту, где гуляли мешавшие спать хищники, на саблю… Потом сплюнул, пробормотал что-то и кинул им оставленного на утро зайца, предварительно разрубив на две половинки. Остаток ночи он спал спокойно.
* * *
Утром встал и как следует размялся, проделав упражнения из Палари Каят, сделав упор на саблю и кинжал. Затем долго приводил себя в порядок — не столько гигиенические процедуры, сколько медитации и мысленные повторения доступных мне магических боевых связок. Всё — теперь можно и лететь.
Стойбище Хана разглядел быстро — с высоты это не так уж и сложно, особенно если примерно представляешь маршруты кочевья. Приземляюсь на окраине — так, чтобы меня было хорошо видно и нукеры могли подготовиться к встрече. Замызганная детвора спешит мне навстречу, ругаясь по тюркски и закидывая меня грязным снегом. Я уже говорил, что здесь своеобразные понятия о гостеприимстве?
В ответ летят несколько болезненных заклятий, от чего зеленошкурые сопляки с руганью разбегаются. Всё — привычный ритуал соблюдён и теперь уже выходят встречать местные старейшины. Рослые, широкоплечие — значительно крупнее среднего человека, они достаточно небрежно проговаривают слова приветствия и интересуются — по делу ли я? Выяснив, что прибыла дипломатическая почта, доставляют меня к шатру елецкого посла. Тот встречает меня у входа, стараясь сохранить невозмутимый вид.
