Так и сделаю… Разве что, чуть попозже. Потому что в это самое мгновение Алиса несколькими движениями избавилась от одежды и медленно, будто дразня, стала подходить ко мне. Сам не заметил, как руки притянули ее к себе, а губы жадно нащупали горячий сосок.
Может, это во мне какие-нибудь психологические проблемы из детства? Мать там не долюбила или что еще. Вот я и ищу постоянно утешение в женской груди. Нет, не зря же у меня к ней такая нездоровая тяга?
— Вот правильно говорят, старый конь борозды не портит, — тяжело дыша, слезла с меня Алиса, после продолжительной скачки.
— Но и глубоко не вспашет, — закончил я поговорку. — А что, я такой старый?
— Не во всем, конечно, — шаловливо провела ноготком Алиса мне по груди.
— Для меня старые это те, которые вместо кипиш говорят хипиш.
— А для меня те, кто использует оба этих слова. И еще иногда ты брюзжишь как древний дед.
— Потому что в группе должна быть строгая дисциплина…
— Вот-вот, как сейчас, — усмехнулась Алиса, надевая футболку. — И привычки у тебя старперские.
— Например? — удивился я.
— Взять вот этот же диван. Давно бы выбросил его, притащил сюда нормальную кровать. Я бы у тебя оставалась. Все равно и так все знают, что мы…
— Телами дружим? — хмыкнул я. — Ну, секс это одно, а вот жить с кем-то, впускать его в свой мир, терпеть чужие привычки, это уж прости, совершенно другое. Может — этот диван мой единственный шанс для тихой и счастливой жизни. Бог с ним, пусть старперской.
— Шип, ты иногда бываешь таким коз… нехорошим человеком, — сверкнула глазами Алиса. И уже в дверях добавила: — Спокойной ночи.
— И тебе.
Стерва, но что-то человеческое в ней осталось. Я увидел это там, в бомбоубежище. Однако на сексе она повернута так, как я не был в лучшие годы. Мне жаль ее парня в том, прошлом мире. То, что он был, может даже не один, я не сомневаюсь.
Зато я с удовольствием в полном одиночестве съел рыбный пирог. Не сказать, что произведение искусства. На мой взгляд тесто чуток жестковато получилось, но спросите у любого жителя Города: «Как давно он ел пирог»? Ответом будет недоуменная физиономия.
Я умылся, лег на свой продавленный диван, который пока еще спасал от нежелательных супружеских отношений, достал бутылочку кофейного ликера собственного производства и пригубил. Эх, хорошо!
И надо всего лишь растопить сахар до состояния "почти прилипшая хрень к кастрюле", дать настояться кофейной жиже, все процедить, смешать. Конечно, сюда бы еще ванили, а вместо водки ром. Бах, и ты теперь не стареющий алкоголик, а этот, как его, еле вспомнил — кавист.
Конечно, веселого мало, но без двухсот грамм я в последнее время и уснуть не мог. Вечерние дозы «лекарства» никак не отражались на моем состоянии. Похмельем от этого я не страдал. Для подобного надо было бочку водки выпить. Но вот то, что бухло категорически заканчивалось, меня беспокоило. И ведь не устроишь вылазку ради поиска «припасов». У нас все есть. К тому же, подвергать группу риску ради того чтобы выпить — самое хреновое, что я мог сделать. Будем против воли становиться трезвенниками. Правда, внутреннее чутье мне подсказывало, что с этим возникнут определенные трудности. И скорее всего, даже не у меня.
Но я привык решать проблемы по мере их поступления. Что называется, будет день, будет и пища. Сейчас же лишь услышал, как Слепой усталой, шаркающей походкой спускается вниз. Значит, в ружье встал Крыл.
Я прикрыл глаза, довольный приятным расслаблением в теле, которое принес алкоголь. Мышцы стали мягкими, податливыми, голова на удивление легкой. Сон нежными волнами накатил на меня, увлекая в свои объятья. И будто я снова не зрелый мужик, а маленький мальчик, которому только что родители подоткнули одеяло.
Внезапный выстрел разорвал тишину в клочья и заставил меня сесть, судорожно соображая, что произошло. Где я? Сколько спал? Что случилось?
Вопросы выскакивали один за другим, словно жареный хлеб из тостера. Ответы приходили не сразу, а с некоторым запозданием. Так, я Шипастый, это моя квартира, сейчас ночь хотя нет, почти утро, стреляют снаружи. Блин, Крыл!
Но осознание всего ушло несколько секунд. Мой мозг слегка ускоряли выстрелы, которые пусть и были одиночными, но не стихли. Нападающие будто кого-то искали в темноте. Теперь стало ясно, что огонь ведут с нескольких точек. Не нападут, да? Боятся? А дядя Шип говорил, дядя Шип предупреждал.
На лестницу я вылетел уже зеленый, чрезвычайно собранный, легкого опьянения как не бывало, и сжимая в руках винторез. Сейчас мы с тобой немного повеселимся.
Конечно, мне было интересно, кто решил попортить собственную шкуру и напасть на нас. Если предположить логически, то зэки. Сейчас утро. А путь до них не близкий. Вот они и выдвинулись в сумерках, чтобы Крыл их не отследил. А до этого благополучно пудрили ему мозги своей исключительной пацифичностью. В карты они играют и чифир пьют. Прям детсадовские мальчики-одуванчики, а не рецидивисты.
К слуховому окну я подобрался со всей осторожностью. Как бы меня не гнал адреналин и желание узнать, как там Крыл, торопиться сейчас самое худшее, что я мог предпринять.
Быстро выглянул, за короткий промежуток оценив всю площадку на крыше и тут же присел, сменив местоположение. Запоздало раздался выстрел, пуля пробила шифер и застряла в рубероиде. Что-то медленно ты реагируешь, дружок-пирожок. А я вот быстро. За короткий промежуток времени мне удалось понять многое.
К примеру, что Крыла нет. Если бы его ранили, здесь были бы следы крови. Они отсутствуют, значит, пацан успел улететь. Каким образом — узнаем потом. Самое главное, что удрал.
Едем дальше, стреляет негодяй из Калаша. Этого зверя я ни с чем не спутаю. И стреляет с крыши Слепого. А как мне известно, там есть только одно нормальное место, откуда можно вести огонь. Забавно другое, как этот недотепа умудрился в Крыла не попасть. Тут же метров пятьдесят, не больше. Ладно, сейчас мы на него поглядим.
Я закрыл глаза и несильно надавил на глазные яблоки. Передо мной поплыли разноцветные круги. Быстрый и почти безболезненный способ привыкнуть к темноте. Снаружи, несмотря на работающий фонарь, все же приличная темень. Посидел я еще с полминуты, после открыл глаза, вскинул «Вал» и выбрался из укрытия.
Тень едва успела шевельнуться, прежде чем винторез дважды плюнул в неприятеля пулей массой в шестнадцать грамм со стальным сердечником. У бедняги не было ни малейшего шанса.
— Э, бл… Эта падла Кривого завалила.
Ага, что и требовалось доказать. Зэки. Чудес не бывает. Так, думаем. Винторез не сказать чтобы бесшумный. По одной из версий, называется он так потому, что напоминает, будто быстро вворачивают винт. Вжик, вжик. Уноси готовенького.
Услышать его на таком расстоянии можно, но неопытному и неподготовленному человеку определить в нем оружие — маловероятно. Значит, на крыше Слепого есть еще кто-то. Тот, кто и понял, что Кривого, простите за мой французский, завалили.
Я вытащил коктейль Молотова, поджог и с помощью лианы быстро метнул в сторону бренного тела умершего зэка. Обычной человеческой рукой бы не добросил. Тут же сел, наслаждаясь звоном стекла и отборным матом. Не убил, конечно, но явно заставил сменить локацию. Так, еще пару бутылок вниз, на улицу. Судя по тому, что после каждой вылазки, слуховое окно становилось все более проветриваемым из-за многочисленных пулевых отверстий, меня уже пасут. Значит, надо менять позицию.
Я пробежал по чердаку, оказавшись возле второго слухового окна. Хорошо, что догадался открыть его заранее. Погода в Городе позволяла, а сейчас своей возней привлек бы внимание. Осторожно выглянул и к горлу подкатил комок.
В свете пляшущего огня я увидел, как зэки штурмуют наш квартал. Всей своей объединенной колонией. Штурмуют топорно и без затей, «в лоб». Часть преступников с оружием прикрывает общее наступление, а те, видимо кому повезло со способностями, ломятся в первых рядах.
