Лиам
День сороковой
Позднее полуденное солнце отбрасывало длинные тени на снег. Небо оставалось голубым и безоблачным, температура — около минус шести градусов. Снежные сугробы намело на дорожные знаки, брошенные автомобили, электрические столбы и витрины магазинов.
От дома Молли до центра Фолл-Крика, крошечного сельского городка с населением менее тысячи человек, расположенного в юго-западном углу штата Мичиган в округе Берриен, дорога заняла три минуты.
Они ехали на черном «Форде F150» с надписью: «Полиция Фолл-Крика» на боку. Рейносо вел машину, Перес села на пассажирское сиденье, а Лиам и Бишоп расположились на заднем сиденье, окна опущены, оружие наготове.
Никто не разговаривал. Двигатель урчал, дряхлый грузовик трясся по колеям и ухабам в снегу. Звуки беспорядочной стрельбы становились все громче.
Лиам наблюдал за зданиями и деревьями справа, Бишоп — слева. Напряженный и внимательный, он осматривал дверные проемы, окна и крыши, изучал тени между деревьями, фиксировал каждую деталь и откладывал ее в памяти.
Он стиснул зубы, когда они проезжали мимо нескольких брошенных машин, приткнувшихся к обочине дороги — вероятное место для засады. Никто не выскочил навстречу. Бой шел впереди.
— Все может оказаться весьма непросто. — Рейносо смотрел прямо перед собой. Бывший морской пехотинец сорока лет, он имел крепкое телосложение, невысокий, но плотный, как танк. Он отлично владел собой и своим оружием. Серьезный парень, настроенный по-деловому. — Саттер ведь хочет, чтобы вы оба погибли?
— Суперинтендант Синклер хочет, — уточнил Бишоп. — Она винит нас в смерти своих сыновей. Считает, что я убил Джулиана, хотя смерть Джулиана стала промыслом Божьим. Гэвин Пайк заслуживал смерти во сто крат больше. Хотя она никогда этого не признает. А Саттер полагает, что мы расправились с двумя его ополченцами, которых Джулиан послал убить нас.
Рана на ухе Лиама все еще болела. Бывший правой рукой Саттера, Себастьян Десото, отхватил кусок от мочки уха прямо перед тем, как Лиам вогнал карамбит Десото ему в горло.
Лиам сохранил этот клинок. Оружие отличное.
Рейносо тихонько присвистнул.
— Это, конечно, все усложняет. Получается, как в ситуации «враг моего врага — мой друг»?
— Мы еще не знаем, что это за ситуация, — мрачно отозвался Лиам. — Вот почему нам нужно смотреть в оба и быть очень, очень осторожными.
Бишоп поправил рукоятку АК-47 и провел рукой по своему афро. Он снял свою ярко-оранжевую парку и надел камуфляжную охотничью куртку поверх фиолетовой гавайской рубашки.
Пастор церкви Кроссвей, Бишоп был крупным, мощным чернокожим мужчиной с эклектичным стилем. Он отличался приветливостью и неизменным позитивом — даже после того, как потерял жену и детей во время ужасной бойни в церкви.
С болью Лиам подумал о своем общительном брате-близнеце Линкольне. О своем мертвом брате, о своей мертвой невестке. Он моргнул и подавил прилив боли. Он не мог позволить себе думать о них сейчас.
— В первую очередь мы должны понять, кто нас атакует, — проговорил Бишоп.
— Думаешь, это не просто банда или группа головорезов? — спросила Саманта Перес.
Бывшая военнослужащая Национальной гвардии, она была полноватой и крепкой, с широкими плечами и мускулистыми руками. Ее черные волосы обрамляли линию челюсти. Все в ней излучало жесткость и дисциплину.
— Меня не покидает одна мысль. — Бишоп не стал уточнять.
Лиам сузил глаза, но продолжал смотреть на свою сторону дороги. Он не доверял ни Рейносо, ни Перес. Они оба служили в полиции Фолл-Крика, были коллегами Ноа Шеридана и находились под командованием Розамонд Синклер и ополченцев.
И все же Молли пригласила их на встречу, чтобы обсудить угрозу, которую представляет собой ополчение. Оказалось, что они поддерживают решение вытеснить ополченцев из города, даже если это означает неповиновение начальству.
— Вам обоим лучше не высовываться, — посоветовал Рейносо. — Держитесь подальше от Саттера.
— Я не боюсь Саттера, — отмахнулся Лиам. — И не оставлю судьбу города в их руках.
Бишоп кивнул.
— Согласен.
— Мы прикроем вас, — отчеканила Перес. — Какую бы месть ни планировал Саттер, сегодня он ее не получит.
Рейносо свернул налево на центральную улицу у бензоколонки и направился на юг к мосту. Звуки боя становились все громче. Выстрелы смешивались с криками и воплями. В воздухе висел тяжелый дым.
Офицер Орен Труитт махнул им рукой за квартал до моста, ведущего из Фолл-Крика. Он примостился за задней частью ржавого зеленого пикапа, припаркованного на обочине у пиццерии.
Рейносо припарковался за пикапом и выпрыгнул из него. Лиам, Перес и Бишоп последовали за ним. Их ботинки хрустели по снегу. Они не высовывались, приседая, чтобы скрыться за грузовиком Труитта.
— Обрисуй ситуацию, — велела Перес.
Труитт тяжело дышал, густые белые струи вырывались из его потрескавшихся губ. Это был молодой парень лет двадцати пяти, один из резервных полицейских, перешедших на постоянную работу без зарплаты, без льгот и со всеми рисками.
Лиам чертовски его уважал.
Труитт одной рукой почесывал бороду, а другой сжимал ружье, выданное департаментом.
— Саттер держит десять человек на блокпосте у старой 31-й дороги в северной части города на случай, если нападающие попытаются подойти к нам с противоположной стороны. Они проехали на снегоуборочной машине прямо через блокпост с тремя грузовиками за ней. Без предупреждения, просто бам! Перебрались через мост и пытаются продвинуться дальше в город.
Лиам опустил ствол своего М4 на капот F150. Он опустился на колени, заглянул через капот и осмотрел местность.
Мост через Фолл-Крик находился примерно в пятидесяти ярдах впереди. Два десятка ополченцев укрылись за заглохшими машинами и грузовиками по обеим сторонам дороги.
Пятеро засели за продуктовым магазином «Френдли» на западе. Другие зашли внутрь и стреляли из своих модифицированных полуавтоматов из окон, выходящих на юг.
Модифицированные полуавтоматы позволяли делать более одного выстрела при одном нажатии на спусковой крючок, используя энергию отдачи. В результате полуавтоматы стреляли как автоматические пулеметы, но с меньшей точностью.
Не менее дюжины мертвых и раненых мужчин и женщин лежали, разбросанные по дороге и вокруг окружающих зданий — несколько ополченцев, но большинство — нападавшие.
Из офисного здания на востоке поднимался дым, окна были разбиты. Возле моста горели две машины. Должно быть, ополченцы бросили несколько осколочных гранат.
Противники находились к югу, укрываясь за своими машинами и бетонными ограждениями моста. Несколько человек проникли на окраину главной улицы и укрылись внутри нескольких зданий. Основные силы затаились в семейной аптеке Винсона, расположенной напротив «Френдли».
Ополченцы имели больше людей и лучшую огневую мощь, но их боевая подготовка оставляла желать лучшего. Они вели себя слишком самоуверенно и, похоже, не видели трещин, которые оставляли в своей обороне.
— Они продолжают наступать на нас, — проговорил Труитт. — Они неумолимы. Еще две группы атакуют Хаммингберд-Лейн на юго-востоке и Лемон-Роуд на юго-западе. Это единственные входы в город с южной стороны. Дороги небольшие, лесистые с обеих сторон, и их труднее оборонять. У них скорее всего есть карта или они знают местность.
Страх сжал легкие Лиама. Нападающие находились все еще в милях от Ханны. Но если они проникли в город…
— Кто они? — спросил Бишоп.
— Черт его знает. Саттер и шеф Шеридан тоже ничего не знают. Обычные люди. У них есть дробовики, пистолеты, несколько полуавтоматов.
— Может быть, они просто так проголодались, что объединились, чтобы напасть на другой город ради еды и припасов, — предположил Рейносо. — Это происходит все чаще и чаще.
Перес сплюнула в снег.
— Неважно, кто они. Они стреляют в меня, я стреляю в ответ.
