— Коньяк какой?
— Армянский, «Арарат», три звезды и пять звёзд, — причмокнул губами торговец, — Очень хорошие. Все берут. Если с колой смешать, отличный живчик получается. Некоторые ещё корицы добавляют. Не живчик, а коктейль, как в лучших домах Лондона и Парижа получается.
— Уболтал, бес языкатый, — кивнул в ответ я, забрасывая несколько бутылок в корзину, — Беру.
Подошёл на кассу. Бурят почесал выбритый висок и лениво окинул гору провизии.
— Двадцать кредитов…
Я, мягко говоря, офонарел. В Зимнем одна бутылка рома стоила четыре кредита, а тут за двадцать, четыре пакета всего самого разного. Мы вдвоём, даже если пировать будем, съедим это всё дня за три-четыре.
— Надолго к нам? — флегматично поинтересовался он.
— Девять выездов в штрафниках.
— Ясно, — протянул он, — Значит недели на три-четыре.
Так надолго тут пускать корни не хотелось, но, видимо, Бурят тут какое-то время уже живёт, кое-какой опыт имеет.
— Колы тогда ещё возьму, — зачем-то сообщил ему я, — Живуна себе забодяжу.
— Давай, — флегматично кивнул торговец, — Уксус с содой тоже есть, если что…
— Спасибо, что напомнил.
Цена увеличилась на один кредит. Расплатился и отправился домой. Даже для моей возросшей силы набрал немало, по пути прикидывая, войдёт ли всё в холодильник. Пока добрался, уже начало смеркаться. Зажглись фонари уличного освещения, превращая поселение иммунных в фантасмагоричное место, похожее на что-то вроде базы колумбийских наркобаронов. Причём не на настоящую, а на ту, какой её изображают в комиксах. В местном баре пьяные рейдеры орали песни. Два совсем уж набравшихся персонажа пытались подраться. На это всё непотребство глазела толпа любопытных. Совсем у них тут с развлечениями не очень густо.
В боксе было чисто. Пока я ходил, крёстная успела не только прибраться, но и протереть полы. По шуму воды и испанской песне из совмещённого санузла понял, что Мамба решила принять душ.
Набрал в кастрюлю воды и поставил на плиту. Сегодня на ужин спагетти. Пока закипала вода, натёр сыра, нарезал грудинки. Когда сварились макароны, промыл их, добавил масла, забросил всего, что накрошил, перемешал. Укутал кастрюлю своей курткой.
На небольшой стол поставил тарелки, открыл лечо и бутылку коньяка. Присел на угловой диван с рюмкой, перед телевизором. Выбор небогатый, несколько каналов с фильмами про войну, один с порнографией, и ещё один с музыкальными клипами. Так как за сегодня уже настрелялся по самое не могу, остановил свой выбор на единственном канале с музыкой.
Когда я на почте служил ямщиком,
Ко мне постучался косматый геолог
И глядя на карту на белой стене
Он усмехнулся мне.
Он рассказал, как плачет тайга,
Без мужика она одинока.
Нету на почте у них ямщика,
Значит нам туда дорога,
Значит нам туда дорога.
Полился из ящика странный текст под бодрую музычку.
— О, как, — сказал я и выпил, — Значит нам туда дорога!
Поймав себя на мысли, что как любой приличный русский мужик, начал разговаривать с телевизором.
— Что ты сказал⁈ — сквозь шум воды прокричала Мамба.
— Ужин готов, сеньорита!
— Мучос грасиас! — весело отозвалась крёстная.
Коньяк и правда оказался хорошим. Не отличным, не выдающимся, просто хорошим. Жидкий огонь растёкся по пищеводу, упав в желудок и согрев изнутри. Жизнь налаживалась.
Глава 21
Прогнав саморефлексию, отстегнул ремень с тесаком и пистолетами, остался в тельняшке, отметив, что всё больше становлюсь похожим на английского пирата. Только деревянной ноги и попугая — матерщинника не хватает, а по увешанности разного рода средствами убийства уже очень близок. Причём не к настоящему пирату, а, скорей, к мультяшным героям. Ром опять же нравится. Может, это ж-ж-ж неспроста?
Прослушал ещё пару песен, оказавшихся мне абсолютно незнакомыми, как и первая. Успел, не торопясь, выпить ещё две рюмки, а после появилась крёстная.
Чистая, пахнущая шампунем и… одетая только в мою новую и ни разу не надёванную тельняшку, как в короткое платье.
— Я тут порылась немного в твоём рюкзаке! — сказала она, обезоруживающе улыбнувшись.
— Это тельняшка, — автоматически поправил её я, — Форменная майка такая…
— Если ты против того, что я воспользовалась твоей форменной майкой, сниму её прямо сейчас! — потупила глазки эта чертовка.
— Нет, что ты! Совсем не против, — отрицательно замотал головой, — Можешь себе оставить.
— Пахнет очень приятно. Аж слюнки потекли. Что на ужин? — заинтересованно спросила негритянка, — Ух ты! И коньяка купил? Угостишь меня?
— Да, конечно, — согласился поспешно, переводя неудобную тему, — На ужин что-то вроде спагетти карбонара, только без соуса. Ингредиентов не было в магазине, чтобы его забодяжить. В общем, открыл лечо. Должно быть съедобно.
— Ты и соус умеешь готовить? — удивилась Мамба, — Не мужчина — мечта!
— О да, — ухмыльнулся ей в ответ, наполняя тарелки парящими спагетти, — Я полон самых разнообразных, порой неожиданных талантов.
Через пару минут мы приступили к ужину. Тихая музыка из телевизора продолжила нас радовать и удивлять. Еда, приготовленная в ритме вальса, оказалась к нашему удовольствию, вкусной. После ужина мы ещё сидели на диване перед телевизором, пили коньяк небольшими глотками, запивая его кофе. Бодрящий напиток сварила в турке Мамба, подпевая одной из незнакомых песен, звучащих из телевизора.
— Почему ты не согласился на работу в охране? — задала мне вопрос крёстная, когда мы уже выпили больше половины бутылки, — Работать утилизаторами посложней будет. Ты знаешь, что входит в их обязанности?
Она разместилась на угловом диванчике, подобрав под себя ноги, так что я смог лицезреть чёрные гладкие голени, частично крутые бёдра и белые подошвы. Было необычно, забавно и волнующе одновременно. Недавние напряги шибанули приличным откатом. Двигаться и говорить мне совсем не хотелось, но я сделал над собой усилие.
— Догадываюсь, но я не хочу никого защищать и ни за кого нести ответственность, — поразмыслив ответил ей, — Утилизаторы отвечают только за себя, а работа охраны подразумевает схватки. Ну их в пень. Всё, что нам нужно — есть горох и взращивать дары. Хорошо бы не только свои, но ещё Ани и Арманд. О Бруснике позаботится стаб.
— На этой работе ты орден сутулого скорей заработаешь, чем горох. Задача утилизаторов — добраться с грузовиком на только перезагружавшийся кластер и всех только переродившихся низших заражённых там убить.
Она возразила, дёрнув плечом, помолчала и отпила кофе.
— Не расходуя патроны, естественно. С только что обратившихся выхлопа по споранам ноль. Патроны не окупятся, — Мамба одарила меня белозубой улыбкой, — Тебя это не смутило, как и то, когда ты серых тварей сегодня первый раз увидел. Уверена, что ты с таким же отмороженным выражением лица стрелял из РПГ, когда снимал погоню с моего хвоста. Боюсь даже предположить, крестничек, кем ты там в своём мире работал.
— Секретов нет, — пожал плечами я, — Блогером. Вёл канал о вкусной и здоровой еде.
— И в армии не служил?
— Почему не служил? Очень даже служил, — улыбнулся я и продолжил, — Хлеборезом на кухне отсиделся.
Мамба заразительно отсмеялась.
— Дело твоё, — подмигнула мне собеседница, — Не хочешь говорить — не говори. В Улье вообще можешь ни с кем не делиться своим прошлым. Мы все не просто так тут новые имена берём. Старого тебя здесь и нет уже. Есть только новый человек, которого звать Орк. Он это и есть новый ты.
Пожал плечами, наполнил рюмки и попросил:
— Расскажи лучше ещё про работу, которая нам предстоит.
— Нечего рассказывать тут особо, — весело хмыкнула она, — После того, как все низшие убиты, мусорщики грузят все трупы в грузовик. Дальше фуру с покойниками доставляют в крематорий, где сжигают все тела. Это делается для того, чтобы заражённые не отжирались в совсем уж развитых тварей. Как это ни странно, но нормальная по меркам Улья жизнь в районе Зимнего держится почти исключительно на утилизаторах, которые зачищают кластеры в ноль.
