Всё же Данилов подозревал, что дело не только в ЭМИ. Только законченный самоубийца мог ездить по дорогам в эти дни. Даже если очень повезёт, уедешь не дальше первой засады или первого поста, что почти то же самое. А как теперь отличить сотрудников органов, пусть даже и бывших, от бандитов, напяливших форму?
Слишком уж хорошая приманка — движущаяся цель, ведь по логике вещей у человека на колёсах должно быть нечто такое, чем можно поживиться. Это раньше от тех же ребят с полосатыми жезлами можно было отделаться малой мздой; теперь им могла приглянуться твоя машина, твои вещи, продукты и даже твоя жена или дочь.
Менты, рэкетиры и дезертиры, просто лихие люди из придорожных селений, раздобывшие винтари, а то и автоматы. «Тяжело в деревне без нагана». Кто помешает им использовать право сильного?
Данилов вспомнил, как сам вчера едва не влетел. Он тогда путешествовал один, и так случилось, что первым признаком цивилизации на его пути стал блокпост, оборудованный на бывшем стационарном посту дорожной инспекции.
Дорога была перегорожена бетонными надолбами, сужавшими её до одной полосы. Шлагбаум опущен. Массивный, железный — протаранишь разве что на грузовике, да и то водитель расшибёт голову почти наверняка. Рядом на обочине стоял тёмно-зелёный «УАЗ».
До этого случая Саша не раз видел похожие заграждения, но все они были брошены. А на этом имелись люди. Приглядевшись, парень заметил среди пожухшей зелени движение фигур в камуфляже. Впрочем, нет. Некоторые были явно в гражданском.
Пост был распложен с умом — за крутым поворотом дороги, прикрытый от взглядов водителей зелёными насаждениями по её краям. Если бы Данилов ехал на машине, то ему не миновать бы встречи с ними, но пеший мог обойти их с любой стороны и не бояться быть замеченным — вокруг были достаточно густые заросли.
Что-то здесь явно было не так. До него долетала разухабистая музыка, знакомое «умца-умца-умца», только слова непонятные, будто на незнакомом языке. Да и движения людей были слишком резкими, расхлябанными. Что ещё за карнавал? Где-то рядом готовился шашлык, и ветер доносил до Александра восхитительный запах жарящегося мяса, от которого у него сразу свело желудок. Это что, по уставу теперь можно? Не покидая укрытия, Данилов повнимательней пригляделся к силуэтам и заметил чуть поодаль от них несколько женских. Чем дальше, тем страньше.
Может, стоит подойти и спросить, как пройти к эвакопункту или лагерю временного размещения? Разум говорил, что это будет самым логичным решением. Всё-таки это представители власти, и они должны знать дорогу.
Но инстинкт советовал обойти их стороной. Да, прошло всего несколько дней. Вроде бы для разложения нормального подразделения нужно больше времени, и дисциплина не могла ослабнуть так быстро. Но бережёного Бог бережёт.
Внезапно сзади послышался шум подъезжающего автомобиля, белые галогенные фары мазнули по спящей роще. Не тратя времени на раздумья, Данилов нырнул в «зелёнку».
Люди на посту засекли машину ещё раньше и заметно оживились. Посторонние быстро скрылись с глаз, музыка смолкла, и через полминуты блокпост выглядел вполне цивильно, будто ждал начальство с инспекцией. Мангал был предусмотрительно расположен так, что увидеть его с дороги было невозможно.
Четверо стали возле заграждения, в тридцати метрах от скрывавшегося в кустах наблюдателя. На взгляд дилетанта Данилова, к их внешнему виду нельзя было придраться. Автоматы покоились на ремнях; у того, кто стоял ближе всех, можно было разглядеть фуражку на голове.
Маленький грузовичок «Mitsubishi» нёсся на полном ходу, еле успев затормозить перед шлагбаумом. К нему вразвалочку направился тот человек, на котором довольно криво сидела фуражка — видимо, старший. Или старшой? Остальные заняли места чуть в стороне.
Последовал краткий разговор через стекло, явно завершившийся приказом выйти из машины. Водитель подчинился, и только он захлопнул за собой дверь, как его подхватили под белы руки и куда-то повели, не обращая внимания на протестующие возгласы.
Они исчезли за гаишной будкой. Командир помахал тому, кто сидел в ней, похоже, требуя открыть шлагбаум. Когда тот начал подниматься, старшой занял место в кабине и перегнал грузовик на другую сторону, скрывшись из виду — не только для Саши, но и для тех, кто приедет по дороге следом.
В этот момент до него долетел истошный крик. Затем ещё один, уже слабее. И третий, внезапно оборвавшийся. Дальше была только тишина.
Так подойти к ним? Нет уж, он как-нибудь сам справится. Данилов всегда стеснялся спрашивать дорогу, но теперь дело было в другом. Он далеко не был уверен в том, что задержанного водителя отпустили после проверки документов. Александр привык доверять своей интуиции.
Может, он становился параноиком, но в этом странном пире во время чумы ему чудилась угроза. Парень предпочёл обойти поляну десятой дорогой, оставаясь в тени деревьев.
Он уже не верил, что это когда-нибудь случится, но они пришли. Данилов поднял глаза от земли и посмотрел туда, куда были устремлены взгляды тысяч и тысяч. На щите поверх рекламы выгодного тарифа сотовой связи светящейся краской было намалёвано:
«Коченево. Лагерь временного размещения — 5 км».
Последние километры пути Александр прошагал играючи. Его душа ликовала. Теперь, убеждал он себя, ему ничто не угрожает. Его накормят, о нём позаботятся. Как бы то ни было, худшее позади.
На окраине города им встретился ещё один блокпост, но если от предыдущего за версту несло анархией, то здесь ещё чувствовалась дисциплина. За бруствером из мешков с песком расположились шестеро. Даже семеро, если считать скучающую овчарку на поводке. Саша не сомневался, что её скуку как рукой снимет команда бойца-кинолога. В направлении дороги смотрели стволы по крайней мере двух пулемётов.
Здесь не останавливали никого, кроме тех, кто был вооружён. Этих в категоричной форме убеждали оставить свои ружья и пистолеты, получив взамен расписку. Как ни странно, возражений не возникало. Сам вид людей, облечённых властью, действовал на толпу успокаивающе.
Прямо на въезде в лагерь, который присосался к городу как нарост, путников ждала ещё одна преграда. Тут было всего пятеро — четверо сурового вида бойцов в камуфляже без знаков различия и один плотный мужчина в очках, которого Данилов принял за врача или санитара. Лица всех троих были защищены марлевыми повязками. И ещё один пулемёт.
Корректно, но твёрдо они делили бредущих по дороге на три потока. Александру понадобилось минут десять, прежде чем он понял, по какому принципу.
Только женщин с грудными детьми, а также травмированных и обожжённых людей пропускали в лагерь. Большинство отправляли дальше — в сам небольшой городок, который, похоже, стал ничем иным, как его филиалом.
Тех, кто был совсем плох: тяжелораненых, людей с явными признаками лучевой болезни и инфекционных заболеваний, отправляли направо. В карантин. Там, на огорожённом сеткой-рабицей пустыре площадью с гектар томились уже человек сто, сидя на голой земле или расхаживая взад-вперёд с видом пронзительной обречённости.
Данилов видел, как мужчина с забинтованным лицом, в измочаленном костюме, но при галстуке, подошёл вплотную к забору и сквозь неплотные звенья сетки вполголоса переговаривался с женщиной, оставшейся по другую сторону. Парень был только рад, что не может видеть выражения их лиц. Ему хватало собственной горечи и тоски.
Бухенвальд. Заксенхаузен… Сцена вызвала у Саши ассоциации с ними, хотя он знал, что и сам смахивает на узника этих учреждений.
Но не похоже было, что кого-то держали тут силой. У ворот огорожённой площадки маячили двое автоматчиков, но, судя по их поведению, они охраняли находящихся внутри от тех, кто мог угрожать им снаружи. И в этом был смысл. То, что среди беженцев хватало всякой сволочи, Александр знал по собственному опыту.
Так что это, медсанчасть? Гетто? Лепрозорий?
Рядом, дополняя зловещую картинку, фырчал мотором заляпанный грязью грузовик без номеров, смысл которых теперь отпал. Когда подошли рабочие и начали быстро выгружать из него тюки, богатое воображение Александра получило дополнительную пищу.
Но это оказались всего лишь плотно упакованные брезентовые палатки. Множество палаток. За те полчаса, пока парень стоял в очереди к пропускному пункту, на огорожённом участке вырос целый городок. На его глазах были собраны и пять модульных жилищ, каждое из которых могло вместить человек двадцать-тридцать.
Рядом расположилась полевая кухня, неподалёку от которой вскоре остановился ещё один грузовик. На сером борту можно было прочесть: «Продукты».
Надпись не обманула. С машины на землю полетели коробки, которые парень не спутал бы ни с чем. Не прошло и десяти минут, как над трубой кухни закурился дымок, а затем пошёл такой умопомрачительный запах, что Данилов чуть не захлебнулся слюной. Вскоре ударили в рельс, и над всей площадкой поплыл оглушительный звон. Но ещё раньше к пункту горячего питания со всех сторон потянулись измождённые люди с жестяными мисками.
