— Это все, что осталось от нашего доблестного общества! — Жирик чуть ли не рыдал, двигаясь мимо хмурых бойцов, потупивших взоры. — Но мы не сдадимся! Мы отомстим!
Гурбан едва удержался от того, чтобы ляпнуть: «Так чего вы драпаете, поджав хвосты?! Вернитесь и отомстите, другого шанса не будет!» И хорошо, что не ляпнул — Жирик не простил бы. Дылда только выглядит несуразным и безобидным, Черный слабака своим замом не сделал бы…
Значит, банда покинула город, лишь когда стало ясно, что поживиться там можно разве что головешками горелыми.
Эта новость, мягко говоря, не обрадовала Гурбана. Чистильщикам нужны патроны, они рассчитывали пополнить запасы в Белгороде, где эти самые патроны производили. Конечно, новоделы нельзя сравнить с теми «маслятами», что изготавливались до Псидемии, но все-таки…
— Бахнешь за упокой души батюшки нашего Черного, чтоб ему пусто было? — Жирик покосился по сторонам, не услышал ли кто. Они с Гурбаном как раз остановились в хвосте армады. Квадроцикл, за руль которого сел Фаза, и два «эндуро» держали дистанцию метров в пятнадцать.
— Чего ж не бахнуть? Я его любил так же, как ты. Даже сильнее. — Гурбан подмигнул новому предводителю банды.
Тот мерзко хихикнул и вытащил из-под черной кожанки флягу, обшитую зеленым брезентом. Гурбан нащупал в своем рюкзаке кружку, Жирик в нее изрядно плеснул, выпил половину, передал Гурбану, а уж тот на слезы не оставил.
— Пусть будет без слизней ему земля. Все ж своеобразный мужчина нас покинул, харизматичный даже… — начал было долговязый, но Гурбан его перебил.
— Это уж да, — согласился он. — Харизмы у него на два Китая хватило бы. И патронов в его отряде всегда вдосталь было. Верно я говорю?
— А то, — уныло подтвердил Жирик, не чуя подвоха. От выпитого его вмиг развезло.
— A у тебя? Ты-то ведь мужик хозяйственный, куда там Черному.
— Я?! — От удивления Жирик аж вытянул шею, еще больше став похожим на млекопитающее из Намибии. — А то. В нашем обществе, как было батюшкой Черным заведено, так и поныне…
— То есть патронами ты богат? — Гурбан начал терять терпение.
— Конечно. Еще по одной?
— Не откажусь. И от патронов тоже. У меня, видишь ли, проблема: боеприпасы на исходе.
— Ух, хорошо пошла! — Жирик прижал рукав куртки к носу и втянул воздух. Глаза его посоловели, на лице появилась счастливая улыбка. — Да что ты, Гурбан, за человек такой? Мы воевали вместе, теперь вместе работать будем, жить душа в душу, а ты все подвоха ищешь, капканы расставляешь? Ты за джипом едешь, да? Наказать водилу и его команду хочешь?
— Ну. — Гурбан выпил, не отрывая взгляда от покрасневшей рожи собеседника.
— Не нукай! — погрозил тот пальцем Гурбану. — Мне для хорошего дела боеприпасов не жаль. Для друга! И никогда не было жаль. И никогда не будет. И не будем. И… — Он пошатнулся, едва не упал, но от помощи чистильщика отмахнулся. — Эй, братва! «Маслят» сюда под «калаши», калибр этот… как его… Живо!
И менее чем за полминуты Гурбан стал счастливым обладателем рюкзака, набитого патронами. И все бы хорошо, но как-то слишком уж быстро Жирик опьянел. Хотя… Мало ли, организм у него слабый, вон какой худой, да и не пил с ним Гурбан раньше, так что всякое возможно.
— Слышь, Жирик, а как у тебя с горючкой?
— Не борзей!
— Понял, спасибо. — Гурбан примирительно выставил перед грудью ладони.
И тут сзади захрипели:
— Слышь, пахан, тут слушок был…
— Чего тебе, Борис? — Жирик сразу как-то подобрался весь, рывком снял с себя очки. — Витёк, ты что-то хотел?
Гурбан даже и не подумал оборачиваться — много чести для всякой швали. К тому же Маевский очень внимательно наблюдал в оптику СВД за любым, кто мог бы угрожать командиру. Так что повода для волнения нет. По крайней мере, Гурбану очень хотелось в это верить.
Опять хрипло, но уже другим голосом:
— Народ говорит, мужик этот со своей телкой и братвой за джипом едет. А у нас с братом интерес там особый. Задолжал нам толстый один, чурка носатый… Отпусти нас, пахан, с мужиком этим. Мы ему в помощь будем, нам, калужским, за брата отомстить очень в масть.
— Ну-у… — замычал Жирик неопределенно.
— Пахан, ты ж справедливый, не баклан какой. Не зря мы тебя на сходняке избрали…
Из услышанного Гурбан понял, что некие Борис и Витёк видели, как носатый толстяк из «хаммера» прикончил их родственника, и теперь они горят желанием надругаться над трупом убийцы. Что ж, похвальное желание. А главное — бойцов можно использовать по назначению.
— Бочка бензина. — Гурбан прищурился.
Жирик сделал удивленное лицо:
— Что?
— Бочку бензина даешь, да хорошего, девяносто пятого — и я беру твоих парней.
— О! — обрадовался главарь «черных». — За это и выпьем по третьей, как положено!
Гурбан взглянул на приданное подразделение. У него все люди проверенные, идейные, а тут — двое братьев-зэков, до Псидемии не единожды отдыхавших в исправительных учреждениях.
— Ну, будем знакомиться? — Он протянул руку первым. Так ведь положено — старший младшему выказывает расположение. Но ответной ладони не дождался.
— Нам мотоциклы забрать надо. — «Черные» неспешно двинули к армаде.
— Ишь какие щеглы… — пробормотал Гурбан. — Ничего, обломаем. — И уже громче крикнул: — Заодно бензин захватите! По бочке на брата!
…Стоило только чистильщикам отъехать от каравана, как пьяная дурь слетела с лица Жирика. Прищурившись, он посмотрел вслед Гурбану:
— Ну ладно, твоими руками жар загребем. А Петрушевич со мной рассчитается, а не с тобой.
*
Белгород пылал.
Пожар перекинулся с производственных цехов на «жилую» часть города. Над землей и асфальтом клубился дым. С грохотом, в фонтане искр до небес обрушивались дома, порождая облака пыли. Жарко было вокруг и душно, будто не сентябрь на дворе, а июль!..
По улицам мчали, повязав на лица мокрые тряпки. Пожары в новом дивном мире были делом обычным, житейским. Гурбан, к примеру, на такой случай таскал с собой горнолыжные очки «Alpina» с желтоватым стеклом сразу на оба глаза без перемычки. Много лет назад он выменял их в остроге на десяток книг из чудом уцелевшей школьной библиотеки. Кто ж знал, что харьковчане так накинутся на Гоголя и Коцюбинского? Гурбан запретил бы тогда использовать макулатуру для растопки.
Чтобы защитить глаза от едкого дыма, Ксю нацепила на личико маску для ныряния, причем не какую-нибудь фирменную, а дешевую китайскую, резинка на затылке вот-вот порвется, стекло изнутри запотевает. Но для того, чтобы проскочить через город, и этого хватит.
Остальные пользовались кто чем. У Фазы — слесарные очки из прозрачного пластика, чем-то очень-очень! — отдаленно напоминающие горнолыжные. Братья-зэки натянули на рожи черные банданы с черепами, а вот глаза не прикрыли, но это их проблема…
Наконец пожарища остались позади, Гурбан снял очки, сорвал с лица тряпку и с облегчением вздохнул. Все-таки свежий воздух — это наслаждение круче, чем пожрать. А кто с этим не согласен, тот пороху не нюхал у себя за Стеной.
Кстати, насчет пожрать. О завтраке никто и не заикался, раз уж командир запретил даже привал делать. Все, конечно, безумно устали и мечтали отдохнуть, но Гурбан знал одно хорошее слово — «надо», которое сильнее всех самых сильных желаний и грез.
Солнце перевалило за полдень, когда впереди что-то блеснуло — и командира точно в сердце укололи: вот оно, не вспугнуть бы теперь.
— Стоп! — скомандовал он.
От резкой остановки голова дремавшего Доктора дернулась вперед — не сломались бы шейные позвонки. Обошлось: огладив белесую гриву, Доктор легонько шлепнул себя по щеке, прогоняя сон.
Дорога впереди по пологой дуге изгибалась влево, и на самом краю зоны видимости что-то было. Гурбан вытащил бинокль и жадно, как алкоголик к стакану, припал к окулярам. Есть картинка! Караван, белгородцы. Их легко узнать по оранжевому мусоровозу, из которого умельцы сделали что-то вроде самоходной установки — это любимая машина старосты оружейников, что основали острог в брошенном людьми Белгороде. Гурбан лично с ним знаком: староста — жук еще тот, в спину ударит — не поморщится.
Много машин у оружейников, еще столько же добавить — и почти что торговый караван москвичей получится. А в середине вереницы машин — лимонно-желтое пятно, желанный джип «хаммер».
Гурбан прищурился, напрягая глаза. Но без толку. Чертовы стекла в «хаммере» были не только бронированы, но еще и тонированы! Людей за ними не видно, и о том, что случилось со Сташевым-младшим, можно только догадываться. Вдруг в живых его нету? Все-таки у острога был славный бой.
Эх, решить бы вопрос одним махом: рвануть вперед, наскочить, стреляя из всего личного оружия, кромсая всех и вся на пути ножами, давя, избивая нещадно, топча тех, кто посмеет мешать чистильщикам, но… Оружейники, чтоб их! Слишком много машин и бойцов со стволами для одной маленькой такой компании, как у Гурбана. Чистильщики и минуты не выстоят против белгородцев. Если уж банда Черного спасовала, то не стоит переть на рожон, это глупо и бессмысленно. Чтоб людей своих положить, много мозгов не надо. Зато надо подумать, как быть и что предпринять. Вот только в черепе каша, и глаза закрываются.
