Охваченные ужасом Терри и Керстин пустились бежать, низко пригибаясь и совершая рискованные рывки от машины к машине, от дерева к дереву. Но зря они так переживали, у зомби нашлось занятие и поинтереснее, и в сторону беглецов не повернулось ни одной головы.
— Пришли.
Это было первое слово, сказанное Керстин за всю дорогу от клуба, занявшую без малого час. Терри с облегчением выдохнул.
Они стояли на ровной зеленой лужайке напротив симпатичного небольшого дома, окруженные безмолвной улицей. Слева от дома на асфальтовом пятачке был джип мерседес, взирая на происходящее вокруг задумчивыми круглыми фарами.
Входная дверь оказалась незаперта. Точнее, она была заперта, но ее выбили — Терри понял это по вырванному куску деревянного косяка как раз в месте замка. Он оттеснил Керстин и с клюшкой наготове приготовился шагнуть внутрь, но девушка оттащила его назад.
— Убери, — кивнула она на клюшку. — Это мои родители.
— Может, уже нет, — возразил Терри и получил быструю, беззлобную пощечину.
Пока он озадаченно тер обожженную ударом щеку, девушка уже скрылась в полутьме дома. Терри покачал головой и, гася волну обиды и возмущения, пошел следом.
Они обошли гостиную, обе спальни, кухню, ванную и даже подвал. Кроме вышибленной двери и опрокинутого на покрытый кремовым ковролином пол плазменного телевизора никаких следов родителей Керстин или их обидчиков найти не удалось. Ни крови, ни тел.
— Как сквозь землю провалились, — прошептала Керстин и понурила голову. Сил не осталось, даже чтобы заплакать. Терри обнял ее, погладил по голове.
Они просидели в доме пару часов, а потом Керстин наудачу набрала номер матери. Телефон зазвонил стандартной мелодией совсем рядом. Терри перегнулся через диван и вытащил устройство, зажатое между спинкой и стеной.
Смартфон отца также остался дома, на комоде в родительской спальне. Он был цел, невредим, и полностью заряжен. Терри уже начал догадываться, что случилось. Керстин же безмолвно опустилась на пол, уронила лицо на ладони и заплакала с горькой досадой. Они проделали весь этот опасный путь зря.
Глава 10. Третий день войны
Утро двенадцатого мая выдалось на редкость оживленным. Если вчера в Дюссельдорфе было относительно спокойно, потому как большинство жертв пришлось на первый день заразы, то сейчас вдалеке гремели выстрелы, совсем рядом кто-то за кем-то гнался, и, судя по раздирающим уши воплям, не без успеха. Слишком рано те, кто прятался позавчера, решили высунуть нос на улицу. Нет, друзья, ничего еще не кончилось, скорее напротив. Еще не время начинать мародерствовать и бесчинствовать. О том, что у стреляющих вполне могут быть добрые, гуманистические намерения, Хельмут и не думал.
Он встал с постели, бросил быстрый взгляд на вновь злобно ощерившуюся Берту и подошел к окну. Оно выходило на Гладбахер штрассе, узкую улицу, тишина которой в недалеком прошлом прерывалась лишь проносящимися в обе стороны трамваями. Теперь же рогатые остановили свой бег в произвольных местах, в последний раз высадив пассажиров, да там и остались.
Стало быть, теперь покой Гладбахер штрассе стал нерушимым. Хельмут был безмерно счастлив от того, что так удачно обосновался в сошедшем с ума городе, в оазисе покоя. Был, пока не появились зомби. А ведь перед самым пробуждением у Хельмута зрело нехорошее ощущение, что они уже близко, но окончательно проснуться получилось, только когда снаружи закричали.
Дюжина разнополых психопатов преследовала парня и девушку, уставших и перепуганных. И что они здесь забыли? Одни, без оружия. К сожалению, Хельмут подоспел слишком поздно, а пока он открывал скрипучее окно, исчезла даже призрачная надежда.
Девушку догнали. Ухватили за маняще болтающийся на бегу хвост светлых волос, резко потянули и свалили на землю. Крепко дернули, могли и шею сломать. С другой стороны, может, так оно было бы лучше — быстро и без мучений.
К чести парня, он не бросил подругу, хотя шансы уйти живым у него значительно повысились. Он точно понимал это, но отступать не собирался. У Хельмута же зародилось предчувствие, что отступление при любом раскладе обречено на провал — с другой стороны улицы также подбирались гады, если верить внутреннему радару.
Визжащая девушка умолкла, скрытая под разящими потом и чужой кровью телами зомби. Они набросились на нее, как пираньи на ненароком забредшую в их воды рыбу. Быстро упокоилась, бедняга, только бы не восстала. Парень, дурной, ну куда ты прешь? Поздно уже, поздно, нет твоей подруги, не уберег. Так сбереги себя!
Парнишка неумело, но размашисто и достаточно сильно приложил кулаком в челюсть какую-то высоченную тетку, которой не хватило места над поверженной девушкой, и она решила переключиться на другую жертву. Женщина отправилась в глухой нокаут и со всего маху опрокинулась затылком на брусчатку, с отвратительным сухим треском. Труп. Браво, парень, но это не поможет — еще пара зомби уже пошла на бедолагу, смекнув, что девушки уже нет.
— Беги! — проревел Хельмут. — Сюда давай!
Парень повернул к нему свое удивленное лицо, но не ступил и шага, всерьез собрался драться. Эх, совсем мальчишка еще, наверное, и двадцати нет. Голова твоя кудрявая…
— Пригнись!
В этот раз храбрец послушался — вид напирающих чудовищ выбил из него остатки храбрости. Зомби были в двух шагах, и Хельмут боялся зацепить не того. Карабин сухо щелкнул, первый готов. Стоп, что? Зомби вдруг развернулись и пустили бежать! Черт возьми, если бы Хельмут пальнул раньше, спас бы обоих, кто ж знал, что нелюдь можно распугать, как обнаглевших собак или крыс! Все, образовавшаяся в эту секунду в душе червоточина будет ныть до самого конца, с этим уже ничего не сделаешь.
На рельсах остались лежать три тела — бесчувственная девчонка, высокая женщина да представительный джентльмен с только что простреленной головой. Хельмут обратил внимание на его стильный пиджак и поблескивающие под молодым солнцем дорогие запонки на потемневших рукавах рубашки. Позавчерашняя большая шишка, пересечься с которой Хельмут не мог бы никоим образом. А вот сейчас лежит, мертвый и равный, с дырой в затылке.
Парень, конечно, не стал утруждать себя благодарностью за меткий выстрел, спасший его шкуру, и метнулся к любимой. У той вокруг головы успел расцвести алый ореол. Похоже, она не поднимется — били затылком о рельсы, били с чудовищным остервенением, какое не оставляет шансов. Уродливые отметины укусов на шее и плече так и останутся просто отметинами.
— Эй, сынок, тут скоро будет еще одна волна, так что лезь-ка сюда! — позвал парня Хельмут.
Тот поднял полные слез глаза, продолжая поглаживать подругу по слипающимся от крови волосам. Ее застывший взгляд был устремлен в чистое небо, прямо на солнце, которое уже не обжигало чувствительную сетчатку.
— Она жива!
— Что?
— Она еще жива!
— Парень, не дури! — прикрикнул Хельмут. — Как тебя звать?
В левом конце улицы загремели припаркованные к специальным стойкам велосипеды — Хельмут видел их, когда искал место для ночевки. Зомби плевали на препятствия, они все сносили на пути, когда на горизонте начинала мелькать цель. Счет пошел на секунды, предчувствие не обмануло Хельмута.
— Бастиан.
— Давай прыгай сюда, Бастиан!
— Но…
— Живее!!! — Хельмут, наверное, никогда прежде так не орал — даже горло с непривычки засаднило, да Берта испуганно подскочила и метнулась в дальний угол, обиженно скуля. Такие интонации в голосе хозяина она слышала впервые, и они страшили ее похлеще зомби.
Наконец-то призыв возымел должный эффект. Заметив лавину потных и злобных человекообразных существ — а в этот раз их набиралось по меньшей мере два десятка — Бастиан широкими шагами подбежал к дому и подпрыгнул.
Холодная, покрытая липким потом ладонь парня нашла крепкую руку Хельмута. Тот, надсадно крякнув и поморщившись от выстрела в пояснице, лихо втащил Бастиана внутрь, мысленно поблагодарив нового знакомца за щуплое телосложение и легкий вес — спина от таскания мертвецов еще побаливала.
Зомби примчались на то место, где только что стояла вожделенная жертва, и в замешательстве остановились. Но ведь они видели, куда делся мальчишка. Он исчез в оконном проеме, раз — и нет добычи. Непорядок.
Судя по тому, как быстро гаденыши навострили лыжи, увидев человека с оружием, в головах у них все-таки что-то шебуршит. Сидя на полу с карабином в руках, Хельмут слушал свое ритмично ухающее сердце и явственно представлял — нет, даже видел — как зомби смотрят на окно второго этажа, до которого при желании и росте больше ста восьмидесяти вполне можно и допрыгнуть, если воспользоваться каким-нибудь высоким ящиком или спиной товарища. Нет, серьезно, что, если они догадаются подсадить своего? А ведь вполне могут.
