Остро отточенным карандашом она заполняла квадратики на большущем листе ватмана – составляла расписание. И цветастая накидка на ее плечах, несмотря на жару, вовсе не портила впечатления. Наоборот, она говорила: «Это хороший, демократичный завуч. Он даже посетил последние курсы повышения квалификации».
«Повешения», – почему-то мелькнуло в голове Веты. Она послушно сняла плащ, пристроила его на вешалке у дверей и села. Все как полагается: белая блуза, черная юбка ниже колен, и никаких «ногу на ногу».
– Вы нас просто выручаете! – пела завуч, заполняя острым карандашом графы в расписании. – Это замечательно, что вы приехали. Вы знаете.
Она взяла Вету за локоть.
– Мы вам квартиру уже выбили. И расписание я вам составлю самое удобное. Будет время на все. И детей дам – самых хороших. Ох, да у нас все дети замечательные! Сейчас оформим все, потом поедете домой, отдохнете там, освоитесь пока в городе. А потом сразу в бой!
Она потрясла в воздухе кулаком, и Вете, вспомнившей вдруг прожекторы на «контурах», захотелось судорожно сглотнуть. И ей вспомнился вопрос Антона: «Почему тебя взяли, ты что, самая умная?»
Задать его сейчас или повременить?
Она помолчала, оглядывая скромный завучский кабинет. Единственное окно выходило на аллею, а за ней виднелось одноэтажное здание с сетками на окнах. Спортивный зал что ли.
– У нас тут все очень хорошо выходит, – щебетала хозяйка кабинета. «Лилия Аркадьевна, запомни, Лилия Аркадьевна», – твердила себе Вета. – Вот смотрите, тут поставим вам три девятых класса, здесь – три восьмых, и еще пятая параллель. Их можно даже вот сюда. Так неплохо, да? Потом я, может быть, еще лучше сделаю.
– Девятых? – переспросила Вета, не особенно возмутившись. – Мне сказали, что можно взять только пятые и шестые.
– Да, – завуч беспомощно посмотрела на нее поверх очков-прямоугольничков. – Понимаете, у нас тут учительница биологии – старенькая уже, ей тяжело. Так что придется и девятых.
Вета вымученно кивнула. Девятых так девятых. В конце концов, она вела занятия у студентов, знает, что там почем.
В школе было пусто и гулко, только на третьем этаже, у лестницы на чердак, куда Вета забрела по ошибке, сидела компания подростков в шапочках из газеты, и красой от них несло так, что померкли и яблоки, и бензин, и горький дым.
Лестницы засыпали белой крошкой – Вета шла осторожно, не касаясь перил. Окна были распахнуты. Все – с новыми рамами. Во все – видна аллея. А двери в классы оказались закрыты. Жаль, ей хотелось взглянуть хоть на один, вспомнить детство.
Документы оформили подозрительно быстро, дождавшись только секретаря и директора. Директор хмуро смотрел на Вету, плюя с высокого кресла на все щебетания завуча. На столе у него стояла только стеклянная фигурка девушки в пышном платье и органайзер с ручками и карандашами.
– Ты какой факультатив будешь вести? – спросил он, выстукивая по подлокотнику кресла странный мотив.
– Экологию, – нудно выдала Вета, глядя мимо – в окно, на аллею.
Какие еще факультативы? Клены манили прохладой, фигурка динозавра торчала под самым директорским окном и улыбалась в тридцать шесть человеческих зубов. Вечером, сидя в таком кабинете, Вета обязательно задергивала бы шторы. Плотно-плотно, чтобы эта харя не вынырнула из темноты, выхваченная боковым зрением.
– Экология – это хорошо, это нужно, – сказал директор и подписал наконец ее заявление.
Секретарь споро настрочила нужные бумажки, сунула их в папку с крупной надписью «учитель биологии» и отпустила Вету с миром. Та снова поднялась к завучу, на второй этаж. На лестнице, правда, столкнулась с растрепанной пожилой женщиной. Она затравленно глянула на Вету и шарахнулась в сторону.
Завуч тоже выглядела слегка напуганной, и цветастая накидка валялась на пустующем стуле.
– Чтоб тебе пусто было, – ругнулась она в открытую дверь и тут же заметила Вету. – Ой, вы уже все сделали, да? Ну тогда давайте так, вот ключи, документы потом оформим. Езжайте сейчас домой. Первого сентября можете не приходить, все равно ничего еще известно не будет.
Она ткнула ручкой в настенный календарь.
– А вот второе и третье, получается, выходные. Тогда уже сразу четвертого, в понедельник с самого утра подходите, и в бой.
Она уже знакомо потрясла кулаком в воздухе.
Город, напоенный солнечным светом, искрился всеми своими стеклами. Вета только и делала, что щурилась. Щурилась, когда ехала в автобусе, пока вертела и так и сяк выданную ей карту. Проводить до дома никто не вызвался, вот и пришлось самостоятельно пробираться по асфальтовым тропинкам и кленовым аллеям, здесь их, оказывается, было много.
Такого пустого и чистого города Вета не видела никогда. Новенькая девятиэтажка, сестра-близнец всех остальных, встретила ее запахом свежего ремонта. Лифт радостно взвизгнул, откликаясь на первый же зов. Поднимаясь в нем, Вета в первый раз почувствовала себя птицей. Не потому, что летит, а потому, что легкая.
С полыми костями и пустым желудком.
Даже сумка перестала натирать плечо. Она выпрыгнула из лифта новой и свободной. У нее за спиной больше не было жениха-идиота и подружек-врагинь. И научной руководительницы, которая не прочь посплетничать за спиной. Вета наконец-то перестала злиться на них и на весь мир.
– Вы прибыли в закрытый город. Вот здесь распишитесь.
В ее пропускном удостоверении говорилось, что инструктаж должны были проводить трое должностных лиц с громкими званиями, но вместо них пришел лысеющий мужчина в штатском. Он бурчал, не поднимая взгляда от стола, и между делом подсовывал Вете какие-то бумаги.
Она старалась читать, но казенные фразы выстраивались неповоротливыми гусеницами, мужичок требовал подписи, и Вета подмахивала, почти не глядя.
– У вас есть право выезжать из города раз в году на один месяц. Если остались родственники вне города, они могут навещать вас, в этот же месяц, но это требуется оформлять отдельно.
Вета снова подписывала криво напечатанные приказы.
– У вас есть право писать письма и отправлять посылки, но только после проверки, которую осуществляют наши сотрудники. Телефонная связь между городами тоже налажена, но звонить вы имеете право только из специальных пунктов. Посмотрите в путеводителе.
Она уставилась на тощую синюю книжицу, которая валялась на парте перед ней. Моргнула. Полуподвальное помещение напоминало школьный класс, только сырое и на стенах – красочные плакаты. «Что делать во время пожара», «как помочь утопающему», «если вы услышали сигнал тревоги».
Вета облизывала губы и молчала.
– За разглашение секретной информации следует наказание по закону. Впрочем, вряд ли вам кто-то доверит секретную информацию в ближайшее время. У нас здесь действует комендантский час, его нарушать тоже не советую. Прочитайте вот в этой брошюре. Пожалуй, это все, что вам необходимо знать.
Он поднял голову, и Вета впервые увидела его глаза, окруженные сеточкой морщин. Плакаты на стенах кричали: «При ударе электрическим током…», «почему опасно появляться на улицах во время испытаний», «знай, где ближайшее убежище».
– Вопросы есть?
Она быстро кивнула, опасаясь, что он уйдет и не дослушает.
– Почему город закрыли?
– Здесь располагаются важнейшие научно-исследовательские институты, военная промышленность, – выдал инструктор, как будто прочитал в учебнике.
Вета быстро глянула на плакаты, пытаясь сообразить, какую бы еще информацию вытащить из мужчины в штатском. «Правила безопасности при возникновении аномалий», – взгляд выхватил алую надпись.
– В бытовом отношении… я имею в виду, я могу просто ходить по городу, ничего не опасаясь? – Она поморщилась от собственного косноязычия.
– Конечно, – инструктор кивнул, устало прикрывая глаза. – Но не забывайте слушать радио. Приемники есть почти везде, и репродукторы на крупных улицах. Все, что необходимо знать населению, будут передавать по общим волнам. Если услышите сигнал тревоги – это громкий долгий гудок, – спускайтесь в убежище, убежища есть в подвале почти каждого дома. Почитайте внимательно вот эту брошюру. Я надеюсь, вы знали, куда ехали.
«Убежища? Тревоги?» Вета отвела взгляд. Может, все это – лишние предосторожности. Ведь когда инструктируют по противопожарной безопасности, это не значит, что через пару минут начнется огненный шторм. Она неуверенно кивнула.
– Внимательно прочитайте все брошюры. Распишитесь вот здесь. В нашем городе вы столкнетесь с так называемыми вторыми гражданами. Это люди, которые подверглись действию аномалий, они приравнены в правах и обязанностях к нам с вами. Они не опасны, соблюдают наши законы, пользуются нашим языком, правда, могут быть несколько эксцентричны в быту. А вам, я вижу, рассказывали.
