Глава 2
Понимание того, что нами хотят воспользоваться как щитом, заставив сопротивляться врагам, пока сами будут прятаться или отступать, пришло через несколько секунд, и я чуть не перевернул стол, за которым сидел. Но сдержался. Что это изменит? Можно подумать, у нас вообще есть выбор. Так или иначе, мы будем бороться за свою жизнь до конца, и, если враги могут отслеживать применение Дара, в корне это ничего не меняет.
— Мы можем противостоять врагам и без способностей, — сказал я, взяв себя в руки. — У нас достаточно техники, припасов, оружия и тех, кто в состоянии его держать. Одна артиллерийская установка при удачном попадании разнесет сотню врагов. Да и вы сами выживаете не иначе как с помощью технологий, броня, оружие — что это?
— Все так, брат. Единственный способ выжить в этом мире — полагаться на собственный ум, изобретательность и сообразительность. Но технологии — это не труд одного, — с хитрой улыбкой ответил Яндор. — Сколько твоих собратьев трудилось, чтобы изготовить оружие, что висит на шее твоих товарищей? Пять? Десять? Сто? А сколько нужно, чтобы создать материалы для него? Добыть руду, переплавить, доставить, собрать?
— Понятия не имею, — нахмурившись, признал я.
— Возможно, оно проще, чем мне кажется, но даже если так. Техника, на которую ты так рассчитываешь, сколько рабочих нужно, чтобы собрать… как ты ее назвал? Артиллерию? Что будет, когда все снаряды закончатся, вся техника сломается, и ее нечем будет ремонтировать? Кто произведет новые части? — спросил бородач, и мне снова пришлось признать его правоту.
— Это будет очень нескоро, — попытался возразить я. — Наша техника производится с большим запасом прочности. Автоматы могут служить и пятьдесят, и даже сто лет, при должном уходе. Пушки могут сделать десятки тысяч выстрелов, а склады полны боеприпасов. Так уж вышло, что наша страна всегда готовилась к войне.
— Не хочу тебя обижать, брат-проклятый, но сотня лет — это очень мало. Если вас загонят под землю и заставят выживать, как нас когда-то, сомневаюсь, что вы сумеете продержаться достаточно долго, — покачал головой Яндор. — Мы нашли решение, пожертвовать несколькими тысячами, чтобы остальные могли жить.
Мы проклятые, чиним и создаем вещи, которые невозможно восстановить даже с помощью продвинутых машин. Живем на максимальном удалении от остальных поселений, собственными кланами. Это огромное доверие, привилегия и одновременно непосильная для остальных ноша. Если все мы умрем — народ Дваги лишится техники, что поддерживает жизнь сотни лет. Регенерационные воздушные установки, гидропонные сады, инкубаторы.
— Значит, у вас была высокоразвитая цивилизация? Как вышло, что вы проиграли в войне с тварями? — не выдержав, спросил я. — Даже сейчас ваше снаряжение напоминает скорее космические скафандры, чем обычную одежду.
— Ска-фан-дры? — спросил Яндор, по слогам проговаривая слово. Похоже, в их языке такого понятия не было.
— Костюм для выхода в открытый космос, — ответил я, ткнув для наглядности пальцем в потолок. — После того как ракета вылетает за пределы атмосферы.
— Хамдрв. Хан-да, — обернувшись к своим сородичам, произнес Яндор, но переводчик не спешил объяснить мне речь бородачей. Они переговаривались больше минуты, пока я, не выдержав, громко не прокашлялся, обращая на себя внимание.
— В чем дело? — спросил я, когда Яндор обернулся.
— Ваш народ улетел с планеты? — очень подозрительно проговорил собеседник.
— Не весь и не навсегда. Через пару лет планировался запуск корабля с колонистами на Марс, соседнюю с нами планету, где теоретически можно жить, — ответил я, внимательно наблюдая за реакцией бородачей. — Разве ваш народ не запускал ракеты в космос?
— Мы — нет. Зачем? — крайне удивленно спросил Яндор. — Мы сумели освоить только несколько километров земной коры и начали строить города в океанах, когда произошло вторжение. Вы полностью заселили планету, и у вас не осталось места?
— Кхм. Зачем? Хороший вопрос. Наверное, потому что нас всегда тянуло к звездам? Нет. Не совсем так, если бы тянуло, мы бы их уже давно осваивали. Ради любопытства? — не нашелся, что ответить я. — Наука, прогресс, исследования. Радость первооткрывателя и путешественника. Покорителя неизведанного.
— Это странно, вероятно, ваша цивилизация развивалась по иному пути. Нам этого не понять, — покачал головой Яндор.
— Погоди, если вы тысячи лет сражаетесь против Тиранов, откуда ты можешь знать, как на самом деле жили ваши предки? — спросил я, поймав его на несоответствии. — У нас невозможно с точностью определить, что было две тысячи лет назад, не то что несколько.
— Конечно, мы не могли сохранить всю историю для потомков, однако у нас есть кланы наставников, что занимаются только обучением молодняка, — пояснил бородач. — Тех, кто еще не стал мастером в своем ремесле. Мы бережно храним историю своего народа и все, что у нас отняли Тираны. Каждый клан ведет свой род от одного из выживших основателей.
— У нас тоже принимались законы о защите истории, вот только ее, несчастную, переписывает каждое государство, чтобы себя показать с лучшей стороны, — хмыкнул я, не сдержавшись. — Кто гарантирует, что ваши кланы просто не договорились друг с другом и не изменили все задним числом?
— Зачем? — пожал плечами Яндор. — Им в этом нет выгоды.
— Может, и нет. Но это и в самом деле не так важно. Расскажешь, как вы умудрились выжить? — спросил я, понимая, что про свое сегодняшнее устройство они могут и не поделиться информацией, а из истории можно будет почерпнуть что-то новое. Если, конечно, все не сведется к мифам и байкам. Выяснилось, что опасался я зря.
— Мирокрушение случилось около ста тысяч лет назад. Хранители знаний говорят, что столицу Денус перенесло целиком. Двадцать миллионов жителей. Три миллиона домов. Миллиарды тонн городских построек, фабрик и заводов. Враги знали, как мы живем, знали, где будут рабочие и ученые. Где останутся жилые кварталы. Но они не учли нашего трудолюбия.
Город сотрясла череда землетрясений, а в следующие часы затопило больше половины шахт. Враги забрали всех из производственных комплексов, научных центров, жилых массивов. Всех, кто концентрировался в одной области слишком плотно. Но старики и подростки не опустили руки. Когда среднее поколение пропало — они взялись за орудия и оружие.
Были сформированы рабочие бригады, контролирующие затопление. Военные группы и патрули — уничтожающие гнезда ваджа и перекрывающие туннели наверх. Все обрушенные станции и шахты вначале пришлось признать потерянными. Позже, отбив отчаянные атаки зверей и возведя оборону, наши предки сумели остановить нашествие тварей.
— Дома и стены помогают, — кивнул я, запоминая общую канву истории.
— Верно! В шлюзах каждый метр стен, пола и потолка был оборудован защитными сооружениями и тем, что вы называете пушками. Предкам пришлось отступить из центральных узлов и поселений. Они оставили все крупные фабрики, бросили собственные лаборатории и жилые комплексы. Но они сделали главное — выжили.
Скрывшись в боковых туннелях, позволили воде заполнить все крупные участки, делая их непригодными для дышащих существ. Тварей, что пришли вместе с водой, хватало, несмотря на все фильтры и переборки. Но Тиранам не понравилось оставаться среди затопленных руин. Нас посчитали побежденными. И это стало их главной ошибкой!
Спустя несколько сотен лет кропотливого труда наши предки въелись в кору местного мира, опустившись на глубины, недоступные другим. Они пережили множество диверсий, предательств и атак, но сумели восстановить оборону. А затем, накопив силы, мы вернулись! — гордо сказал Яндор, будто сам держал тогда в руках оружие.
Предки поднимались по старым туннелям, перекрывали сходы и восстанавливали герметичность залов, один за другим. Твари, устроившие гнезда в нашем доме, пожалели, что пришли. Война по освобождению нижних ярусов шла больше пяти сотен лет, но, когда она завершилась, мы вернули себе все глубинные фабрики. Открыли производства и начали восстанавливать средние залы.
