Каждый день я составлял и пересматривал планы действий. Нужно было быть готовым к любым неожиданностям. Я решил, что лучшим способом будет создать несколько точек наблюдения вокруг бункера. Это позволило бы мне быстрее реагировать на приближение опасности и обеспечивать безопасность своего убежища.
Я также решил, что необходимо разработать маршруты эвакуации и план действий на случай, если бункер станет небезопасным. Карты и схемы, найденные в диспетчерской, помогли мне в этом. Я составил несколько маршрутов и продумал, где можно создать временные укрытия на случай экстренной эвакуации.
День за днем, проведенный в бункере, всё больше убеждал меня в том, что мир за его стенами стал другим. Монстры, химический туман, новые города — всё это было частью новой реальности, которую мне предстояло принять и научиться в ней выживать.
Я осознавал, что не могу оставаться в бункере вечно. Рано или поздно придётся выйти наружу и столкнуться с новыми вызовами. Мой опыт и навыки, накопленные за годы службы, помогут мне справиться.
С каждым днем мое самочувствие ухудшалось. Головная боль усиливалась, а таблетки уже не помогали. Этот постоянный сушняк не удавалось ничем заглушить. Сколько бы воды я ни пил, сухость во рту не проходила. Немного помогал алкоголь, но злоупотреблять им было нельзя — нужно всегда оставаться в ясном сознании. Сегодня я уже четвертый день здесь после того утра, когда все началось.
После обеда погода резко начала меняться. Облака сгущались с каждым часом, и становилось ясно, что вот-вот начнется сильнейшая гроза или ливень, а может и что-то хуже. Когда начался дождь, я наблюдал через мониторы, как зараженные становились медленнее и пытались найти укрытие. Это подтолкнуло меня к мысли, что можно попробовать сделать вылазку, когда ливень будет в своей силе.
Я тщательно подготовился к выходу. Проверил снаряжение, взял дополнительный запас патронов и несколько гранат. Алкоголь, хоть и немного помогал от боли, я оставил, понимая, что в поле мне нужно будет быть максимально собранным. Уже к вечеру вода валом лилась с неба, и я решил, что пора.
Выйдя из замаскированного под землянку входа в бункер, я стал продвигаться в сторону города. Спустя уже полчаса я понял, что это была плохая идея. Ливень мешал видеть, дорога стала практически непроходимой, а головная боль с каждым шагом усиливалась.
Вдруг, сквозь шум дождя я услышал мотор. Направившись на него, я едва не напоролся на капот появившегося из ниоткуда пикапа. Из открытого окна на меня смотрел ствол какого-то неизвестного оружия. Сердце забилось быстрее, и я инстинктивно поднял руки, показывая, что не представляю угрозы.
— Что, черт побери, тут происходит? — вырвалось у меня.
Мужчина из пикапа в военной форме выглядел настороженно, но не враждебно. Его глаза внимательно изучали меня, словно пытаясь понять, кто я такой и что делаю здесь.
— Спокойно, — сказал он, опуская оружие. — Кто ты?
— Сергей Крылов, — ответил я, стараясь говорить громче, чтобы перекричать дождь. — Я здесь уже несколько дней, пытаюсь понять, что произошло.
Мужчина кивнул и предложил мне сесть в машину. Я не стал возражать. Внутри было тепло и сухо. Он представился как Кулак, и мы быстро начали обмениваться информацией.
Оказалось, что Кулак и его команда, Гвоздь и Катя, давно живут в этом мире.
После короткого обсуждения они спросили откуда я и нет в курсе ли я где можно переждать ливень. Я, посомневавшись, решил привести их в бункер. Дорога обратно была тяжелой, но Кулак уверенно вел машину, пробираясь через ливень и грязь. Когда мы добрались до бункера, я почувствовал облегчение.
Несмотря на надежду в своих новых союзниках, меня не покидало ощущение тревоги. Головная боль и сушняк продолжали мучить меня, и я понимал, что это может быть симптомом чего-то более серьезного. Но сейчас не было времени думать об этом. Мне нужны были ответы на вопросы.
Когда мы добрались до замаскированного входа к бункеру, я не стал сразу раскрывать все карты.
— Это командный пункт, — сказал я, показывая на оборудование. — Мы используем его для наблюдения за окрестностями.
Кулак, Гвоздь и Катя внимательно осматривали пещеру, понимая, что здесь можно укрыться от дождя и отдохнуть. Они выглядели настороженными, но в их глазах читалась надежда. Я понимал, что сейчас мне нужно показать им, что мы можем доверять друг другу.
Гвоздь подошел ко мне и протянул флягу с каким-то напитком.
— Выпей это, — сказал он. — Это живчик, он должен помочь.
Я взял флягу и сделал глоток. Вкус был отвратительным, словно я пил что-то гнилое и кислое одновременно. Но, к моему удивлению, буквально через несколько секунд я почувствовал общее улучшение. Головная боль ушла в фон, руки перестали дрожать, и появилась ясность мысли.
— Спасибо, — сказал я, возвращая флягу. — Это действительно помогло.
Гвоздь кивнул и улыбнулся.
— Мы называем это живчиком. Он помогает бороться с симптомами спорового голодания и поддерживает иммунитет. Рад, что тебе стало лучше.
— Вы используете это место для наблюдения? — спросила Катя, глядя на мониторы.
Я кивнул, показывая на экраны.
— Да, здесь установлены камеры, которые следят за окружающей территорией. Так что мы можем видеть, что происходит снаружи.
Кулак подошел к одному из мониторов и увидел, как ливень заливает всё вокруг.
— Чёрт возьми, это действительно сильный дождь, — сказал он. — Нам нужно будет подождать, пока погода не улучшится.
Гвоздь, усевшись на стул, внимательно посмотрел на меня.
— Пока мы здесь, может, ты расскажешь, что это за база и как ты тут очутился? — спросил он.
Я покачал головой, чувствуя, как напряжение усиливается.
— Сначала мне необходимо прояснить ситуацию, что происходит вокруг. Потому что я должен действовать по уставу. Сказать всего я не могу. Это военная тайна. И то, что мы сейчас на военном объекте — это уже серьезное нарушение. Но за последние четыре дня я насмотрелся такого, что, возможно, мне и придется нарушить некоторые пункты устава.
Ребята кивнули, понимая моё положение. Катя начала готовить ужин, а Кулак и Гвоздь стали рассказывать мне свою историю.
Кулак взял слово первым, его голос был спокойным и уверенным.
— Улей — это место, где мы все оказываемся после переноса, после густого тумана. Это своеобразный мультиверсум, где различные миры и кластеры переплетаются друг с другом. Мы все здесь, потому что нас забрал Стикс из наших прежних миров.
Я нахмурился, стараясь понять суть сказанного.
— Стикс? — переспросил я.
— Да, — продолжил Кулак. — Это таинственная сила, которая перемещает людей вместе с частью города или просто места, какой то территории из одного мира в этот. Никто точно не знает, что или кто это, но все, кто здесь, так или иначе были перемещены им.
Гвоздь подхватил рассказ.
— Здесь есть несколько типов кластеров, — сказал он. — Одни загружаются постоянно и на них кишит зараженными, другие — относительно безопасны. Все, кто попадает в Улей, заражаются местным вирусом, или, как принято считать, спорами. У примерно одного процента, а может и меньше, есть к нему иммунитет. Они и есть иммунные. А все остальные становятся зараженными.
Я внимательно слушал, пытаясь уловить суть.
— Зараженные, постоянно питаясь, развиваются в разные стадии, — продолжил Гвоздь. — Чем больше едят, тем они сильнее становятся. Эти существа, которых ты видел, — лишь начальные стадии. Чем дольше они существуют и питаются, тем более ужасными они становятся.
В голове мелькнули образы тех существ, которых я видел на мониторах. Эти монстры, поедающие других, более мелких созданий. Слова Гвоздя начали обретать смысл.
— Значит, все эти монстры... это бывшие люди? — спросил я.
Кулак кивнул.
— Да, многие из них когда-то были людьми. Но вирус, или споры, изменяют их до неузнаваемости. Иммунные — единственные, кто способен противостоять этому процессу. Мы пытаемся выжить и бороться с зараженными.
