Он не хотел думать о том, что произошло. Картеры мертвы. Вот что имело значение. Город получил свое правосудие. Монстры больше никому не причинят вреда.
Мысли о Джулиане постоянно мелькали в его голове, как назойливые мошки, от которых он не мог отмахнуться. И чувство вины. Ноа старался не думать об этом. Старался не думать ни о чем из этого.
Он мечтал завалиться в постель и забыть обо всем на шесть часов блаженного сна, но не мог. Он обязан заботиться о сыне.
Майло выстроил свои фигурки Лего на столешнице, стреляя по каждому лазерными лучами и шепча «Пиу, пиу!» под нос. Его медицинский браслет стучал о поверхность стойки.
Ноа перевернул очередной блинчик и озабоченно нахмурился.
— Эй, сынок. Мы можем поговорить несколько минут?
— Конечно, папа.
Последствия бойни прошли как в тумане. В последние несколько дней Ноа рано уходил и поздно возвращался домой. Он видел сына, но еще не садился с ним и не говорил о том, что произошло. Не то чтобы ему это хотелось.
Майло вел себя тише, чем обычно. Хмурый, немного задумчивый. Но он не выглядел настолько травмированным, как ожидал Ноа.
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально.
— Живот не болит? Чувствуешь усталость или головокружение?
Майло сморщил нос в раздражении.
— Я в порядке, папа.
— Хорошо, хорошо. Я понял тебя.
Ноа сжал пальцы, уставившись на обручальное кольцо. Он боялся этого разговора, но больше не мог его откладывать.
Ханна умела отлично справляться с такими вещами. Она обладала природной эмпатией и умением общаться с людьми. Она знала, что и как сказать. Ноа чувствовал себя неловко, у него заплетался язык, как будто он мог сказать что-то не то и навсегда испортить жизнь своему ребенку.
— А как насчет… других вещей?
Майло ничего не сказал, просто ждал, пока Ноа объяснит.
Ноа выдохнул.
— Я хотел поговорить с тобой о том, что произошло в церкви. Что ты чувствуешь по поводу того, что видел.
Майло отвел взгляд и уставился на остров. Он поджал губы, прямо как делала Ханна.
— Квинн сказала мне не смотреть.
— Что это значит?
— Она сказала, это игра.
— Какая игра?
— Она сказала не смотреть на те плохие вещи, что случились. Если я хорошо справлюсь, то выиграю.
Ноа забыл дышать. Он забыл про блинчики.
— И ты справился? Ты не видел ничего плохого или ужасного?
Майло взял в руки одну из фигурок Лего — Дарта Вейдера с двумя световыми мечами. Он вынул оба световых меча из пластмассовых рук Дарта Вейдера и положил их на столешницу.
— Мне нравится побеждать в играх, папа. Думаю, и в этой я ее обыграл.
Он посмотрел на Ноа и улыбнулся. Никогда еще он не выглядел таким похожим на свою мать. Нежный, ранимый, но за этими большими темными глазами скрывается сила.
От облегчения Ноа едва не прослезился.
— Это… это очень хорошо, сынок.
— Тот мужчина со странными глазами был страшный. И мама Квинн. Они были злыми.
— Да, точно, — согласился Ноа, и ненависть к Билли Картеру вновь наполнила его. Чувство вины накатило на него. Но он его отогнал.
— Квинн боролась с ними. Прямо как супергерой. — В глазах Майло светилось обожание. Сын боготворил эту девушку. А кто бы не стал, после того, что она сделала?
Она могла спасти себя и бросить Майло. Но она этого не сделала. Каким-то образом, среди всего этого ужаса, у шестнадцатилетней Квинн хватило ума защитить психологическое здоровье его маленького сына.
Колючая, Квинн с голубыми волосами — язвительная и умная, но яростная и храбрая. Их с Майло собственный ангел-хранитель.
Майло выглядел нормально. Он прошел через многое, но, учитывая, насколько все могло быть плохо, остался цел и невредим. В следующий раз ему могло настолько не повезти.
Ноа должен сделать так, чтобы следующего раза никогда не произошло.
— Твои блинчики, — заметил Майло.
— Что?
— Я думаю они горят.
Ноа выругался. Едкий запах заполнил его ноздри. Он перевернул блинчик в форме Микки Мауса, над которым работал. Он сгорел до черноты. С помощью лопаточки он переложил его на пустую тарелку и выключил конфорку.
— Извини, на этот раз без Микки.
— Все в порядке, папа. У нас их много. Как говорит мисс Молли, всё рано или поздно оказывается в одном месте.
— Стоит прислушаться к ней. — Ноа поправил тарелку Майло. Он намазал толстый слой арахисового масла на два огромных блина, почти таких же больших, как тарелка, намазал один взбитыми сливками, а второй положил на первый, как сэндвич. Затем передвинул тарелку по столу. — Ешь.
— Что случилось с плохими парнями? — спросил Майло.
— Они больше никого не обидят.
— Но что с ними случилось?
Ноа закрыл глаза, увидел, как Джулиан стреляет в Билли, как лицо Билли корчится, разваливается на части. Он заставил себя открыть глаза, загнал образ вглубь.
— Они… мертвы.
Майло колебался, казалось, обдумывая этот факт.
— Ты не должен беспокоиться о них. Ни о ком из них. Тебе не нужно переживать ни о каких плохих парнях. Это моя работа — обеспечивать твою безопасность.
— И Квинн.
— И ее тоже. Суть в том, что ты в безопасности. Я обещаю, что буду заботиться о тебе, несмотря ни на что. Хорошо?
— Хорошо. — Майло подхватил сэндвич из блинчиков и откусил огромный кусок. — М-м-м, вкуснотища!
Сердце Ноа наполнилось острой ноющей любовью к сыну, к этому ребенку, который значил для него весь мир. Он моргнул от внезапной влаги в глазах.
Он не хотел расклеиваться перед Майло. Он оставит это на потом, когда останется один в своей спальне, глядя в темный потолок, мучаясь от беспокойства и не в силах заснуть.
Ноа наклонился к острову и взъерошил черные кудри Майло.
— Кто-нибудь говорил тебе, какой ты красивый?
Майло усмехнулся, набив рот блином.
— Постоянно.
Глава 28
Ноа
День одиннадцатый
— Хорошие новости! — Голос Джулиана раздался по рации.
— Что такое? — Ноа крепче сжал свою рацию.
Им нужны хорошие новости. Хотя после публичной казни убийц из Кроссвей беспорядки утихли, ситуация все еще оставалась далеко не под контролем.
Каждую ночь происходили новые грабежи и взломы. Обнаруживалось все больше трупов — в основном пожилых людей, но есть и несколько маленьких детей. Гипотермия. Ослабленные сердца при огромном стрессе.
Несколько десятков человек в приюте заболели пневмонией. Вероятно, за ними последует еще больше. Все напуганы.
— Приходи в среднюю школу, — сказал Джулиан. — Это новый центр распределения.
— Что мы будем распределять?
— Саттер справился, чувак! Просто приди и посмотри!
Ноа как раз разбирался с потасовкой на Догвуд-лейн в одном из кварталов за церковью Кроссвей. Соседи ругались и обвиняли друг друга в краже драгоценных и уменьшающихся запасов.
Он выписал вероятному нарушителю штраф за суд, на который тот никогда не явится, и уехал на черном джипе «Форд-F250» 1978 года выпуска, конфискованном полицейским управлением. Один из резервных офицеров нарисовал белой краской надпись: «Полиция Фолл-Крик» с обеих сторон.
Главные дороги расчистили три дня назад, но топлива в городе оставалось крайне мало, и они ждали, пока улицы станут непроходимыми, прежде чем снова начать расчистку. Погода стояла холодная и серая, типичная для юго-западного Мичигана, где солнце не появлялось в течение шести месяцев.
Даже с зимней резиной старый грузовик в некоторых местах не справлялся. Один раз Ноа увяз, и ему пришлось остановиться и пробивать себе дорогу лопатой. Он сделал себе мысленную пометку, что вместо машины лучше взять снегоход. Ехать холоднее, но быстрее.
Средняя школа находилась рядом со старшей школой. Между ними располагалась общая территория и футбольное поле. На задней парковке школы три прочных грузовика припарковались ко входу, их багажники до отказа были забиты припасами, укрытыми брезентом.
