— Ну да, — согласился я, — Иначе будет наше слово против слова Монтаны, но мне непонятно — есть же Катана; — она ментат. Должна на раз отличить, кто врёт, а кто нет. Не Катана, так Эриксон разберётся в ситуации за три секунды.
Девушка покачала головой.
— Ты упускаешь одну малюсенькую деталь, Орк…
— Это какую?
— Такую, что ментат — это не беспристрастный полиграф, а человек, — развела она руками, — А человек… Человека можно подкупить, у человека могут быть свои интересы.
Я кивнул и заключил.
— Или, как в нашем случае, ты ему можешь просто не нравиться.
— Не думаю, что Катане мы не нравимся, скорей она просто получила распоряжение от Брома…
— В смысле? — поинтересовался я, хотя последний пазл в моей мысленной картине встал с щелчком на своё место.
— В том смысле, что главе стаба до зарезу нужны нормальные бойцы, а ты, — сверкнула белозубая улыбка на темнокожем лице, — Ты с ходу отрезал ему все возможности нас завербовать.
— Нет, — отрицательно покачал я головой, — Хватит с меня армии!
— Ты не трус, имеешь крутую подготовку и высокие физические кондиции. Можно мне спросить тебя, почему ты с таким предубеждением относишься к идее военной службы?
Немного обалдел от такой манеры выражать мысли. Мамба обычно из себя строит легкомысленную и весёлую девочку, а тут… Словно перед строгой учительницей стою. Я оглянулся на новичков, снова стучавших ложками по консервам, и ответил нейтрально.
Глава 33
— Там, — я неопределённо махнул рукой, — Нас было около трёхсот тысяч. Большинство из нас не были псами войны, а всего лишь первогодками. Когда всё закончилось, в безвозвратных потерях числились пятнадцать, а ранеными выбыли около пятидесяти тысяч. Снаряд гаубицы, граната, мина, пуля или тактическая ракета не делает разницы между бойцом, прошедшим уже и Крым, и Рым, или же только надевшего чёрный берет первогодку. Пять тысяч в моём мире — это население средненького районного города. Осознай, крёстная…
Я сделал паузу и веско закончил мысль.
— В той войне мы победили.
Мамба смотрела на меня во все глаза, но ничего и не думала отвечать. Помолчав, я продолжил.
— Большинство из нас были добровольцами, — усмехнулся я, — И, нет, мне пришла повестка. Потому что, я тогда думал, что представляю, какая лотерея нас там ждёт, но всё оказалось намного хуже. Нет. У меня нет желания поставить всё на кон, только для того чтобы тряхнуть стариной. Там я сражался за Родину, а здесь мне ради чего это повторять?
— Ради собственных интересов, например, — натянуто улыбнулась крёстная, — Бойцам хорошо платят и вооружают.
— Мои интересы — долгая, желательно безбедная жизнь, насколько только можно стабильная в этом сумасшедшем мире. Променять отсутствие болезней, регенерацию и вечную молодость? И на что? — я вернул улыбку своей темнокожей напарнице, — Лучше уж простым свободным рейдером быть, чем зависеть от прихотей и интересов власть имущих.
— А кто с кем воевал-то хоть? — подал голос недоумевающий Иван.
Я переключил внимание на него.
— Новгородский Директорат против Балтийского Союза…
Слегка офонаревший мужчина попытался задать вопрос, но я пресёк досужие разговорчики.
— Но это не важно.
— Так, — крякнул Иван, подобрался, — Что нам сейчас важно?
Вот, сразу видно, что человек опытный. Чуйкой прочувствовал, что его собираются озадачить.
— Хватит вам со старыми именами ходить, — кивнул я, — Крестить вас сейчас будем.
— Как крестить? — хлопнула глазами Наталья, — Крещёная я уже…
— Не мельтеши, — посоветовал блондинке Иван, — Дослушай сначала.
Я продолжил удовлетворённо кивнув:
— У меня для вас хорошая новость. Вы не зомбанулись и выжили. В Улье, кто три дня не заурчал, тот и иммунный. А попав сюда, считай, родились заново. Первое дело для новичка в Улье — забыть старое имя, — я боднул взглядом каждого из свежаков, — Народ здесь очень суеверный, потому как под смертью ежедневно ходит. Чтобы удача к вашим двойникам не оттягивалась, нужно принять имя, которое вам выберет крёстный.
— Понятно… Дела, вашу мать, — подал голос Иван, — А как быть, если крёстный тебя «свиньёй» или «козлом» окрестит?
Я улыбнулся. На этот раз от моей улыбки только Наталья побледнела, а Олег тот даже взгляд не отвёл. Всё больше мне этот парень нравился.
— Суть ты уловил, — кивнул в ответ ему я, — Это хорошо. Нарекаю тебя Мазай. Если будут спрашивать, кто крестил, отвечай — рейдер Орк.
Напрягшийся было Мазай облегчённо выдохнул, а я уже перевёл свой взгляд на Олега. Тут же всплыло его имя, словно шёпотом подсказал кто.
— Нарекаю тебя Брюнет, — сказал я, — Крещён честным рейдером Орком. Ваш новый день рождения мы обязательно отметим, но не на стандартном кластере, а после того как вернёмся в безопасное место. Сейчас, как видите, у нас раненый и нет транспорта. А потому, всем отдыхать. Ночь делим на четыре смены. Брюнет, заступаешь первым, тебя меняет Мамба, потом Мазай, после Мазая я заступлю.
— А я? — совершенно ошалевшими глазами посмотрела на меня Наталья.
— Что ты? — удивился я, — Опыта боевого у тебя ноль, как я понял. Поэтому на твоих заботах Бурят, чтобы развязать руки Мамбе. Она нужна мне как снайпер, а не как сиделка.
Смерил женщину взглядом. Ненакрашенная, слегка растрёпана, растеряна, но привлекательности не утратившая.
— Задача ясна? — подстегнул её мыслительную активность я, подпустив в голос стали.
— Ясно, — моргнула немного обиженно она, — Но я не это спросить хотела. Вы дали новые имена мужчинам. А мне? А я как же⁈
— Со старым именем нельзя, но женщинам разрешается самим себе выбрать новое имя. Вроде бонуса за низкую выживаемость вашей сестры. Так что можно выбрать какое нравится, чтобы звучало красивее. Была Дуська-шалашовка, стала Дульцинея Тобосская или ещё позаковыристей.
Ухмыльнулся и понял, что передавил. Глаза Натальи начали наполняться слезами.
— У экзотической мулатки Мамбы, значит, настоящее имя? Она не шалашовка, значит? — тихо, но отчётливо с обидой ответила мне блондинка.
— Мамба своё имя заслужила в бою, подруга, — спокойно с мягкой улыбкой ответила крёстная, — Пойдём со мной, покажу тебе, что делать.
Мы остались в мужской компании.
— Брюнет…
— Да, Орк? — подобрался парнишка.
— Пост оборудуем на крыше, в случае если заметишь любое движение, тихо спускаешься сюда и докладываешь, — опять включил я командира, — Не спать, не курить, ворон не считать, не залипать в телефоне, крутить головой на триста шестьдесят градусов. Всё понятно?
— Да.
— Вопросы есть? — заметив неуверенность парнишки спросил я.
— Есть… Мне оружие дадут? — смутился Брюнет.
— Ты обращаться умеешь? — спросил Мазай.
— Нет.
— Тогда огнестрел не дадим, — спокойно ответил пожилой мужчина, — Держи вот томагавк.
Он протянул парнишке туристический топорик на металлической ручке. Мы устроили Брюнета на крыше и выдали ему коврик-пенку с натуральным тулупом, нашедшимся в гардеробе Мазая.
После все залегли отдыхать. Сон на стандартном кластере. Я уже успел отвыкнуть от того, чтобы дёргаться от каждого подозрительного звука и хвататься за оружие. К тому же болела порванная нога, не давая мне полноценно отдохнуть. Откровенно говоря, когда подошла моя очередь встать на стражу, встал без всяких сожалений. На кухне в темноте вскипятил себе воды и выпил кружку растворимого кофе. Крыша встретила меня темнотой и тишиной.
— Как дела? — тихо спросил Мазая.
— Как вымерло всё, — шёпотом ответил он, — Никакого движения…
— Так и должно быть, — пояснил ему я, — Мы кластер, по идее, днём успокоили.
Моему пожилому крестнику, видимо, тоже не хотелось спать, поэтому он завёл беседу.
— В брошюрке читал про Дары… Что это? Как вообще понять, что у тебя проснулся Дар?
— По полезности они разными бывают, у кого-то что-то очень полезное, у кого-то пустяк, похожий на шутку, но, поверь, когда Дар прорежется, ты это не пропустишь.
